И ни дом, и ни больница.
Просто зимний паралич.
Звёзды выпали в осадок.
Темнота на все лады.
Только ты один и сладок.
Если б только знать,
где ты…
«…навек прощайтесь…»
…и не было в симфонии ветров
ни солнца, ни волны —
одно унынье.
Декабрь готовился,
но был готов.
Отверженная музыка святыни
искала слух отверженных стихов.
Да не нашла.
Стихи на карантине…
Нараспашку
Ты гуляешь в словах нараспашку.
Им давно наплевать на сезон.
А я просто лечила свой кашель,
Хоть и кутала мысль в капюшон.
Нужно просто идти по морозу.
Голос должен быть голым всегда.
А я снова трусиха – и мёрзну,
Забывая, что вся – изо льда…
Игра как спасение
Ни прохладно, ни радостно.
Ни влюблённо, ни ветрено.
Просто жизнью играюсь я.
Как котёнок с хвостом.
Жизнь плюс я – будет разница.
Ты плюс я – будет бешено:
То стоишь – спотыкаешься,
То несёшься – ползком.
Разбежимся по разные
Стихотворные горести.
Да забудем всё – сразу ли? —
Лишь бы выжили все.
Наигравшись в серьёзное,
Станет юмор породистей.
И любовь между фразами
Нас улыбкой спасёт.
О первичности
Мысли короче.
Вечер светлее.
Радость моя
с тобой.
Хочет – не хочет.
Любит – жалеет.
Я назвала
судьбой.
Пусть и не правда,
Пусть показалось.
В мыслях реально
в с ё!
Если я рада,
значит, реальность —
лучшей лжи
режиссёр.
Автопортрет
Я начинала с глупой точки
рисунок лунного свиданья.
У точки вырос позвоночник,
другими точками изранен.
И всё сбивалось под ладонью
в волну сплошного наважденья.
И для себя быть запасною
рисунок разрешал, – на звенья
ломая кислородом цепи
внутри кровавых искуплений…
И в каждой точке – лунный трепет
мои очерчивал колени…
Но с высоты ночного моря
я снова становилась точкой, —
откуда выросла узором
единства глупости и ночи.
Заветен