Скупщик

Соблазнительная Ирочка в смешной футболке с котиками хлопотала на кухне. Илья в который раз равнодушно подумал, что ему несказанно повезло – девушка с такими модельными ногами умеет готовить сырники! Он прошлепал босиком через громадную гостиную, дважды попадавшую в глянцевые журналы за прошедший год, ткнул в кнопку на пульте, привычно включив столичный канал в ожидании новостей, машинально хлопнул по заднице свою пассию… Действия, доведенные за последний год до автоматизма.

Подобрав полы халата, Илья уселся на высокий барный стул, взял с мраморной столешницы планшет, открыл в браузере сразу несколько новостных порталов и в очередной раз поймал себя на мысли, что все, чего ему на самом деле хочется – выйти за дверь и никогда больше не возвращаться в эту показушную благополучную чужую жизнь.

Неожиданно он в мельчайших подробностях вспомнил интерьер ванной комнаты в его давней съемной квартире: обшарпанные кафельные стены, нагромождение крючков и дешевых пластиковых подставок для мыла, тусклый плафон под потолком, дурацкую резиновую уточку, обитающую на краю облупившейся ванны… Жизнь, из которой он однажды в ужасе сбежал, словно из тюрьмы, и в которую сейчас с удовольствием вернулся бы, если бы можно было отмотать пленку собственной истории на пять лет назад.

Увы, он находится именно «здесь и сейчас» – его, застрахованная на баснословную сумму задница, прикрытая дизайнерским халатом, покоится на кожаном сиденье дизайнерской кухни, плавно переходящей в дизайнерскую гостиную, со всей этой пошлятиной, типа витрин из красного дерева вперемешку с дорогущими люстрами из горного хрусталя, странными авангардистскими скульптурами и огромными репродукциями Энди Уорхола на кирпичных, намеренно состаренных стенах. Культурная блевотина. Черт, когда-то он был в восторге от всего этого барахла!..

Бегло просмотрев разделы происшествий и не найдя ничего стоящего, Илья отложил планшет и прислушался к монотонному монологу дикторши в телевизоре. С некоторых пор он интересовался исключительно криминальными новостями и странными происшествиями, случающимися в Москве.

Пришла Ирочка, поставила перед Ильей тарелку ароматных сырников.

– Тебе со сметаной или с медом? – поинтересовалась она, эротично облизывая ложку.

– Ммм… – рассеянно протянул Илья. – Со сметаной.

Телеведущая, скуластая блондинка с большим ртом, что-то там вещала о волатильности фондового рынка. Интересно, она сама понимает смысл всех тех фраз, что ей ежедневно приходится читать с телесуфлера?

Ирочка, явно недовольная недостатком внимания, эффектным жестом откинула назад роскошные каштановые волосы (когда-то в клубе он и купился на этот жест, а теперь с неудовольствием видел его фальшивую нарочитость) и прижалась к Илье гибким телом.

– По-моему, кто-то еще не проснулся, – запустила она ладонь в разрез между полами его халата.

Почувствовав ее цепкие пальцы на собственном члене, Илья с неудовольствием подумал, что утренний секс абсолютно не входит в его планы. Но уже через пару мгновений умелая Ирочкина рука кардинально изменила ход его мыслей. Ощущая ее прикосновения, Илья вспомнил, что на это он когда-то купился тоже…

К черту! Приедет в галерею позже. Илья прижал любовницу к себе и впился в ее рот поцелуем. Ирочка привычно застонала и прикусила кончик его языка.

– …и в завершении выпуска – о приятном. Несколько дней назад житель столицы, чье имя мы по понятным причинам не можем огласить, стал обладателем крупного выигрыша. Счастливым оказался билет лотереи «Шанс» – новоиспеченный миллионер умудрился сорвать джек-пот. До этого момента стать обладателем хоть сколько-нибудь крупной суммы в этой лотерее не посчастливилось никому…

Не веря своим ушам, Илья отстранил Ирочку и вслушался в бормотание ведущей.

– Котик!.. – обиженно произнесла Ирочка.

– Тихо! – рявкнул он и рванул на поиски пульта.

– Сумма выигрыша составила почти семьдесят миллионов рублей, – продолжала телевизионная блондинка. – И, хотя Москва – не Лас-Вегас, от всей души желаю и вам поймать свою птицу счастья! Увидимся вечером. Будьте в курсе событий!

Финальная заставка выпуска новостей оглушила Илью – только выключив телевизор, он понял, что выставил звук на максимум. Бросив пульт на столешницу, он помчался в спальню в поисках телефона.

Номер Романа смог набрать только с третьего раза – так тряслись руки. Глядя на собственное безумное отражение в дверце шкафа, Илья нетерпеливо считал гудки, и после низкого «Да?» выпалил в трубку:

– Срочно найди мне человека, выигравшего в лотерею "Шанс"!

Телевизионщиков он не любил по двум причинам. Первая – они абсолютно не разбирались в вопросах, которые пытались освещать, и второе – они даже не пытались делать вид, что им это интересно. Эти троглодиты просто кочевали с презентации на презентацию в поисках дешевых сенсаций и халявного фуршета, а он щедро предоставлял им и то, и другое. С другой стороны, он сам был такой же низкопробной фальшивкой, пытающейся подороже продать в телевизор собственное лицо, так что все были квиты. Илья поправил запонку на рукаве, мельком глянул в зеркало на свое безупречное отражение и вышел в главный зал галереи, улыбаясь, словно кинозвезда на премьере собственного фильма.

Его пиарщица Юля взмахнула ручкой как дирижерской палочкой, и по взмаху к нему немедленно потянулись журналисты.

Играл струнный квартет. Стыли на льду устрицы. Официанты ловко жонглировали бокалами, разливая «Moёt&Chandon». Изо всех щелей перло буржуйское благополучие, которое Илья намеренно культивировал в собственной галерее – попавший сюда человек должен был немедленно осознать, что находится в почти сакральном месте, где творится настоящее актуальное искусство. За гигантскими, в пол, окнами выставочного зала неслась куда-то ночная Москва – и редкие прохожие, чей путь пролегал мимо огромного здания галереи «Свирель», сворачивали шеи, внезапно увидев залитый светом куб из стекла и металла, наполненный разодетыми в пух и прах посетителями. Так люди завороженно наблюдают за экзотическими рыбками в аквариуме. Зал был до отказа набит ценителями современного искусства, ни черта в нем не понимающими, но вырядившимися как на церемонию вручения Оскара.

Илья презирал их всех, до единого – любой из гостей готов был купиться на самую дешевую подделку, если ее хорошенько разрекламировать и подать в обертке концептуальности и злободневности. Грамотный пиар – и даже холсты, измазанные собачьим дерьмом, будут продаваться в самые солидные дома столицы как шедевры. У современного человека почти не осталось вкуса и собственного мнения – он привык следовать за маркетинговой наживкой, как крысы – за звуками волшебной дудочки Нильса.

Илья относительно недавно осознал второй, издевательский смысл названия собственной галереи – пять лет назад он был просто опьянен успехом и тщеславием, потому и назвал свою псевдо-художественную богадельню «Свирель». В честь самого себя, художника-авангардиста и любимца публики, Ильи Свирина.

Он отвлекся от мрачных мыслей, дабы выражение лица не выдало его истинного настроения, и снова стал улыбчивым везучим засранцем, привыкшим к тому, что его рвут на части журналисты.

– Илья, сюда, пожалуйста! – восклицали наперебой фотографы, пока он позировал на фотоколле. Позади него вычурными витиеватыми буквами было выведено: «Галерее современного искусства «Свирель» – 5 лет». Рядом значились логотипы двух банков, которые сочли за честь стать спонсорами мероприятия.

Наконец ему надоело щуриться от фото-вспышек, и Илья повернулся к первой из камер.

– Ася Петренко, «Москва 24» – представилась мелкая блондинистая девица, сунув ему под нос микрофон. – Илья, для начала позвольте поздравить вас с первым приятным юбилеем. Галерея «Свирель» – это, если можно так выразиться, один из флагманов нашей культурной жизни. Вы так молоды, но уже сами много делаете для неизвестных молодых художников, устраиваете благотворительные акции, раздаете гранты… Однако ваш собственный талант всегда вызывал неоднозначную реакцию. Одни считают вас гением, другие – шарлатаном, но все критики сходятся во мнении, что вы – настоящее явление современной визуальной культуры. Российский Сальвадор Дали! А чем вы объясняете популярность собственного творчества? – бодро протараторила корреспондентка.

Половину своей тирады эта девица слизала с официального пресс-релиза на сайте его галереи. Илья усмехнулся.

– Я продал душу дьяволу! – сказал он весело в камеру.

Корреспондентка запнулась, а потом расхохоталась.

– Я наслышана о вашем чувстве юмора! А если серьезно?

Почему люди отказываются верить в правду?

– Если серьезно, то моя популярность в том, что я с легкостью отказываюсь от всего того базиса, который успело накопить человечество в сфере изобразительного искусства. К чему заново смешивать краски и создавать на холстах пейзажи, натюрморты или портреты? Их уже и так предостаточно! Разве вам нужна вторая Джоконда или «Девятый вал»? Давайте создавать что-то новое, то, что действует на ваше подсознание сразу, без шаблонных конструкций и правильно прорисованных деталей. Давайте экспериментировать и творить! – Илья воодушевленно посмотрел куда-то вдаль, поверх голов, и едва не рассмеялся – его неизменно веселила вся та чушь, которую он традиционно нес на интервью. Затем он наклонился к журналистке и поинтересовался: – Вот вас, к примеру, зацепил мой триптих «Железо, мех, пенопласт»?

Блондиночка открыла рот, но он уже вел ее сквозь толпу к ближайшему полотну. Несколько операторов бросилось вдогонку. Илья остановился возле громадного, три на четыре, белого холста без рамы, по всей поверхности которого были вбиты ржавые гнутые гвозди. Журналистка, притормозившая рядом, задрав голову, уставилась на полотно.

– Что вы чувствуете? – поинтересовался Илья. Толпа вокруг навострила уши.

– Ну… – в душе журналистки явно боролись здравый смысл и желание прослыть культурно-развитой девушкой. – Удивление… – сказала она несмело.

– А еще что? – подбодрил ее Илья.

– Недоумение… – промямлила корреспондентка.

– Шикарно! Дальше!

– Эмм… Илья, думаю, вы лучше других можете рассказать о своей работе. И зрителям нашего телеканала будет интересно услышать рассказ автора! – выкрутилась девица.

– Все просто! – сказал Илья. – Человеческая культура – это каркас. Можно принимать за чистую монету все, что вам преподносят с рождения в детских садах, школах, ВУЗах, в книгах и газетах… А можно привнести что-то свое. Именно для этого я и создал этот аналог культурного, слегка заржавевшего каркаса, на который вы имеете полное право нанизать собственные смыслы.

Состроив серьезную физиономию, корреспондентка понимающе закивала. Гости вокруг также сделали проникновенные лица.

– Прелесть моих работ, – заливался соловьем Илья, – в том, что каждый покупатель – конечно, уже после того, как оплатит приобретение – сможет привнести в мою работу что-то свое. В голландской Галерее искусств, для которой я в прошлом году изготовил копию этого триптиха, каждую неделю вывешивают на гвозди какие-то новые детали. Потерянные кем-то ключи от квартир. Старые кеды. Истертые перчатки. Магазинные чеки. Кстати, работа «Мех», сердцевина триптиха, такая же гуттаперчевая, как «Железо» и «Пенопласт».

Илья подошел к висящему рядом огромному полотну, покрытому белым искусственным мехом. Поперек меховой равнины протянулась жирная полоса темно-красной краски, засохшей бурыми кровавыми сгустками.

– Приобретая эту работу, покупатель сам выбирает цвет краски, которую я выливаю на мех…

– И что означает красная? – осторожно поинтересовалась корреспондентка.

Илья выдержал театральную паузу, снисходительно усмехнулся.