Аудиокнига Жребий праведных грешниц. Стать огнем

С каждой новой страницей я всё больше и больше влюбляюсь в эту сагу.
Это вторая книга трилогии и напряжение всё возрастает. Вот вроде и подошли к пику, ан нет — новый ком страшных событий, людского горя и выживания в прямом смысле слова.
20-30-е годы XX века. Сибирь. Раскулачивание и ссылки. Казалось бы, оттуда-то куда выселять? Оказывается, было куда. В гиблые места, где земля не родит и зверьё не водится. Не только ссыльные, а и сами надзиратели не выдерживали такого и умирали.
Но книга не только об этом.
В центре — всё та же семья Медведевых. Только вот на первом плане уже не властная Анфиса Турка (хотя её роль очень значима и в этой части), а жизнь её детей: Степана и Прасковьи, Петра и Марфы и дочери Нюрани.
Сколько же может вынести человек — уму не постижимо! Страшное время и удивительные людские судьбы.
Очень жду, когда выйдет третья часть. Но уже сейчас понятно, что быть ей не менее горькой и страшной. Потому как сейчас события остановились на 1937г.

Продолжение семейной саги. Самая трагичная часть трилогии. Рушатся устои, судьбы, горит семейное гнездо. Часть членов семьи погибает, остальные оказываются разбросанными по свету.
Я конечно знакома с такими понятиями как коллективизация и раскулачивание, но от прочитанного кровь застывала в жилах :" В пересыльный пункт за наспех обнесенную заплотом поскотину набили уйму народу. Кого-то из раскулаченных доставили на собственных санях с поместившимся скарбом, большинство же пригнали этапом – с детишками и теми вещами, что успели впопыхах прихватить.Третьи сутки люди находились на улице, на морозе, под снегопадом. Дрова для костров подвозили, но охранники жарко топили железную печку в своей караулке – дощатом, продуваемом домишке, а «кулацкой сволочи» выдавали дрова и сено лошадям в обмен на продукты и вещи.....Первыми умирали младенцы. Как ни берегли, ни укутывали их матери, а у сосунков дыхательные пути короткие, плачут – рты не склеишь, застужаются и возносят свои невинные души к Богу. Кормящие матери давали грудь детишкам постарше, годовалым и двухлетним. Те быстро поняли, где есть источник тепленького молочка, и постоянно тыкали в материнские груди: «Дай! Дай!» Но все равно ослабевали – скудное молоко измученных женщин не спасало. Дети плакали, пока не умирали. Матери и отцы, хоронившие в сугробах детей, уже не плакали. Для них это был конец света, а перед концом света слезы неуместны.Они не роптали, не бунтовали, не проклинали судьбу. Принимали выпавшие на их долю испытания с христианской покорностью. Делай, что в твоих силах, и не ропщи. Разве что иногда женщина после смерти ребенка забьется в падучей. Скрутят ее, ноги-руки зажмут, пока истерика не отпустит. И дальше в путь. Путь, движение, дорога казались спасением, как библейское спасение народа Моисеева. Хотя в конце пути, как они уже знали, их не ждет ничего благостного."