Между нами, девочками

– Твоё гигантское честолюбие – замечательное качество. Не каждому дано. Как мощность двигателя: у одного – три лошадиных силы, у другого – триста. Вопрос, на что мощность расходуется. Ты бросился на высоту, которая тешит самолюбие, взял её, но при этом предал свою мечту.

Боря её слова всерьёз не воспринял. Инна не входила в список личностей, мнение которых интересовало Борю. Кроме того, заботили Борю в тот момент совершенно другие чувства.

Только насмешливо похвалил:

– Какие мы умные стали!

А потом спросил Инну, не уехала ли Танька из семнадцатой квартиры, видела ли Стёпку. Танька была известной распутницей, Стёпка – шалопаем и гулякой. В Стёпку влюблялись все девочки их двора, он умел рассмешить до икоты. Инна какое-то время тоже тайно сохла по Стёпке, но к девятому классу поняла: Стёпка – весёлый пустоцвет.

Услышав, что Инна понятия не имеет о Таньке и Стёпке, Борис поднялся:

– Пока, соседка! Ух, красота! – снова потянулся, расправил плечи. – Имею право, заслужил, оттянуться по полной программе. В загул, в загул – и никаких сомнений. А ты, Инка, марш домой, природоведение и чистописание изучать.

Глядя ему в спину, Инна не испытывала терзаний, скорее – брезгливость. Какого рода загулу хотел предаться Борис, ясно: пиво, спиртное плюс девицы вроде Таньки из семнадцатой квартиры.

И в последующие годы их судьбы крутились на непересекающихся орбитах. Инна поступила в музыкальное училище. Борис, ещё студентом, занялся бизнесом, оказавшимся успешным и прибыльным. Университет Боря оканчивал совладельцем кирпичного завода в Подмосковье.

О выдающихся успехах Бори знали со слов его родителей, которые, понятно, гордились, но и слегка пугались стремительного обогащения сына.

Короткие встречи почти не сохранились в памяти. Боря на сутки приезжал к родителям, которые не знали, чем его ублажить, пичкали разносолами, будто сыночек в столице голодал. Инне не до застолий, надо мчаться на репетицию, у них показательный концерт в училище.

Быстрые диалоги при неожиданной встрече на лестничной площадке.

– Привет, ты как? – здоровается Боря.

– Отлично. Все хорошо, но никто не завидует. А ты?

– Аналогично. Но завистников приходится отстреливать.

– Серьёзно? – пугается Инна.

– Шучу, – успокаивает Борис. – Инка, ты, – он неопределённо вертит рукой с сигаретой, – сформировалась, похорошела.

Примитивный комплимент в сравнении с теми, что она слышит последнее время.

– Боря, хотелось бы поговорить, но…

– Ясен пень, торопишься?

– Не то слово – горю. Пока! Увидимся.

– Обязательно. Инка?

– Что?

– Блюди честь смолоду! – насмешливо грозил пальцем Боря.

– Спасибо, что напомнил.

Боря приезжал всё реже. Не каждые два месяца, а раз в полгода. Навезёт деликатесов, осыплет подарками – и был таков. Звонил, конечно, регулярно.

Когда Борина мама тяжело захворала, а от него скрывали (как же: мальчик так занят!), Инна позвонила Борису в Москву:

– Привет, буржуй!

– Кто это?

– Дед Пихто!

– А по голосу – не дед, а, пардон, баба!

– Он ещё шутит. Это Инна. Ты, конечно, дико занят. Родители, что мои, что твои, плавятся: Боречка у нас лишний миллион в поте лица заколачивает.

– Инна? У вас проблемы?

– И у тебя, думаю. У твоей мамы очень плохо с сердцем. Лежит в больнице, врачи разводят руками: мол, возрастное. Глупости! Не верю. Пятьдесят лет – не девяносто. Наверняка можно вылечить. Но в нашу больницу со своими простынями, чашками, ложками и туалетной бумагой ложатся. Твою маму лечат аспирином, потому что других лекарств не имеется, а нам твердят: возрастное. Чего молчишь?

– Понял. Соображаю. Спасибо, что позвонила.

Боря несколько дней сидел на телефоне: связывал московских медицинских светил с областными, которые докладывали результаты исследований и анализов, диагнозы озвучивали. Потом Борис приехал вместе со столичным профессором и мешком лекарств. В больнице был фурор. Даже губернатор, сопровождая московского гостя, прошёлся по скорбным госпитальным коридорам.

Борина мама резко пошла на поправку. Лекарства ей, конечно, помогли. Однако, с точки зрения Инны, главную скрипку сыграло бурное участие сына: он сражался за мамино здоровье с исступлением артиста, выступающего на главном концерте. (У Инны в ту пору все сравнения были исключительно музыкальными.)

– Дорого тебе обошлось? – не удержалась Инна от вопроса, когда все закончилось: профессор убыл в столицу, Борина мама вернулась домой.

– Новенький «мерседес», – ответил Борис. – Мечтал о навороченной тачке, откладывал. А сколько потерял за две недели отсутствия в бизнесе! Не сосчитать.

Хотя Боря ответил честно на её же вопрос, Инна не удержалась от упрёка:

– Мамино здоровье на «мерседесы» меряешь.

Борис посмотрел на нее, как смотрят на человека, который дилетантски судит о вещах сложных, понимать не понимает, а мнение имеет.

Вздохнул и попросил:

– Присмотри тут за ними, ладно?

Когда Борис собрался жениться, привёз невесту знакомить, Инна отсутствовала. В летнем детском лагере работала музыкальным преподавателем. В том же лагере главным воспитателем был Олег, её будущий муж. Их роман походил на отравление веселящим газом – постоянное радостно-возбуждённое настроение днём, фантастические свидания по ночам. Спали не больше двух часов, но энергия била ключом.

На свадьбу Бориса, в Москву, Инна не ездила. Две пары родителей отправились без неё. Олег вывихнул ногу, и забота о его правой нижней конечности казалась Инне важнее любых празднеств. И выбора не могло быть: пышное венчание в столице, банкет в дорогом ресторане или страдающий Олег, которому требовались то холодные, то горячие компрессы, то чаю, то коньяка, то борща, то поцелуев.

Отец Инны, вернувшись из Москвы, отозвался о свадьбе кратко:

– Богато гуляли.

Мама о невесте сказала:

– Миленькая.