Позвони в мою дверь

Кроме того, телевизор она смотрела редко. Если выдавалось время, включала его, но через три минуты засыпала, то же самое происходило с книгами: полстраницы – и задремала.

Петров телевизор принес. И вместе с ним большую яркую коробку.

Зина была одета в застиранный ситцевый халатик.

– Дырка на рукаве, – вежливо указал ей Петров. —

О, теперь я вспомнил, что действительно был у вас.

«Он решит, что я неряха, вечно в прорехах, – подумала Зина. – Ну и пусть, плевать, у меня времени на себя нет».

– Что это? – Она указала на коробку.

– Подарок.

– Мне не нужны никакие подарки.

– Вам, – Петров мысленно вставил «такой неряхе», – я бы не стал делать подарки. Это Ване и Сане.

– Все равно.

– Все равно мы посмотрим, что придумали братья-капиталисты. – Петров распечатал коробку и начал вынимать из нее пластиковые детали.

Он провозился полчаса, собирая конструкцию.

Зина невольно включилась и стала ему помогать.

Игрушка напоминала по форме люстру, с которой свешивались на веревочках забавные маленькие зверьки. Люстра вращалась каруселью, тихо играла музыка, и в круговых движениях фигурок было что-то завораживающее. Разноцветных зверюшек на карусели можно было менять, специальный пульт регулировал скорость вращения и громкость музыки.

– Здорово! – признала Зина.

– Ничего подобного не видел, – согласился Петров. – Во времена моего младенчества такого не было.

– Спасибо. Мне жутко неловко, это, наверное, стоит кучу денег.

– Наверное, но мне досталось бесплатно, подарил зарубежный партнер.

«Зачем я это? – Петров удивился своему вранью, но быстро нашел ему объяснение: – Не хочу, чтобы она расценила игрушку как знак особой доверительности и протоптала дорожку к моей квартире со своими проблемами. Или благородный вариант: избавил ее от неловкой признательности».

– Он решил, что у меня есть дети. Зина, я похож на человека, у которого есть дети?

– Нет, – не задумываясь, ответила Зина.

– Теперь надо установить эту штуку над кроваткой, – сказал он. – Сами справитесь или помочь?

– Справлюсь, – сказала Зина, но лицо ее изображало большое сомнение.

– Ладно уж, – усмехнулся Петров, – пошли доведем до конца.

В спальне они склонились над малышами.

– Кто сегодня Ваня? – спросил Петров.

Теперь Зина не обиделась на вопрос.

– Они же совершенно разные, – тихо проговорила она. – Посмотрите: у Сани личико шире, носик более вздернутый и бровки повыше. А у Вани губки пухленькие. Видите?

– Вижу, – опять соврал Петров, – очень отличаются. Не хотите переложить их на диван? Я боюсь разбудить.

Зина переносила детей и думала о том, что сосед вовсе не толстяк, как ей показалось вначале. Просто широкий, коренастый. Похоже, очень сильный. Здоровяк, кирпичи о макушку, наверное, разбивает. У него очень подвижное лицо, каждую фразу сопровождает новой гримасой. Писать портреты таких людей – мучение для художника.

«Девица невзрачная только на первый взгляд, – рассуждал Петров, прилаживая кронштейн к кровати. – Вполне милая усталая мордашка. Только веет от нее тупым равнодушием к себе. Давно подобного не встречал. Женщина с выключенными глазами. Хотя если Таисию или Леночку заставить вот так одной кувыркаться, еще неизвестно, как бы они выглядели. Кстати, почему одной? Где доблестный отец-производитель?»

– Зина, вы не замужем?

– Почему? Замужем, конечно. Игорь офицер, подводник, сейчас в плавании, еще два месяца его не будет.

– К тому же слепой и глухой?

– Что? – Зина удивленно округлила глаза.

– Не знаете такой шутки? Идеальный муж: слепой, глухой и капитан дальнего плавания.

Зина пожала плечами.

С юмором у нее явно нелады, решил Петров. «Понимаю этого капитана, – думал он, – мне бы на его месте тоже захотелось лечь на дно. И правильно я всю жизнь чурался брачных пут. Ходить среди пеленок, слышать вопли, видеть полутень вместо женщины – кошмар. Хотя бросить вот так любимого человека? Не знаю. Их дела».

– Жалованье военным не задерживают? – спросил Петров.

– Нет, все в порядке, – соврала в свою очередь Зина. – Вы карусель пока не вешайте, а то мальчики не заснут. Я утром сама доделаю. Еще раз спасибо.

Выходя из ее квартиры, ныряя под пеленками, Петров вежливо предложил:

– Если что-нибудь понадобится, приходите. Правда, я поздно возвращаюсь.

– Спасибо, мне сестра и бабушка помогают, справляемся.

* * *

Сестра Зины Валентина училась на втором курсе юридической академии на вечернем отделении, днем работала в прокуратуре делопроизводителем.

Пять лет назад, после гибели родителей, в большую трехкомнатную квартиру на Чистых прудах к внучкам переехала бабушка Оля. Последнее время она много болела. Поэтому перед рождением близнецов решили, что Вале с бабулей лучше жить в бабушкиной однокомнатной.

Валя очень любила старшую сестру, обожала племянников, но уделять им много времени не могла. Она разрывалась между работой, учебой и бабушкой, которая уже редко вставала с постели. Зина понимала, что у сестры, по сути, тоже появился на руках ребенок и его надо было кормить, купать, лечить, развлекать беседами. И если Зина в награду за свои усилия получала радость от общения с растущими сыновьями, то Валя видела только, как тает дорогой человек.

Иногда Зина мечтала о том, как жили бы они с мамой и папой, не случись той авиакатастрофы. И в счастливую повесть, которую она мысленно сочиняла, почему-то трудно было втиснуть ее бурный роман в Севастополе с курсантом Игорем, беременность и скоротечное замужество. А вот Ваня и Саня вписывались хорошо. Мама и папа не могли нарадоваться внукам и брали на себя большинство забот.

Только после рождения сыновей Зину перестали мучить ночные кошмары, когда она слышала зовущий голос мамы: «Доченька!» – или папин: «Зинка-корзинка!». Впрочем, теперь она вообще редко видела сны.