Десятая печать или новогоднее убийство

– Я знаю. Славик мне тоже запрещает даже в руки сигарету брать, поэтому я и пряталась.

«Похоже, семейная жизнь не выносит табака», – думаю я, а Рита продолжает:

– Я только закурила, приоткрыла окно, чтобы дыма не было, слышу: Славик говорит отцу, что прекрасно понимает, зачем он приехал. Так прямо и сказал: «Ничего, кроме неприятностей, ты здесь не найдешь». Сергей Маратович попробовал ему возражать, тогда Славик на него как рявкнет: «Заткнись или убирайся из этого дома немедленно!» Мне даже показалось, что папаша сыночка испугался, – хихикает Рита. – Я-то знаю, какой у меня муж в гневе – не дай бог!

Филипп вышел на веранду и оттуда слушает музыку:

– Надя, наш договор в силе, мы перешли на ты?

– Конечно, я свое слово держу.

– Тогда иди сюда, посмотри, как красиво снег накрыл деревья и кусты!

Я выхожу на веранду, и некоторое время мы молча созерцаем чудесный вид.

– Как ты думаешь, Надя, я привлекательный мужчина? – неожиданно спрашивает меня Филипп.

Я внимательно смотрю в зеленые глаза парня и совершенно серьезно отвечаю:

– Безусловно. Для своего возраста даже слишком.

– Ты говоришь, как мама. Почему же я никому не нравлюсь? Даже Женька болтает с этим облезлым Антоном больше, чем со мной.

– Иногда девушек привлекают мужчины постарше.

– Это не случайность, а закономерность. Всех девушек тянет к Славику.

– Ты ему завидуешь?

– В какой-то мере. Да черт с ней, с Женькой, она мне до фонаря, а вот из-за Ритки я тогда здорово переживал. Сейчас все уже прошло, но иногда меня просто переклинивает.

– Это пройдет. Все-таки Славик тебе не чужой человек.

– А я на него и не злился никогда. Он всегда ко мне хорошо относился, да и сейчас помогает. Предала меня Марго – она же не могла не знать, как я к ней отношусь. Теперь я желаю им только счастья, тем более что у них скоро будет ребенок.

Из гостиной слышится голос Горлова:

– Славик, теперь твоя очередь приглашать Женю на вальс.

Даже отсюда я вижу, как напряглась Рита, но обстановку разряжает Анаида Жоржевна:

– Нет, теперь моя очередь. Помнишь, племянничек, как я учила тебя танцевать? Сколько же лет прошло с тех пор?

– Больше десяти, – говорит Славик. – Мне тогда не было еще восемнадцати.

– Точно, ты боялся идти на выпускной вечер, потому что не умел танцевать.

– Правильно. Так что, Ана, вспомним прошлое?

– Ну-ка, Антон, подбери нам подходящее музыкальное сопровождение, – говорит Горлова мужу.

– Какое пожелаете? – осведомляется послушный Горлов.

– Танго, маэстро, – отвечает ему Славик и направляется к Анаиде с протянутой рукой.

Зазвучала «Кумпарсита», и пара сделала первые движения. Сразу видно, что партнеры понимают друг друга. Мы с Филом поспешили в гостиную, чтобы не пропустить этот номер.

После того как музыка смолкла, а пара на несколько секунд застыла в финальной позе, Рита восторженно захлопала в ладоши. Мы ее дружно поддержали.

– Да вам можно участвовать в конкурсе бальных танцев, – говорит Сергей Маратович. – Это просто восхитительно!

– А меня ты научишь так танцевать? – спрашивает Филипп Анаиду Жоржевну.

– Конечно, ты уже в том возрасте, когда надо уметь танцевать, а то век в девках останешься, – улыбается женщина.

После танца у нее немного растрепались волосы, глаза горят, а грудь вздымается. В этот момент она необыкновенно привлекательна.

– Это только первая репетиция за много лет, – говорит Славик. – Вот посмотрите, что мы забацаем в новогоднюю ночь, правда, Идочка?

Горлова треплет его волосы и говорит:

– Возможно, возможно. Смотря как ты себя будешь вести.

После этих слов Сергей Маратович посылает женщине благодарный взгляд.

– Он еще на что-то надеется, – говорит мне Филипп, который тоже это заметил.

– Считаешь, что у него нет перспективы?

– Да кто ж знает! Вообще-то у мамы мощный характер, но в ее состоянии все возможно.

– То есть?

– Понимаешь, отец умер давно. Конечно, она чтит его память, у нее есть мы со Славкой, но, в сущности, она ведь одинокая женщина.

– Ты прав, тем более что Людмила Михайловна все еще молода.

– Во всяком случае, не старая. Только я думаю, что Слава не даст своему папочке шанса.

– Он совершенно не скрывает своей антипатии к отцу, – замечаю я.

– А ты поставь себя на его место. Я бы наверняка вел себя так же.

– Может быть. Чужие несчастья мы всегда переживаем легче, чем свои.

– Вот именно.

Глава 16