Мы слишком много работаем

– Как же ты пьяный за руль сядешь? – привела я последний аргумент, правда, довольно робко, потому что уже почувствовала, как маленький чертенок, всегда сидящий внутри меня – и как он туда попал, ума не приложу – толкает меня своими кулачонками на отчаянный поступок.

– Фи, нашла проблему! – презрительно скривился Дрюня.

– Да у меня все гаишники в городе знакомые, ты что, не знала?

Я догадывалась об этом. Действительно, наверное, в Тарасове не было ни одного гаишника, который не знал бы Дрюню, но только совсем не с той стороны, которая могла бы сыграть позитивную роль.

Машину Дрюня водил великолепно, даже с закрытыми глазами. Но любовь садиться за руль в пьяном состоянии часто приводила к тому, что Дрюня начинал внаглую лихачить, а это в свою очередь приводило к нежелательным встречам с гаишниками.

Сколько раз у Дрюни отбирали права, сколько раз его машину отгоняли на штрафную стоянку – боже мой, мне бы вспомнить в тот момент хотя бы об этом!

Но я словно в амнезию впала. Прямо не знаю, что со мной случилось в тот момент, как я могла растерять природную предусмотрительность – видимо, буря в тот день была магнитная.

Одним словом, мы сели за стол. Закуски у меня, естественно, не было почти никакой по причине отсутствия денег, но для нас с Дрюней это давно перестало быть проблемой.

Мы выпили по первой, потом по второй. Разговорчик такой милый завязался…

Короче, опомнилась я только тогда, когда до условленного часа осталось десять минут.

– Дрюня! – вскричала я, вскакивая со своего места.

– Чего ты? – поднял на меня уже повеселевшие глаза Мурашов.

– Ехать же надо! Быстро!

– А, ну это мы… Это мы запросто… – забормотал Дрюня, опрокидывая в рот еще одну рюмку.

– Скорее! – чуть не плача, прокричала я.

– Да чего ты так суетишься! Иду уже!

Дрюня, недовольный, что его поторопили, встал из-за стола и направился к двери, накидывая куртку и обуваясь.

Я набросила первое, что мне попалось на вешалке, и бегом помчалась за ним по лестнице.

Неприятности начались сразу же – «зверь» никак не хотел заводиться. Я повторяла про себя все молитвы, которые только знала, и наконец-то мы смогли тронуться с места.

Дрюня, конечно же, сразу погнал на полной скорости.

– Потише! – испугалась я. – У меня дети маленькие!

– Сама же просила быстрее! – возмутился Дрюня, не сбавляя скорости.

Он, конечно, не опьянел до такой степени, чтобы врезаться в какой-нибудь столб, но я все равно очень боялась. Я вообще побаиваюсь быстрой езды. Это Полина у нас гоняет как сумасшедшая, а я пока дорожу своей жизнью.

– Смотри, гаишники остановят! – попробовала я его утихомирить, чувствуя, что я-то вот совершенно некстати захмелела здорово. Видимо, не стоит все-таки пить без закуски.

Я не слышала ответа Дрюни, в голове моей все кружилось, и я сидела, вцепившись в сиденье, думая только о том, что Кирилл меня, наверное, уже ждет. Или уже не ждет, что еще хуже.

Вдруг машина резко затормозила. Я даже не поняла, что случилось, только больно ударилась головой.

– Ну вот, накаркала! – прошипел на меня Дрюня – перед нами стоял, помахивая своей палочкой, представитель ГИБДД.

Он о чем-то говорил с Дрюней, тот вежливо показывал свои документы, старательно пытаясь дышать в сторону. Я совершенно не вникала в их разговор – тепло в машине совсем разморило меня, я уже не суетилась, не боялась опоздать, а просто сидела нахохлившись.

– Дыхните сюда, пожалуйста, – донесся до меня голос гаишника.

Я увидела, как Дрюня, собрав всю волю в кулак, осторожно дыхнул в трубочку.

– Та-а-ак… – протянул инспектор. – В нетрезвом, значит, состоянии водим?

– Как в нетрезвом? – поразился Дрюня. – Да у вас трубка сломана! Вон пусть девушка дыхнет – не думаете же вы, что она пить будет? Леля, ну-ка дыхни!

Я, уже плохо соображая, дыхнула в трубку.

– Вот видите! – обрадовался Дрюня, гордо посматривая на инспектора.

– Ну и что? – скептически произнес он. – И девушка ваша запросто могла выпить.

– Что она вам, алкоголичка какая-нибудь? – взвился Дрюня.

– Алкоголичка – не алкоголичка, а в такой мороз вполне естественно, что она приняла, это ее личное дело, и к ней претензий нет, поскольку она не за рулем. А вот вы извольте заплатить штраф и покинуть салон. Машину – на штрафную стоянку.

Я уже смирилась со всем этим безобразием, как вдруг увидела, что в глазах Дрюни промелькнули хитрые искорки.

– Товарищ инспектор! – вкрадчиво произнес он. – А вы сами в трубочку подышите!

– Это еще зачем? – насторожился инспектор.

– А чтобы убедиться, что трубка ваша неисправна! Если сейчас не позеленеет – значит, ваша правда! Плачу штраф – и нема базаров! А если позеленеет – вы меня отпускаете!

Инспектор почему-то отказывался дыхнуть в пресловутую трубку. Они с Дрюней долго и нудно препирались, пока наконец инспектор осторожно не коснулся трубочки губами. Она моментально показала, что в крови инспектора наличествует алкоголь!

– Вот! – торжественно произнес Дрюня, поднимая вверх большой палец. – Я же говорил – сломалась. Ничего страшного, просто техника устарела. Вы попросите, чтобы вам ее обменяли на новую, а то безобразие какое-то получается. Какой-нибудь нахал вполне может подумать, что вы тоже выпили, находясь на посту! – закончил Дрюня, глядя на инспектора совершенно невинными ясными глазами.

Выражение лица инспектора в этот момент, думаю, не смог бы передать сам Ван Гог. Он стоял ошеломленный, то открывая, то закрывая рот, потом, замахнувшись на Дрюню своей «сломанной» трубкой, прошипел:

– Ну, паразит, если еще раз ты мне попадешься – пеняй на себя! А теперь вали отсюда, пока я тебя в снег не втоптал!

Дрюня не стал дожидаться повторного предложения и, быстренько запрыгнув в машину, завел мотор и поехал. Скорость он на этот раз выдерживал самую нужную. Вслед Дрюниному драндулету полетела пресловутая трубка и упала в снег.

– Ну как? – повернувшись ко мне, сверкнул Дрюня зубами.

– Чего – как? – с трудом проговорила я, толком ничего не понявшая: меня мутило.

– Видала, как я его? Так с ними и надо!

В этот момент мы уже подъезжали к офису Кирилла.