Усы в ангельской пудре

– Чего? – Только на диване зад греет, вот чего. А в доме воровство вовсю процветает. Все подряд прут, бесстыдники, ни перед чем не гнушаются. Вон у соседки, что под нами, какие-то ворюги даже кошку уворовали! Вот тоже, нашли на что позариться! Вы бы только видели, какие у нее кошки страшнющие, просто не приведи Господи! А ведь у меня в комнате и чего получше, чем кошку драную, найти можно…

– Ну что вы снова сочиняете, Евдокия Тимофеевна? Эта кошка сама, наверное, убежала. У меня тоже однажды две недели кошка в подвале просидела.

– А ты разве не знакома с нашими соседями-то, поднизом которые? – помолчав, спросила баба Дуся.

– Нет… – Вот я так сразу и поняла. Потому что вы с Горяшей только в книжки все глядите, как будто люди и лица человеческие чем-то хуже книжек, и всяких ваших газеток, – сделела вывод Бабуся.

– Я еще раз говорю – это наше личное дело. Давайте хотя бы не будем учить друг друга, как жить!

– А я вот в нашем доме всех жильцов уже узнала, – продолжала Бабуся с садистким спокойствием. – И скажу, что у нашей нижней соседки Фаины Борисовны одна кошка была вовсе не простая, не гулящая, а наоборот, какая-то особенная, за тыщи купленная.

– Ну и что? – И она ей сильно перед соседями хвалилась. Я-то когда

с Фаиной Борисовной познакомилась, думала, что она свою кошку не выпускает, потому что боится, что та котяток принесет, так я ей даже предложила свою услугу в случае чего помочь перетопить. А Фаина Борисовна говорит: «Да вы что! Моя дочка этих котят продает, огромаднейший бизнес на них делает! А вы – топить.» Вот тебе и весь кошачий бизнес ее сегодня разом и закончился.

– И вы уверены, что кошку именно украли? – А чего тут сумлеваться? Фаина Борисовна сама гово-

рит, что ночью кто-то через балкон к ней забрался, вроде как верзила в черной маске, а ее самою связали, да еще так ногой пнули, что на ноге синяк размером с блюдце остался. Так что и на балкон нам тоже замок поставить нужно, потому что если повадились в наш дом, дорожку протоптали – то и к нам тропинка завернуть может…

– А что говорит милиция? – заинтересовалась Ирина. – Так Фаина Борисовна не хочет ни в какую милицию об-

ращаться. И правильно – я в передаче «Человек и закон» такого про этих милиционеров навидалась, что прямо жуть от них забирает, хуже любых преступников. Был раньше один Анискин, да и то куда-то подевался. Фаина Борисовна сказала, что хочет найти какого-нибудь такого сыщика, чтобы сам потихоньку котяру ее дорогостоящую отыскал, без лишнего шума-гама, и что у нее на это денежки водятся.

– Так это же Игорь! – Что – Игорь? Неужто наш Горяшка кошку чужую спер?

– ахнула баба Дуся. – Да нет, наш Игорь как раз – такой сыщик. У него

свое… детективное агентство. Он запросто сможет найти

преступников. – Батюшки! – воскликнула баба Дуся, и в

ее голосе послышалась

неприкрытая радость. – Батеньки мои! Вот хорошо-то как! А я

гляжу – и чего это он все на диване лежит, дымит, да газеты

в лапшу кромсает? Думала, уж не приболел ли мальчишка? А у

него, оказывается, агентство свое, и он, выходит, над преступлениями всякими постоянно размышления ведет…

Бабуся еще на закончила своих кудахтаний, как откуда-то перед ней возник и сам Игорь Костиков собственно персоной, словно материализовался из воздуха.

Вид у Игоря был на редкость бодрый и решительный, словно это вовсе не он, а какой-то его двойник лежал все утро на диване и изнывал от хандры.

– Я возьмусь за это дело, – сказал он, не выпуская изо рта изогнутой трубки. – Пусть Фаина Борисовна приходит в мой рабочий кабинет, и изложит подробности своего дела.

Ирина посмотрела на него с неприкрытым восхищением – в этот момент Игорь был как никогда хорош собой!

– Ну, прямо как в кине каком-то, – пробормотала Бабуся, и шустро отправилась вниз за соседкой, которая еще не подозревала о том, что спаситель обиженных людей и кошек живет прямо у нее над головой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

КОШКИНЫ СЛЕЗКИ

Буквально через несколько минут в кабинет Игоря кто-то осторожно постучал, и перед ним предстала очень полная, кудрявая женщина, которая держала на руках, словно младенца, рыжую кошку, а вслед за ней в дверь втиснулась Бабуся.

– Евдокия Тимофеевна, – сказал Игорь официальным тоном. – Разрешите мне сейчас наедине поговорить со своим клиентом.

– Да как это так – твоим? – даже всплеснула своими маленькими ручками от возмущения Бабуся. – Ведь это же я Фаину Борисовну сама к тебе веду, неужто ты все позабыл напрочь из-за своего курева?

– Дело не в этом… – начал было Игорь, но взглянул на Бабусю и благоразумно промолчал.

Нет, ему не хотелось начинать первое дело с привычной семейной склоки, а воинственный вид Бабуси красноречиво говорил о том, что добровольно живой она из кабинета все равно не уйдет.

– Хорошо, как знаете, – сухо ответил Игорь, и решил больше на пустяки не отвлекаться, а принялся внимательно рассматривать свою соседку, которую видел впервые в жизни.

На вид Фаине Борисовне было примерно пятьдесят с лишним лет, и эта женщина была, как говорится, еще в теле, и при чем очень даже не маленьком, с рыжими кудряшками на голове, и большими, рыхлыми щеками с красными прожилками.

Но между тем полное лицо Фаины Борисовны было сложено в какую-то прочную жалостливую гримасу, словно она собралась сейчас навсегда проститься с жизнью, но почему-то никто вокруг этого не хочет замечать, и вообще – никто ее, бедняжку, не любит и не жалеет.

– Может быть, вы все же отпустите животное на пол, Фаина Борисовна? – предложил ей Игорь, не понимая, зачем она притащила к нему кошку. – Успокойтесь, сядьте поудобнее…

– Нет-нет, ни за что, – испугалась соседка, и еще теснее прижала кошку к своей большой груди. – Я наоборот, сегодня везде хожу и даже сплю только со своей Мадонной. Она лечит мне сердце.

– Ну, хорошо, – согласился Игорь, скептически посмотрев на тощее, рыжее создание, которое заменяло женщине любые таблетки. – Но вы все равно присядьте, раз пришли в кабинет.

Фаина Борисовна с тяжелым вздохом великомученицы опустилась в специальное кресло для клиентов, так что теперь Игорю стало лучше видно ее кошку, которая уставилась на него подозрительным, немигающим глазом.

Вообще-то он ничего не понимал в кошачьем возрасте, но на вид Мадонне было примерно лет сто – от старости шерсть на ее морде сильно облезла, а в одном зеленом, подслеповатом кошачьем глазу виднелась неизбывная слеза.

Как назло, у Игоря с детства была на кошек легкая аллергия, и сейчас он тоже непроизвольно зачесался.

– Значит, у вас украли кошку? – наморщив лоб, начал допрос Игорь. – Насколько я понимаю, у вас было две кошки?

– Четыре, – с готовностью кивнула Фаина Борисовна – голос у нее тоже был плачущий, дребезжащий, тоже слегка со слезой. – Четыре их у меня, ненаглядных. Вот эта, Мадонна, лечит сердце, она у меня даже ночью всегда под боком или на груди спит, в зависимости от моего самочувствия. Чубайсик – это мальчик, ее рыжий сынок – он мне на голову особенно хорошо действует, от мигреней помогает. Еще одна моя кошечка, Глоба, так она сразу чует, если у меня какие-то внутренности заболевают, или сосуды – я ее то к животу, то к ногам прикладываю, ну а Моника Левински – сами знаете, от чего лучше всего помогает…

– От чего? – не понял Игорь, но услышав в углу хихиканье Бабуси, которая скромно притулилась на табуретке за книжным шкафом, тут же и сам догадался, что соседка имела в виду, и строго нахмурился.

– Так-так, понятно. Итак, какая же из этих кошек была ночью похищена грабителями. Наверное, Моника?

– Нет, пятая, – вздохнула Фаина Борисовна, и нежно погладила Мадонну по клочковатой шерсти. – Слава богу – мои лапоньки-царапоньки все целы, все на месте, потому что если бы это случилось с кем-нибудь из моих докторишек я бы такого точно не пережила. Моментально или сердце бы отказало, или ноги отнялись, тут даже и думать нечего.

– Так кто же пропал? – начал сбиваться с толку Игорь.

– Эта уродская Сюся, или Сусанна была вовсе не моей кошкой, а дочки, но теперь… я знаю…теперь, раз Анна мне ее доверила, а я не уберегла, она всех моих кошек тоже выгнать захочет, потому что уже не раз грозилась, и…что же я тогда буду делать? А?

И Фаина Борисовна теперь уже открыто захлюпала носом, прижимая лицо к худому телу Мадонны, и смачно целуя кошку в спину.