Убили Гангрену

– Олег, – сурово заговорил Игорь. – У нас с тобой много дел, не время размазывать сопли. Соберись, давай поговорим. Убийство произошло не случайно. Кто-то узнал, что у вашей матери дома хранились деньги. Вот причина. Нам с тобой предстоит выяснить, кто это сделал.

Олег отнял руки от головы и сжал кулаки:

– Узнаю суку, кто убил мою мать – разорву…

– Эмоции оставим на потом, – Игорь достал из дипломата блокнот и ручку. Итак, давай думать. Кто мог знать о деньгах? Дядю Витю и тебя мы исключаем. Кто еще? Думай, Олег, думай, время не ждет.

– Я тоже знала, – подала дрожащий голос девушка.

– Ты-то тут при чем? – Олег лихорадочно закуривал очередную сигарету.

– Вы ни с кем об этом не говорили? – обратился Игорь к девушке.

– А зачем? Чужие деньги меня не интересуют. У моего дядюшки их миллионы, ну и что? Я в чужие карманы не заглядываю.

– Да нет, мы с Маринкой не расставались. Все время были вместе. Да и независтливая она. В чужие карманы и правда не заглядывает, – Олег нахмурился, по его щекам текли слезы. – Мои дружки знают. Я хотел машинешку дешевенькую купить. Чтобы Маришку в институт возить. Ей добираться сюда долго. Мать уже согласилась. Ну я и советовался с ребятами.

– Имена, фамилии, адреса, телефоны всех друзей назовите. Проверим всех.

Олег подумал немного, стал называть имена своих друзей и каждого тут же уверенно отметал в сторону.

– Этот не мог. Не такой человек…

Игорь записал всех перечисленных.

– А еще кто мог знать об этом?

– Дядя Витя мог рассказать еще своему другу Шитикову Валентину Яковлевичу, а тот – своей жене. Ну, не знаю, не знаю больше никого. Но если узнаю, кто это сделал – убью!

– Что ты, сынок, – влезла в разговор баба Дуся, – пускай суд карает убийцу, а ты не удумай чего. Грех это…

– Баб Дуся! Прекрати, – сурово оборвал ее Игорь, и она сразу сникла, и отступила в сторонку. – И еще, – обратился он к Олегу, – убийца знал твою маму. Это ясно. Двери не были взломаны. Или мама сама ему открыла, или у него был ключ.

– Ключ? – спохватился Олег. – Ключ! Я свой ключ отдал Вовке Шмагину.

– Зачем?

– Мать собиралась уехать на три дня в деревню к тетке, тетка заболела. А Вовка познакомился со Светкой… Ну, сами понимаете, любовь, – Олег сконфузился. – А девчонку привести некуда. Вот я ему и дал ключ. Пускай ночуют. Что мне, жалко что ли?

– Значит, ключ у Шмагина до сих пор?

– Ну да! Я его с тех пор не видел. А мать, стало быть не уехала…

– Пошли, – засуетилась баба Дуся. – Надо срочно выловить этого Шмагина.

– Я с вами, – Олег вскочил с кровати. – Можно?

– Нужно, – Игорь тоже поднялся и глянул на свой грязный ботинок. – Поехали.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вовку Шмагина они дома не нашли.

– Не ночевал он, – заявила им полупьяная неряшливая женщина. – Не знаю, где его черти носят, – и захлопнула перед носом Игоря двери.

– Где он может быть? – обратился Игорь к Олегу.

– Не знаю. Может, на даче.

– Где дача?

– На острове.

– На Зеленом?

– Нет, на Дубовой гриве.

– Но там же нет дач… – удивился Игорь.

– Ну, они так называют. Отец Вовки работает в спортивном лагере сторожем. Вот они всей семьей там и ошиваются все лето. И Вовка там частый гость. Мы с Маришкой тоже там отдыхали. В отдельном домике, хорошо было. А теперь там холодно. Домики не отапливаются.

– Где еще его можно найти?

– Или у Антона… или у цыгана. Это его близкие кореша.

– А где они живут?

– Не знаю. Я с ними мало общался.

– Это тупик, – пробормотал Игорь. – Нужно из него выбираться.

– Ничего не тупик, – подала голос молчавшая баба Дуся. – Олежка, вспомни, кто еще знает этих Антов и цыганов. Кто-то же должен.

– Поехали к Димке, – вдруг решил Олег. – Тут недалеко. Димка в ресторане работает официантом.

– В каком ресторане?

– В «Тройке». Там вся братва тусуется. Вдруг он кого-то из них знает…

Димка-официант, здоровенный лохматый детина, встретил нежданных гостей хмурым взглядом, но увидев лицо Олега, сразу распахнул двери.

– Входите. Я знаю, Олег, про твою беду. Вчера вся братва только и лялякала что об убийстве.

– Ты Вовку Шмагина видел?

– Видел. Он весь дрожал. Полные штаны наложил. Набрался вчера, как зюзя. Я его спросил, в чем дело, а он – серый весь, аж похудел, дрожит и коньяк жрет.

– На какие это шиши коньяк? Расплачивался?