Красная Луна. Иногда любовь заканчивается предательством

– Твоя спальня находится рядом с твоим кабинетом в противоположном конце коридора, – ответила Виолетта, не глядя на него. – Если я забуду, я спрошу у горничной.

Она вставила в ухо одну серьгу, потом принялась за вторую. Примерив серьги, она положила обратно в шкатулку и взялась за тональный крем. Скрестив руки на груди, Николас продолжал внимательно наблюдать за ней. Виолетта бросила на него в зеркале недовольный взгляд. В этих очках, с зачесанными назад седыми волосами, с выступающим вперед рыхлым животом он был ей неприятен. После Алекса с его правильными чертами и подтянутым телом она больше не могла воспринимать мужа как мужчину и как полового партнера. И вообще, Николас сейчас был похож на цербера, мрачного хранителя ее золотой тюрьмы.

– Я жду твоего ответа, – сказал он, и в его голосе прозвучали нотки нетерпения.

Виолетта выдавила тональный крем на влажную фигурную губку и принялась вбивать его в кожу лица.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она с вызовом. – Ты ждешь меня два месяца, а я жду тебя уже двенадцать лет. Где ты пропадаешь все это время? А? Конечно, ты молчишь, потому что тебе нечего сказать!

Виолетта начинала заводиться. Николас не шевельнулся, но по его лицу пробежала едва заметная волна отвращения. Всего лишь на секунду, и он снова взял себя в руки.

– Значит так, – сказал он, выпрямляясь и глядя на часы. – У меня сейчас нет на это времени. За мной уже приехал водитель. Ты мне нужна сегодня вечером. У нас деловой ужин с Рябчиковым и его женой. Никаких отговорок. После ужина мы с тобой поговорим. И мой вопрос будет… – он сделал паузу. – Мой вопрос будет вечером. Всё. Я ухожу. Будь в Метрополе в восемь.

Он развернулся и вышел. Виолетта приставила руку к виску и отдала честь.

– Слушаюсь, сэр! – прокричала она ему вслед.

Через минуту внизу хлопнула дверь. Внезапно Виолетта вся обмякла в кресле, словно из нее вытащили стержень. В Метрополе в восемь. Нет, только не это. Как раз вечером возвращался Алекс. Он уезжал, и они не виделись целую неделю. Она так его ждала, и теперь все рухнуло. Чертов ужин. Чертов Метрополь. Чертов Николас. Чертов Рябчиков и чертова Рябчикова жена. Провались все пропадом. Вот, что значит быть замужем: делай так, как говорит муж, и других вариантов нет! «Я – сего собственность. Он мной распоряжается», – подумала Виолетта и со злостью ударила кулаком по туалетному столику. Баночки с косметикой со звоном подпрыгнули и сдвинулись с места. Флакон с тоником покатился и упал на пол. Виолетта закрыла лицо руками. Охватившая ее ярость теперь превратилась в ненависть к Николасу и ко всему, что с ним связано. От отчаяния она была готова разрыдаться. Оказывается, он подозревает ее. Несмотря на свой равнодушный вид, он все видит и все замечает. У Виолетты вдруг похолодело внутри. А что если он уже все знает? Она с силой оттолкнула назад кресло и подбежала к окну. Опасаясь быть замеченной, она осторожно отодвинула штору и вытянула шею так, чтобы видеть двор. Бентли, на котором Николас обычно ездил с личным водителем, был припаркован около дома. Шофер Сергей стоял рядом с водительской дверью, засунув руки в карманы. Николас вышел из подъезда, на ходу застегивая пиджак, и быстро зашагал к машине. Сергей открыл для него дверь. Оба сели в машину. Бентли развернулся и медленно двинулся к металлическим воротам. Еще через несколько секунд он скрылся за углом.

Виолетта нашла в сумочке пачку сигарет и зажигалку. Нервно закурив, она принялась звонить Алексу, но его номер оказался недоступен. Тогда она написала ему сообщение, что не сможет встретиться с ним сегодня, но что очень его ждет и хочет встретиться с ним завтра. Сообщение не прошло и повисло где-то в сети. Виолетта села в кресло перед туалетным столиком, и стала проигрывать в голове странный разговор с мужем. Все нормально, успокаивала она себя. Все хорошо. Николас ничего не знает. Он просто не может ничего знать, ведь она была очень осторожна. Она всегда приходила вечером домой. Она отвечала на его звонки по возможности сразу, даже если для этого требовалось прервать секс с Алексом. Она… Что? Что она еще делала? Она не спала с мужем сколько? Да, уже очень давно. Наверное, последний раз она спала с ним еще до знакомства с Алексом. Виолетта попыталась вспомнить, но не смогла. Ее положение действительно было довольно шатким, но все равно это не был повод для него подозревать ее в измене. Может, ему кто-то сказал? Неужели Анна, ее секретарша? Она никогда ей не нравилась, эта змея, которую она пригрела на груди. Она дала ей слишком много свободы. Она слишком сблизилась с ней, и вот, пожалуйста. С подчиненными всегда надо держать дистанцию. Если Николасу кто-то и сказал, то это точно Анна. Больше некому. Наверняка, она шпионила за ней. Остается только догадываться, какие цели она преследовала. Может, она имеет виды на Николаса? Виолетта попыталась вспомнить, сколько Анне лет. Не больше тридцати. Даже, наверное, не больше двадцати семи. Плохи дела. Виолетта нервно курила, глядя на свое отражение, и изо всех сил пыталась усмирить разыгравшееся воображение, но червь сомнения продолжал грызть ее изнутри: он знает, он все знает, Николас все знает. В конце концов, Виолетта не выдержала. Она смяла сигарету в пепельнице, встала, на цыпочках вышла из спальни и прислушалась. В квартире было тихо, и только из кухни раздавалось бряцанье посуды – горничная Лиза начала ежедневную уборку. Осторожно ступая, словно воровка, Виолетта быстро прошла по коридору, нырнула в кабинет Николаса и, чтобы не привлечь внимание Лизы, аккуратно повернула ключ в замке.

Кабинет представлял из себя просторную комнату с антикварной мебелью и камином, который никогда не использовался, но придавал интерьеру атмосферу девятнадцатого века. Вдоль стен стояли фикусы с круглыми шапками. На полу лежал ковер ручной работы, сделанный то ли в Тибете, то ли в Индии, и по которому Николас не разрешал ходить, потому что он якобы обладал целебной силой. Плотные портьеры задерживали дневной свет, и от этого в комнате царил полумрак. Письменный стол из красного дерева с огромным кожаным креслом стоял в углу у окна. Виолетта села в кресло и стала осматривать стол. На столе стоял ноутбук. Рядом с ним лежали несколько бумаг с прайс-листами фармацевтической продукции. Виолетта быстро просмотрела их и положила на место. Затем она подняла крышку ноутбука и включила кнопку питания. Загорелся экран, и на нем появилось окно с требованием ввести пароль. Нет. Это не вариант. Сюда лучше не влезать. Стоит ей ввести неправильный пароль три раза, и при следующем входе система об этом напомнит сама. Выключив ноутбук, Виолетта попыталась открыть ящики стола, но они все оказались заперты на ключ. Это было полной неожиданностью. Виолетта согнула ноги в коленях, подняв их на кресло, и стала кусать нижнюю губу. Где Николас держит ключ от этих ящиков? И зачем он их запирает? Что он там может хранить? Секретные документы об уклонении от налогов? Вполне вероятно. Она обвела кабинет взглядом. Множество шкафов со стопками папок, бумаг и книг. Ключ от ящиков мог быть где угодно. Возможно, он и вовсе хранит его не здесь, а, например, у себя в офисе на заводе. Виолетта поднялась из кресла и, выйдя из кабинета, вернулась в свою спальню. Когда она проходила по коридору, она слышала, что горничная по-прежнему возится на кухне с посудой.

В совершенно разбитом состоянии Виолетта полдня просидела у себя, пытаясь дозвониться до Алекса, но его телефон по-прежнему был выключен. Неужели он все еще в пути? Виолетта хотела позвонить аэропорт, но потом поняла, что не знает ни номер рейса, ни аэропорт, куда он должен был прилететь. Единственное, что она знала, это то, что Алекс летел из Испании и в районе шести вечера обещал быть в Москве. У нее мелькнула мысль позвонить во все аэропорты и выяснить время прибытия всех рейсов из Испании, но, немного подумав, она отказалась от этой затеи. Во-первых, Алекс мог лететь с пересадкой. Во-вторых, рейсов, прибывающих в районе шести, могло быть несколько, учитывая, что туристический сезон еще не закончился. В-третьих, даже если она и вычислит, на каком рейс прибывает Алекс, это ничего не даст. Она все равно не сможет приехать к нему в аэропорт. Виолетта выкурила полпачки сигарет, но от этого нервы завелись еще больше. Она дождалась, когда Лиза ушла, спустилась на кухню и достала из буфета бутылку водки. Выпив залпом две рюмки, она села и стала ждать. Водка помогла, и разыгравшиеся нервы стали успокаиваться. Виолетта налила себе третью рюмку. Алкоголь ударил в голову, и ей захотелось спать. Она вернулась в спальню, завела будильник на шесть часов вечера, и забралась под одеяло. Сделав еще одну безуспешную попытку дозвониться до Алекса, и в очередной раз услышав металлический женский голос, который упорно твердил, что абонент недоступен, и предлагал ей перезвонить позднее, Виолетта со злостью отбросила телефон в сторону, откинулась на подушку и отключилась.

Ровно в шесть вечера откуда-то из небытия прозвенел будильник. Виолетта с трудом открыла глаза. Страдая от похмельного синдрома, она медленно поднялась и нашла свой телефон. Никаких пропущенных звонков. От эйфории последних двух месяцев внезапно не осталось и следа, и Виолетта снова ощутила себя глубоко несчастной. Ей не хотелось никуда ехать, ей не хотелось никого видеть и ни с кем говорить, и все же, огромным усилием воли она заставила себя подняться с постели. Сейчас она встанет под душ, приведет себя в порядок, поедет на этот проклятый ужин с Рябчиковыми и отсидит там до конца, натянуто улыбаясь и не прикасаясь к алкоголю. Потом она найдет предлог, чтобы отложить серьезный разговор с Николасом. Скажет, что ей нужно пройтись по магазинам и вернется домой на такси. Хотя нет. Магазины могут вызвать подозрения. Она вернется домой с Николасом и в качестве примирения раздвинет ноги и потерпит вялый десятиминутный секс. Потом она допьет оставшуюся водку, уйдет к себе и ляжет спать. Она забудет всё, забудет про Алекса, про то, как может чувствовать себя женщина, когда любимый мужчина делает ее счастливой, забудет два последних месяца, словно их никогда не было, она вычеркнет их из памяти навсегда, и ее жизнь снова станет прежней – сытой и тошнотворной. Это был отличный план. Осталось только его реализовать.

Виолетта встала под душ. У нее остался всего лишь один час до начала внедрения нового плана в жизнь, один час, чтобы подумать об Алексе. Она вспомнила его черты, его волосы, в которые она так любила запускать пальцы, его взгляд, когда он наклонялся к ней, долго смотрел в глаза, а потом целовал. Ее сердце дрогнуло, из глаз потекли слезы. Куда же он пропал? Почему он выключил телефон? Может, он ее обманывает, и у него есть еще кто-то есть? Виолетта представила в его объятиях другую женщину, и ревность уколола ее своим беспощадным и острым уколом, но в том же время накатилась волна сильного возбуждения. Как же она хочет его прямо сейчас! Как он нужен ей! Она переключила воду с тропического душа на маленькую насадку, села на пол и направила струю себе на клитор. Виолетта представляла, как он целует ее, снимает с нее белье, а потом входит в нее и любит ее долго и сильно, меняя темп, двигаясь вправо и влево… Потом они меняют позу, и все продолжается столько, сколько она хочет. И сейчас он то же самое делает с кем-то еще. Он делает все так же, как делает с ней… Струя воды была горячая и сильная. Виолетта водила насадкой по кругу и, представляя, как Алекс ласкает ту девушку языком между ног, испытала быстрый и мощный оргазм. Это окончательно убило ее, она обвила колени руками и дала волю слезам. Вода лилась ей на спину, она сидела неподвижно очень долго, забыв про время, про ужин в Метрополе, и про все на свете. Единственное, о чем она могла думать – это что ее жизнь закончилась. Больше не было смысла влачить жалкое существование. Решив, что если ей совсем станет плохо, она всегда сможет свести счеты с жизнью, она успокоилась, выключила воду, завернулась в большое полотенце и вышла из душа. Время было почти семь. Она уже опаздывала. Виолетта быстро высушила волосы феном, наспех накрасила глаза, надела первое попавшееся ей в гардеробе платье и вызвала такси.

Пока она ждала такси, она не удержалась и выпила еще одну рюмку водки. С тоской посмотрев на свой телефон, который все еще молчал, она спрятала его в сумочку и вышла из дома. В пять минут девятого ее такси остановилось у входа в ресторан отеля Метрополь.

***

Ресторан отеля Метрополь славился своей средиземноморской кухней, постоянно обновляемой коллекцией вин и лобстерами, которых можно было заказать прямо из аквариума, в котором они сидели еще живыми. Виолетте не нравилось это место. Там всегда было много гостей, особенно после представлений в Большом, там было очень шумно и еще туда часто приходили известные личности: звезды, политики, бизнесмены – одним словом, бомонд, который она не выносила и из-за которого не любила бывать на творческих тусовках Марго. Но Николас и его бессменный деловой партнер Иван Рябчиков по какой-то неведомой причине выбирали для своих деловых ланчей и ужинов именно ресторан отеля Метрополь. Повод для сегодняшнего ужина Николас не сообщил, но, как она догадывалась, отмечалось завершение первого этапа сделки с продажей завода.

К моменту, когда Виолетта прибыла в ресторан отеля Метрополь, господин Рябчиков со своей супругой, которую она для себя называла «мадам», уже разместились за столом. Николас тоже был там. Виолетта опоздала на десять минут и, как следовало ожидать, нарвалась на комментарии.

– Дорогая, – томно пропела мадам Рябчикова, потряхивая длинными сапфирово-бриллиантовыми подвесками в ушах, достающими ей до плеч. – Опаздывать можно только на свидания, но не на деловые ужины.

Она манерно рассмеялась над собственной шуткой. Виолетта живо представила ее с веером, подъезжающей в карете к салону мадам Шерер.

– Если бы это был деловой ужин, вас и меня бы тут не было, – язвительно улыбнулась Виолетта в ответ и уселась на стул, который оставили свободным для нее.