Социокультурное пространство современного российского города (на материале анализа города Красноярска)

По художественным приемам и стилистике древнерусская миниатюра связана с мастерством иконописания и фреской. В ней также присутствует условность языка, несомненны черты каноничности, но она значительно реалистичнее в отражении русского быта и мировоззрения, она более склонна к изображению неофициальных сцен. Например, есть миниатюры, представляющие городскую жизнь через разнообразные профессии или праздники [79]. Они воспроизводят повседневность горожанина в Древней Руси. В них видно, что русский средневековый город – это место средоточия ремесла и торговли, крупный политический и культурный центр.

Самые интересные миниатюры для изучения концепта «город» могут быть обнаружены в знаменитом «Лицевом летописном своде» [239], созданном во второй половине XVI в., в годы, когда правил Иван Грозный. Некоторые миниатюры из него позволяют выявить еще несколько значимых аспектов в понимании города.

В данных миниатюрах (см. прил. А, рис. А.1–А.5) город выступает одним из главных героев повествовательного сюжета. Несмотря на то что изображены конкретные города – Москва, Владимир, Новгород (одни из самых значимых на Руси), во всех изображениях прослеживаются типичные черты города вообще.

Во-первых, во всех изображениях город представлен многолюдным. Здесь можно увидеть все общество, его верхи и низы: князей, бояр, воинов, монахов-чернецов и просто рабочий люд. Город насыщен жизнью, в нем постоянно происходит что-то знаменательное: вокняжение, избрание наместника, установка часомерья, встречи князей, принятие важных решений и т. д. Все люди включены в городскую жизнь, здесь нет места отчуждению. На это, несмотря на имеющиеся признаки социального расслоения, указывает внешнее сходство горожан, их рост, изображения лиц и тел, схожесть цветовой гаммы одеяний. Это скорее родовое общество, где все «свои», близкие и родные. Этот город «родной», «родовой». Жизненное пространство города представлено человекоразмерным: архитектурные сооружения компактны и невысоки. Таким образом, город является еще и удобным для проживания, наделенным комфортом.

Во-вторых, если обратиться непосредственно к облику города, можно отметить, что он имеет тесную связь с природным ландшафтом. Конечно, по сравнению с извилистыми деревцами и крутыми изгибами гор, он выглядит прямым, упорядоченным и правильным, но ожидаемой дисгармонии здесь не наблюдается. Город вписывается в природный ландшафт и во многом подражает ему. Так, вытянутым вверх зубьям гор вторят вытянутые вверх стрельчатые перекрытия домов, луковичные главки церквей. Сам камень городских стен будто взят с этих горных пород, они будто говорят, что город был не построен, а сама природа его породила. Город возвышен, он уподобляется холму или горе, неприступной и непоколебимой тверди.

В-третьих, изображения демонстрируют преимущественно радиально-концентрическую планировку городов, характерную для «стихийных» городов, не разумно спланированных, предусматривающих жесткую социально-политическую организацию общества, а возведенных скорее по чувственному наитию.

Основными элементами города выступают городские стены, храм и княжеские палаты. Городские стены – это мощная ограда с оборонительными башенками. Город – это крепость, «детинец». Он находится под защитой, в него практически невозможно попасть. Лишь на рис. А.6 (см. прил. А), где изображение монастыря полностью воспроизводит вид города, представлены ворота как единственный вход в таинственный мир города. Стены не только определяют городское пространство, задают ему границы, но и «укрывают» город, «защищают» пространство порядка и культуры от неосвоенного и дикого мира природы, от всего чужого и чуждого. Как отмечает С. Д. Домников, «происходит разделение космоса и хаоса» [78, с. 221]. Преодолевая главные городские ворота, человек оказывался в совершенно ином пространстве, двигаясь к центру города, он шел к самому значимому и священному в нем. Город сам вел его. Основные архитектурные объемы увеличивались от периферии к центру, от стен города к его узловому центру.

Храм обязательно располагается в центре городской композиции. Он приподнят и освящает архитектурный облик города, задает вектор жизни его жителям и гостям. Своим внешним и внутренним устройством, в котором прослеживаются принципы иерархии, город отсылает к прообразу – Небесному Иерусалиму, тем самым показывая определенную судьбу города, его миссию. Подобное сравнение указывает на то, что христианская концепция города как Иерусалима была воспринята из Византии. Отсюда подчеркивается преемственность культуры. Русский город еще не был центром мировой святости, но он был един со всем христианским миром, занимал место в его истории. Но в то же время, как показывают сами миниатюры, эта преемственность была со временем несколько видоизменена.

На Руси церковь и княжеская власть изначально были нераздельны. Власть была сосредоточена в городах, выступающих центрами религиозной жизни. Именно власть создавала города и распространяла христианскую религию по русской земле. Как итог – город стал обладать исключительным культурным значением, его природа воспринималась как властно-сакральная. Доминанты церквей и княжеских палат являются ключевыми элементами в композиции городского пространства. Это знаки исключительности места, в которых объединены божественная власть и княжеская сила.

То, что именно храмы задают вектор жизни горожан, можно обнаружить через анализ пространственного решения изображений. Везде акцентируется вертикаль. Такой прием онтологически связан с предметным миром православного богослужения. О. Г. Ульянов отмечает, что «на миниатюрах воспроизведены те же самые семантические построения, которые возможно увидеть на иконостасе» [237].

Наличие палат указывает, что город – это своеобразное проявление власти. Сюда с округи (пригородов и окраин) стекаются все ресурсы, и отсюда же на нее оказывается влияние. Все ключевые решения исходят из города. Город занимает верхнюю позицию в иерархии территорий. А самое главное то, что именно городская культура воплощает в себе образ государства и эпохи, пространственно-временные характеристики проживающего в нем общества.

В-четвертых, на миниатюрах представлено изображение сжатого во времени и пространстве действия, четко локализованного за счет персонажей и конкретного города. В отдельных работах (см. прил. А, рис. А.1, А.3, А.4) информационная емкость еще больше, так как увеличена протяженность действий персонажей во времени. Это поднимает такие вопросы, как «временность» и «вечность» в городской среде.

В данных миниатюрах также можно обнаружить взаимосвязь концепта «город» с концептами «мир» и «пространство». Интересно то, что главным связующим звеном здесь выступают не географические параметры, а ментальные. Одно из значений «города» – обжитое пространство, или мир. Город – это модель мира, упрощенное отображение всех представлений о мире в культуре Российского государства. Здесь включены представления о пространстве и времени – вечность и бесконечность, причинно-следственные связи исторического процесса (компоновка нескольких сцен в одном изображении). Концепт город несет на себе много семантических и аксиологических значений, культурных смыслов. В городе есть цель – духовное возвышение человека посредством принятия истин церкви и воли князя.

Можно сказать, что город наделен комплексом положительных значений: он светел, красочен, праздничен, изобилен, величественен, красив. В нем нет места скудости, обыденности, хаотичности, как в деревне. Если деревня ближе к земле, то город ближе к небу. Данный концепт ментально расширяется, достигая пределов Космоса. Подобная трансформация возможна, так как отчетливо прослеживается основа концепта, сформированного на границе реального и идеального.

Исходя из рассмотрения образа города в древнерусской миниатюре, можно сделать вывод, что в понимании данного концепта преобладает не индивидуальный взгляд, а «надындивидуальный», связанный с коллективным бессознательным русского народа. Это значит, что русский город изначально обладал качествами, отличающими его от городов других государств, поэтому рассмотрение российского города априори будет предполагать выявление его индивидуального характера, ломающего устоявшиеся представления о данном феномене, существующие за рубежом.

На основе вышеизложенного можно сделать следующие выводы. В конце XX – начале XXI столетия особенно востребованными стали концептуальные исследования. Исследования в гуманитарном знании показали, что изначальный смысл многих предметов и явлений оказался утраченным, забытым на сегодняшний день и воспроизводимым в жизни чисто механистически. Поэтому возникает необходимость переосмысления и нахождения истинного смысла предметов и явлений, играющих важную роль в жизни современного человека.

Существует два подхода к толкованию концепта. С точки зрения философии концепт – творческий акт мысли по созданию названий и именований тем смыслам, которые лежат в основе бытия. С точки зрения науки концепт – первичный смысл или протосмысл вещей и явлений, встречаемых в жизни человека. Оба этих подхода можно синтезировать в гуманитарном знании, рассматривая «концепт» как ментальную смысловую структуру, сформированную в конкретной культуре, благодаря которой человек, воспринимая окружающее его хаотичное бытие, упорядочивает его в мир доступной для понимания действительности.

«Город» выступает одним из важнейших национальных концептов, структурирующих представления людей об окружающем мире. Изучая данный концепт, можно во многом понять философское воззрение на сущность города и саму культуру, к которой он принадлежит.

Посредством обращения к словарному анализу концепта «город» и рассмотрения его вербального и визуального образов на материале «Повести временных лет» и листов «Летописного лицевого свода» был воссоздан концепт «город», характерный для российской культуры. Концепт «город» содержит в себе понимание города как многогранного явления. Это собственно стены, которые опоясывают поселение, культовый центр или пространство, обороненное от неприятеля. Также изначальная смысловая основа «города» связана с местом духовного возвышения человека посредством принятия истин православной церкви и воли русского князя. Базовыми характеристиками города в российской культуре выступают: наличие упорядоченного сакрального центра и естественной застройки вокруг, вписанность в природные очертания ландшафта. Важным представляется в целом позитивный взгляд на город.

Анализ концепта «город» обозначил многоаспектность изучаемого феномена, заключающего потенциальную возможность своего рассмотрения с разных точек зрения: экономической, искусствоведческой, социологической, географической и т. д.

1.2. Городское пространство как предмет междисциплинарных исследований. Проблема города в социальной философии

Аналитическое рассмотрение источников позволяет выявить целый спектр представлений о городе, разнообразие которых обусловлено существованием сразу нескольких дисциплинарных подходов к изучению данного феномена. Город может быть рассмотрен в качестве совокупности целого ряда аспектов – материального и ментального, социального и культурного и т. д.

Изучение города долгое время концентрировалось вокруг вопросов генезиса и дальнейшей истории его развития. Важными представлялись политические аспекты жизни города, его экономика и культура. Только в начале XX столетия практически полностью игнорируемые пространственные аспекты города стали вызывать научный интерес, а спустя столетие стало совершенно очевидно, что пространственное изучение является одним из наиболее перспективных для городских исследований.

Так как основное внимание в данном научном исследовании сосредоточено на изучении пространства современных российских городов, то неизбежным становится появление ряда ключевых вопросов, нуждающихся в осмыслении: Что из себя представляет городское пространство? Как оно устроено? Чем обусловлено?

В России урбанистика как научное направление сформировалась в последнем десятилетии XX столетия в результате активного интереса социологов, культурологов и философов к западным теориям города, поэтому перед отечественными исследователями была поставлена сложная задача – ликвидировать отставание от мировой науки путем освоения передовых исследовательских методик и практик. Поскольку российские ученые продолжают развивать исследовательские направления, обозначенные на Западе, адаптируя их под конкретные задачи российской действительности, то логичным представляется наше обращение к рассмотрению именно зарубежных концепций и теорий городского пространства как первоисточников в рассмотрении городской проблематики.

Как было выяснено в предыдущем параграфе, концепт «город» многослоен, он включает в себя множество разнообразных аспектов, таких как средоточие власти и силы, пространство концентрации веры, место порождения культуры и т. д. Представители разнообразных научных отраслей занимаются их изучением, пытаясь достичь более глубокого понимания данного феномена. В отдельную область исследования можно объединить источники, содержание которых направлено на изучение пространства города. Значительная часть подобных работ написана в рамках разных предметных областей: социологии, экономики, политологии, культурной антропологии, искусствоведения и т. д., требующих определенного аналитического обобщения.

1.2.1. Социологический подход

Именно социологи впервые поставили вопрос о том, в каком на самом деле пространстве существует городской социум – только ли физическая географическая протяженность имеет здесь место либо существует качественно иное пространство, обладающее своей специфической мерностью.

В социологии содержится обширный материал для изучения города, его образа и роли в жизни общества. Применительно к проблемному полю данного исследования наиболее важными выступают теоретические положения ученых-классиков М. Вебера, Г. Зиммеля, к которым сегодня активно обращаются отечественные ученые.

Так, известный родоначальник социологии М. Вебер выделил в определении города ряд позиций, которые стали весьма принципиальными для современной урбанистики. Для него город есть поселение, занимающее по протяженности большие масштабы, в котором «взаимное личное знакомство друг с другом, характерное для соседских отношений в сельском поселении, отсутствует» [34, с. 7]. То есть М. Вебер обратился к онтологическому пониманию города как социального пространства, обладающего определенным набором качеств и свойств. Он отметил, что городская среда отлична от сельской зоны, она более замкнута и более враждебна к своим представителям. Этот подход не был широко освещен, но он дал своеобразный толчок, побудив к дальнейшему изучению природы города.

Самостоятельность города, по Веберу, связана с политикой. В результате чего природа города предстает в виде «сообщества» со специальными институтами политического и административного характеров. Так, город включается в длительный исторический процесс, в котором социум создает различные институты, помогающие ему обрести как политическую, так и экономическую власть. Его итогом является бюрократическая администрация. Поэтому можно сказать, что город превращается в символ общих исторических процессов территориального преобладания и государственного строительства, а также является основным реально существующим местом, в котором эти процессы протекают.

Г. Зиммель в работе «Большие города и духовная жизнь» [97] отмечает, что город способен оказывать определенного рода психологические воздействия на человека. В отличие от сел и деревень, считает ученый, жизнь в городе более интенсивна и наполнена темпом. Город буквально бомбардирует жителя всевозможными знаками и звуками, сказываясь на его душевном состоянии. Индивид становится более восприимчивым, но в то же время его чуткость притупляется. Таким образом, горожане в интеллектуальном плане более развиты по сравнению с селянами, однако эмоционально более скудны. При этом мыслитель придерживается позиции, что изменить суть городского пространства человек не в состоянии, его участь заключается в пассивном наблюдении за историческим развитием города, обусловленным преимущественно внешними факторами.

Высшей точкой развития городской социологии принято считать работы социологов Чикагской школы: Р. Парка [177], Э. Берджесса [21], Л. Вирта [41], провозгласивших важность прикладных исследований.

Так, Р. Парк в основе концепции города отметил идеи теории эволюции Ч. Дарвина. В развитии города он просматривал экологическую взаимосвязь, наблюдаемую в обществе. Парк описал разницу, существовавшую в факторах, которые оказывают важное влияние на «социальную экологию» города: биотических и культурных.

Биотические факторы обусловлены базисными потребностями человека (например, в пище, в воде, в сохранении тепла и т. д.), поэтому они определяют численность людей, проживающих в конкретном месте (ареале расселения). Отношения в обществе выстраиваются по подобию отношений в животном мире: происходят столкновения за право обладания ресурсами, некая борьба за выживание. Поэтому в городах наличествуют разные социальные группы, занимающие определенные районы, или «естественные ареалы».

Культурные факторы Р. Парк считает вышестоящими. Они выстраиваются над биотическим уровнем и проявляются в форме принятых обществом обычаев, норм, законов. Все это создает неповторимые черты городского сообщества, которые необходимо изучать для познания социальных законов. Исследователь отмечает, что «город усиливает, простирает и выставляет напоказ человеческую природу во всех ее разнообразных проявлениях. Именно это и привлекает, или даже притягивает, в город. И именно это делает его наилучшим из всех мест для раскрытия потаенных человеческих сил и для изучения человеческой природы и общества» [177].

Исследователи Чикагской школы фиксировали социально-пространственные структуры города, применяя так называемые социальные карты. Устойчивых показателей для карт не было. Э. Берджесс в построении карт отталкивался от мысли, что в Чикаго социальные сообщества характеризуются показателями расовой напряженности, преступности в районе, а также наличием разного рода досуговых заведений (кинотеатров, ресторанов и т. д.). В работе ученый чаще использовал качественные методы исследования, такие как интервью, анализ документов, биографий, лишь иногда обращаясь к статистике.

Понимание города Р. Парком и Э. Берджессом нашло свое отражение в многочисленных публикациях их учеников: Р. Д. Маккензи [151], Н. Андерсона, Э. Морера, Р. Кейвена, Ф. Трэшера, Ф. Фрейзера, Г. Мак-Кея, Дж. Ландеско [137] и др., продолживших воспринимать город как «социальную лабораторию».

Представители Чикагской школы урбанистики верили в объективность своих исследований, перенося знания, полученные в результате исследования Чикаго, на все другие города. Видя в городе не уникальный, а скорее типичный индустриальный город западной цивилизации, развивающийся и линейно прогрессирующий, главное внимание чикагцы уделяли центру города, указывая, что остальные районы всегда будут тяготеть к нему, а жизнь социума – разворачиваться вокруг него.

Современные городские социологи проявляют тяготение к синтетическим подходам в рассмотрении многочисленных феноменов, касающихся взаимодействия общества и городского пространства: от процессов сегрегации пространства и их влияния на поведение горожан до исследования моральной паники, которую люди испытывают в городской среде [286].

1.2.2. Экономический подход

Западные социально-экономические исследования города получили свое развитие благодаря проявлению общественных практических потребностей [169]. Экономическая составляющая городских исследований была логичным продолжением социологической проблематики. Именно представители Чикагской школы заложили основы эмпирических исследований города и существующих в нем проблем и выявили закономерность, что в большинстве случаев проблемы города связаны с социально-экономическими факторами, нежели его территориальными особенностями.

Начиная с 1960-х гг. городские исследования стали осуществляться в русле «антагонистических» программ. Первую программу реализовывали последователи М. Вебера, вторую – К. Маркса и его работ [154, 155]. Ориентация на учение Маркса прослеживается в трудах Лефевра. Он отмечает, что веберовская школа социологии не способна ответить на вопрос: как и с помощью чего создается и распределяется пространство в условиях западного рынка как дефицитный товар?

В целом марксистская традиция направлена на анализ значения и статуса городов в формировании капиталистических отношений. Город считается эпицентром социально-классовых противоречий, преодолеть которые можно путем пересмотрения планового развития города, осуществляемого его коллективным собственником. Отсюда возникает вера в то, что плановое переустройство городской территории приведет к изменению образа жизни населения.

Ярчайшим представителем экономических исследований является М. Кастельс [282–284], проанализировавший роль городской системы в способе производства. Выступая изначально за коллективизацию потребления в городском пространстве, ученый постепенно переходит к концепции информационного общества. В качестве основы городской экономики он видит возрастание информационной стоимости.

В западных экономических исследованиях большое место принадлежит изучению проблемы городского образа жизни, его качества и уровня. В 60–70-х гг. XX в. приверженцы линии Маркса взяли курс на разработку методов прогнозного моделирования, которое предполагало формирование моделей возможных состояний города. Представители Массачусетского технологического института А. Слоун и Дж. Форрестер [251] разработали компьютерную методологию прогнозирования и стратегического планирования развития города, которая была признана в мире.

Для современной урбанистики характерны разработки концепций «города-предпринимателя» [177], «города – машины роста» [319, с. 345], которые призваны повышать экономическую стоимость городских пространств. К городу начинают применяться модифицированные теории менеджмента и маркетинга [315], которые сегодня реализованы в ряде конкретных западноевропейских городов (Лионе, Мюнхене, Кливленде и др.) [44].

1.2.3. Антропологический подход

Как самостоятельное направление исследований городская антропология появилась в Европе и США в середине XX в. Она предложила два подхода к изучению города. Первый подход был ориентирован на изучение археологии города и его древней истории. Второй подход был направлен на сопоставление исторических феноменов города с современными изменениями в нем. Представитель второго подхода Р. Редфилд, например, рассматривал роль города, не только опираясь на своеобразие территории и общества, но и обращая внимание на его особый статус, существующий в культуре.

Данные подходы относятся к классическому этапу антропологии, в котором в качестве основы для методологии исследований выступал функционализм. Из методов применялся метод включенного наблюдения. Основное внимание классических подходов привлекало изучение окраин, трущоб, этнических анклавов. Большой вклад классическая городская антропология внесла, изменив представление об изучаемом объекте. Если раньше все, что происходило на окраинах и зонах, объяснялось хаосом и несовершенством, отдаленностью от центра цивилизации, то теперь жизнь маргинальных сообществ рассматривалась с позиций культурного отличия. Занимаясь во многом районами мигрантов и беженцев, антропологи настаивали на «культурной релятивации».