Королева Ведьм

Из камеры попадаешь в коридор. Он не освещается от слова совсем. Надсмотрщик приходит со своим светом. Вход только один наверху, верное посередине этой башни. На выходе очень хорошая охрана. Их там много, человек тридцать. Насколько я могла видеть, когда меня сюда вели. Хотя, может их туда нагнали ради меня. Не знаю. Даже, если их десять, всё равно мне их не одолеть.

Первый вариант, который хотелось испробовать, так это проползти вдоль окошка и посмотреть, что там. Для этого надо было убрать хоть один прут. Чем я и занялась. Благо я в навозной куче нашла ложку. Видно её бывший владелец был такой же свободолюбивый человек. Он хорошо заточил ручку ложки и у меня был отменный нож. В это время, видно ещё не знали алюминия, и других мягких металлов. Короче, она хорошо выполняла свою работу.

Костёр стала разводить рядом с одним прутом. Когда пожарив весь свой обед, убирала угольки в тарелку и на это место лила холодную воду. Этот приём видела в одном фильмы про войну. Не знаю, что за порода, но она эту процедуру не очень любила. За четыре раза у меня получилась ямка сантиметров десять. Такими темпами, я за месяц, другой до конца прута дойду.

В это время у меня ещё было одно увлекательное занятие. Мой кружевной подъюбник был великолепен! Знаете почему? Во-первых, он был сделан крючком, то есть все эти узоры были сделаны из одной нити! А самое восхитительное, что нитка была шёлковая и крепенькая, крепенькая! Она походила на струну или на леску. Вот эта работа! Бедная та женщина, которая всё это сделала. Какой труд! Хороший факт был в том, что сложив её восемь раз, она выдержала мой вес! Поэтому после хорошего обеда я распускала свой подъюбник, сматывая его в клубок и напевая песни.

Спустя десять недель моего заточения здесь, я ползла по длинному подоконнику своего окна с надеждой, что до земли будет не так высоко. Да и людей не особо много. Выглядывая из своего окна, была счастлива! Перед моим взором раскинулось поле, за которым шёл лес. Людей не было, да и дорог тоже, что так радовало меня. И, о счастье, до земли примерно около двадцати пяти метров. Почему знаю так точно? Потом замерила с помощью своей нитки.

Было только одно препятствие – это ров вокруг замка. Он не был с водой. Там была грязь, которая засасывала всё! Но живая крыса всё-таки пробежала метра два, прежде чем завязнуть и скрыться в пучине. Нужно было делать и опробовать типа снегоступов. Самое главное на данный момент у меня была цель и надежда! Надежда на побег! Чем я и занималась в приподнятом настроении.

Спустя две недели после открытия окна ко мне пожаловал гость.

Я, как всегда после обеда, лежала на подоконнике, греясь в лучах солнца, плела верёвку. Сначала я решилась плести косички из шести нитей, а потом их сплести в одну. Так что их сила прочности должна была повыситься и выдержать меня. Отвлеклась.

Так вот, ко мне пожаловал гость. Услышав скрежет замка, пулей бросилась к решётке. Клубок выкинула в окно. Не бойтесь, он не улетел. Я его привязала к решётке и прикрыла мхом, который рос в швах подоконника. Дрожащими руками вставила железный прут на место. Отчётливо понимала, что они уже заходят. Но благодаря тому, что у меня на окне висело одеяло, они ничего не увидали, и попали во тьму.

– Давайте я ещё за факелом сбегаю, – предложил надсмотрщик. Я его голос хорошо изучила, да и шаги тоже. Кроме него ещё кто-то шнырял по тюрьме, но ко мне не подходил. Думаю караульный. – А потом зайдём.

– Да ладно, – сказала я и одёрнула свою занавесочку. В камеру ворвался свет, от которого оба гостя зажмурились на секунду и насторожились, готовые отбиваться от падения. – Расслабьтесь мальчики, сегодня у меня в рационе вас нет. Может быть, завтра, – посмеялась я.

– Выйди, – приказал статный мужчина. Он был явно не из простых. На поясе висел длинный меч и кортик, который непременно мне захотелось раздобыть. – Выйди! Отойди на метра два, чтобы не подслушивал! Я справлюсь.

Надсмотрщик удалился. А гость как-то печально, тоскливо на меня стал смотреть. Безмолвие не выдержала я. Перебралась на стол и расположившись на нём спросила:

– Чего хотели?

– Эллианна, ты как всегда прекрасна, даже здесь! – Полушепотом сказал он.

– Мужик представьтесь, как вас величать.

– Прости меня, – чуть ли не плача шептал он. – Прости!

– Вы сюда только за этим пришли? Или убедиться, – с надменностью, со злобою говорила ему, – что я не жива.  Вас разочарую. Я ещё поживу, назло врагам!

– Ты же знаешь, я не враг тебе.

– Да? – удивилась я. – Тогда кто вы?

– Я люблю тебя моя Элли. Ты же знаешь, я не мог по-другому.

И тут до меня доходит! Это Александр, тот, кто одел на меня браслет.

– А, ты Санёк! – я спрыгнула со стола и встала в полный рост, – Тот, кто подарил этот чудный браслетик.

– Ты сама виновата, я отговаривал тебя. Ты не оставила мне выбора.

– Зачем пришёл?

– Соскучился, – всё так же шептал он, – мне плохо без тебя.

– А мне без тебя, – я, нежно улыбаясь, пошла к нему. Сравнявшись, потянулась рукой к его лицу и дотронувшись его щеки прошептала, – Поцелуй меня, как раньше.

Он жадно набросился на меня с поцелуями. Как путник, который давно мечтал о глотке воды в знойный день. И вот в этот момент, пока он был отвлечён наслаждением и поцелуями, я с лёгкостью забрала его ножичек. Не знаю, сколько бы длился наш страстный поцелуй, если бы не заговорил надсмотрщик.

– Александр, остановитесь! Вам пора!

Кавалер, дрожа всем телом, нехотя от меня отстранился.

– Ты ещё придёшь? – спросила я с грустью в глазах.

– Нет. Мне разрешили проведать тебя и проститься. Сюда больше никто не придёт, пока ты не умрёшь.

– Тогда прощай! – весело улыбнулась ему. – Спасибо тебе за радость, которую принёс мне сегодня.

– Прости и прощай, – сказал он и резко развернувшись, помчался прочь от своей любви.

Когда охранник ушёл, я побежала прятать нож. Его пристроила рядом с клубочком за окном, замотав его в шкуру крыса, чтобы он не отблёскивал от солнца и не привлекал чьё-нибудь внимание. Потом села на лавку и стала дожидаться кавалера. Ведь он должен обнаружить пропажу. Нож у заключённого – это беда для всех. Хотя, если он обнаружит завтра, то я думаю не придёт. Не будет же он говорить, что у меня нож украли, пустите к ней!

Не успев расположиться и подумать, как послышались быстрые шаги. Когда дверь распахнулась, передо мной стоял не тот любящий и грустный мужчина, а дикий зверь, воин, готовый растерзать убить любого! Он твёрдыми уверенными шагами подошёл ко мне. Подойдя прошипел как гадюка:

– Отдай!

– Что? – искренне не понимающими глазами смотрел на него.

– Радость, которую у меня взяла.

Я потянулась к его груди руками.

– Так я готова тебя целовать весь день и всю ночь.

Он схватил мои руки, отшвырнул меня от себя так, что я всем телом уткнулась в стену.

– Отдай! – Требовательно заорал он.

– Что? Скажи, что потерял? – тихо спокойно смотрела в его глаза.

– Отдай по-хорошему! – И замахнулся на меня рукой.

Я заплакала.

– У меня ничего нет! – крикнула я, – Кроме твоего сердца! Ищи, хоть всю камеру переверни! Нет ничего у меня более. Ищи! – и ещё сильнее стала плакать.

Его гнев как-то сразу поостыл. Может и впрямь где-то в другом месте потерял. Но всё же потребовал, чтобы я встала. Ощупал меня всю, обшарил камеру, мою лежанку и замер посередине комнаты в недоумении. А я возьми да посмейся про себя, что ещё в навозе не ковырялся. Он тут же прочитал всё, достал меч и стал шуршать там, раскидывая его по всей моей хате. Меня это почему-то забавляло, и я стала смеяться. Сначала по-тихому, потом всё громче и громче. И вот мой голос раскатом гулял по всей тюрьме. Переворошив весь навоз удалился под мой истерический смех, сожалея, что я не сгорела на костре, так как сейчас, по его мнению, я сходила с ума.

С тех пор моего смеха стал бояться ещё и надсмотрщик. И когда я начинала прикормёжке смеяться над крысами, он начинал молиться и спешил удалиться от моей камеры. Больше у него не возникало любопытства заглянуть ко мне с мыслью: «А что она там делает?» Я была довольна, что так всё произошло, потому что меня точно полгода никто не хватится, а может и год.

Заполучив нож, я легко и быстро сделала снегоступы. Расщепив доску из лавки на множество щеп, вымочила их, а потом придала нужную форму. Провела испытание, побросав их в грязевую жижу. Через месяц после гостя была готова к побегу.