Пройти сквозь боль и испытания, чтобы обрести истинное счастье

– Нет! – крикнула я в истерике, бросая ему мелочь в лицо. Глаза у Бориса мгновенно налились кровью. Он вновь шагнул в мою сторону…

Борька накинулся на меня и попытался избивать. Его друзья весело загоготали, смотря в мою сторону. Они были не раз свидетелями подобной сцены и, похоже, их возбуждали эти позоры в мою сторону. Они даже не пытались чем-либо помочь мне, а еще поддакивали в сторону разъяренного брата. Я завизжала, прикрывая ладонями свое лицо. Как же я пойду завтра в школу?!

А вот третьему их товарищу было в новинку смотреть на мое унижение и избиение прилюдно. Он нахмурился и, встав, резко задержал руку брата, спокойно проговорив:

– Э, Борыч. Остынь. Она же еще совсем ребенок. Ты чего к ней пристал?

Борька медленно повернул свое красное и потное лицо в сторону дерзкого парня и гневно прошипел:

– Это ты мне сказал, олень? А ну-ка повтори еще разок! Эта сопля давно не ребенок, а здоровая баба, вот пусть и знает свое место!

Брат отпустил меня и накинулся на моего защитника. Игорь и Влад тоже соскочили со своих мест. Я по-быстрому убежала с кухни, прижимая ладони к мокрым от слез щекам. Как же мне все надоело! Как же я мечтала о свободе, которая казалась для меня нечто вне досягаемости. Но я так мечтала о ней и поскорей хотела сбежать из этого ада, но это всего лишь были мечты, которые пока что были нереальны. Ну, куда я пойду? Бомжевать по подвалам и продавать свое тело за кусок хлеба?! Подобные мысли вызывали у меня отвращение и жалость самой к себе. Я не достойна этого! Я должна быть счастливой! Рано или поздно, но должна…

Оказавшись в комнате, я уселась в темный угол за кроватью, и, прижавшись спиной к прохладной стене, громко расплакалась. Из кухни неслись нечеловеческие крики и вопли. Слышался грохот мебели, звук разбившейся посуды и глухие удары, будто колотили по стене кулаками. Я сильней прижала голову к коленям, затыкая уши ладонями, стала напевать себе под нос колыбельную, которую мне так любила петь в детстве мамочка… Вскоре все стихло.

Я затаила дыхание, приподнимая голову и прислушиваясь. Эта тишина мне не нравилась абсолютно. Приподнявшись на ноги, я осторожно двинулась к двери, чтобы посмотреть, что случилось. Но в это время дверь резко открылась перед моим носом, и в комнату быстрым шагом прошел тот самый парень, который рискнул связаться с моим братом.

– Ты как? – он встревожено стал всматриваться в мое лицо, а я смотрела на него, и мне стало его жалко.

Куртка была разорвана в двух местах, под глазом краснел синяк, который скоро станет черно-синим. Была разбита нижняя губа, а на шее виднелась небольшая царапина, видно от осколка бутылки, которая кровоточила. Инстинктивно я отпрянула назад, с дрожью в голосе ответив:

– Все хорошо…

Парень улыбнулся. Его некрасивая внешность, с кровавыми зубами, вызвали во мне отвращение, но я была благодарна ему, что тот спас меня от избиения. Я редко кому говорила слова благодарности, но переборов себя, через силу, пробубнила:

– Спасибо, что… Заступился за меня.

– Да не за что. Думаю, Борыч больше пальцем к тебе не прикоснется. А если не понял с первого раза, то будем втолковывать еще и еще! – голос парня стал грубым. Из кухни, шатаясь и еле держась на ногах, вышли дружки брата. О чем-то шушукаясь между собой, они прошли мимо моей комнаты, и вышли из квартиры, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

Мне стало неловко, когда незнакомец пристальным взглядом осматривал меня. А потом нежно проговорил:

– А ты очень красивая… Редко встречал в нашем городе девушку подобной экзотической красоты. Подрастешь, будешь еще прекрасней…

Я сильно покраснела и слово «Спасибо» вырвалось самопроизвольно. Потупив глаза к полу, я замолчала. А парень спохватился.

– Меня Демьян зовут. Для друзей просто Дёма. А тебя?

– Вера…

– Очень приятно.

Я кивнула, отступив на шаг назад. Парень заметил мою неловкость и криво усмехнулся, осматривая мою скромную комнату. Меня же интересовал Борька. Что с ним? Они не убили его?

– Ладно, красотка. Не буду тебе мешать. Я ушел. Если будут проблемы – зови. Это мой номер, – он бесцеремонно прошагал к столу и на первой попавшейся тетрадке нацарапал номер своего мобильника, потом задорно подмигнул и покинул квартиру, тщательно прикрыв за собой входную дверь.

Я же стремительно бросилась на кухню, ожидая самого ужасного. В груди сердце бешено забилось, когда я увидела там жуткий погром. Среди разбитых бутылок, разбросанной еды и мусора, лежал мой пьяный брат. На нем даже царапины не было. Я нагнулась над ним, чтобы проверить пульс, как тот перевернулся на спину и громко захрапел на всю кухню, почесав себе живот во сне. Я тяжело, но и облегченно вздохнула, принявшись осторожно убирать вокруг него осколки. Хоть он и был чокнутым, и меня ненавидел, но все-таки он был мне братом, и в нас текла одна кровь…

Всю ночь я провела в раздумьях и почти не спала. Борька издавал на кухне нечеловеческие звуки, которые меня пугали. Я часто вскакивала с кровати и бежала посмотреть, все ли нормально. Когда убеждалась, что с ним все хорошо, я мысленно желала ему смерти и шла обратно в комнату. Но, услышав очередной звук, снова бежала сломя голову… Совесть не позволяла мне сделать с ним что-нибудь плохое. Я могла бы задушить его во сне или подсыпать отраву в воду, но мне не хотелось губить свою дальнейшую молодую жизнь из-за такого негодяя, как Борис.

Утром я едва встала, под пищащий будильник. Сил не было никаких. Ни физических, ни моральных. Вдобавок я не подготовилась к урокам… Не смотря ни на что, я через силу поплелась в школу, зевая на ходу. Друзей среди одноклассников у меня не было, впрочем, их у меня вообще не было. Я пожизненно была одиночкой, и меня все устраивало. Сидела я за партой одна, выбирала самые последние. Так мне было удобней, и ко мне никто не лез с лишними расспросами.

Погода на улице стала хмуриться. Все пять уроков я занимала парту возле окна и смотрела на улицу. Поднялся ветер, который принес грозовые тучи. Замечательно! Зонт я с собой не брала, а моя тонкая куртка была без капюшона. В общем, все ужасно…

– Катаргина! – голос учителя по физике вывел меня из забытья. Я встрепенулась, переводя взгляд на мужчину, который подошел ко мне. – Повтори мои последние слова по новой теме.

Я виновато пожала плечами.

– Я не слышала…

– Это уже четвертая тема подряд, которую ты проспала! Это уже переходит все границы. Я буду вынужден рассказать об этом директрисе, а уж она решит, что с Вами делать.

Я безразлично отвернулась к окну, снова погружаясь в свои мысли. Иван Степанович зло засопел через нос и шумно отошел к своему столу, не забыв сказать, что я получаю «2» за плохое поведение. Но я пронесла это мимо ушей. Разве я делала что-то не так? Подумаешь, тему не повторила. Но ведь я не Эйнштейн, чтобы знать все и запоминать с ходу! Одноклассники с тихим смешком стали коситься в мою сторону, но мне было наплевать.

После школы я медленно пошла в сторону дома, но мне так не хотелось туда возвращаться. Брат, наверняка, опять нажрался и начнет сейчас приставать с тупыми претензиями. Не хочу его видеть. Не хочу! Ветер усилился. Начал накрапывать мелкий дождик, я поежилась. Октябрьская погода не радовала, а сильно угнетала. Ноги против воли пошли в противоположную сторону от дома. Незаметно для себя, я пришла в парк, который уныло был засыпан опавшими желтыми листьями, кружившимися возле ног.

Я прошла в самый дальний уголок парка, засаженный ельником и соснами, которое делало это место по-особому таинственным и прекрасным. Ведь только здесь, как летом, можно было находиться среди зелени, да и беседки тут были закрытыми, в которых можно было спрятаться от ветра. Я прошла в одну из них и, присев на пыльную лавочку, тихо запела песню, не замечая непрошеных слез. Как же меня достала моя никчемная жизнь. Ладони закоченели. Я засунула их в карманы, качаясь из стороны в сторону, как болванчик. Вот тут-то мой пронырливый взгляд разглядел на соседней лавочке кем-то забытую пачку сигарет «L&М» и коробок спичек. Я призадумалась, медленно вставая со своего места. Потом задумчиво взяла пачку в руки, вытащила оттуда сигарету и потянула ее к носу, вдыхая в себя пряный запах. Голова закружилась.

Борька закурил тогда, когда погибли наши родители, и я не виню его в этом. Сама же никогда эту дрянь пробовать не хотела, хотя сигарет дома было в изобилии. Но именно сейчас, когда на душе было так погано и так тоскливо, я решила покурить. Будь что будет! Сигарета не пошла мне на пользу. Я закашлялась, покраснев моментально. Слезы потекли по щекам. Я опустилась на корточки, откидывая проклятую сигарету в сторону и прижав ладони к лицу, горько заплакала, слушая гул ветра вне беседки. Дождь усилился…

Я подошла к выходу беседки и выглянула наружу. Дождь с силой бил по близстоящим деревьям и в некоторых местах образовались небольшие лужицы. Я неохотно вытащила руку вперед, собирая крупные капли в ладонь, смотря на прозрачную воду, которая притянула взглядом. Я задумалась. Мне так не хотелось возвращаться домой. Я как будто предчувствовала, что будет что-то плохое.

Сколько я простояла так, я не помню. Может пять минут, а может и больше. Рука совсем заледенела. Я растопырила пальцы, и собранный дождь с брызгами упал мне под ноги. Я вздрогнула, понимая, что нужно идти домой. Дождь прекратится не скоро, а мне еще уроки делать надо. Поплотнее укутавшись в свою куртку, я вышла из беседки, предварительно, не зная, зачем и для чего, сунув оставленную кем-то пачку сигарет. Курить я не собиралась, но своего поступка понять не могла. Дождик с ветром ударил мне в лицо. Я ускорилась, чтобы поскорей добраться до сухого помещения. Вымокла до нитки, пока добралась до дома. Открыв знакомую дверь, обитую дешевым коричневым дерматином, я прошла в квартиру, отряхиваясь на ходу. Из кухни вышел поддатый и угрюмый брат, исподлобья смотрящий на меня.

– Где шлялась?

Я медленно расстегнула молнию на куртке, спокойно ответив:

– В школе задержалась. Факультативные занятия были по алгебре.

– Не ври, дрянь! – рявкнул Борис с силой ударяя кулаком по стене. Я вздрогнула от испуга, снимая куртку, которая выпала у меня из рук. – Мне час назад звонила твоя директриса и сказала, чтобы я пришел в школу завтра, по поводу твоих плохих отметок! Вот оно мне нужно, идиотка ты мелкая?! Таскаться по твоей шараге, чтобы выслушивать стенания от твоих учителей!

Я похолодела. Этого еще не хватало. Одними отметками там дело не обойдется. Выскажут по поводу поведения, да и про неоднократные прогулы не забудут. И тогда брат точно сдерет с меня кожу живьем. Я знала, что ему было наплевать, на то, как я учусь, на мою личную жизнь и на подобное, что касалось меня. Но он на дух не переносил, когда его трепали по пустякам и заставляли краснеть, как мальчишку, отчитывая за мое бестактное поведение. Ему лучше прибить меня, чем что-либо выслушивать!

– Можешь не ходить. Тебя никто не заставляет, – еще тише пробубнила я, поднимая куртку с пола, как в это время из кармана, на пол выпала злосчастная пачка сигарет. Я не успела незаметно ее поднять, Борис ее заметил, и лицо его побагровело.

– Это что такое?

Я покраснела, но решила отпираться.

– Это не моя. Одноклассница попросила подержать у меня.

Борис быстрым шагом подошел ко мне, поднял пачку в руку и крепко сжал, яростно зашипев:

– А ну дыхни!

Мои глаза округлились. Он проверяет меня?

– Не буду!