Мой сводный кошмар

– Не переживай и не накручивай себя, солнышко. Естественно, главная причина, почему я выхожу замуж, – это чувства, а не холодный расчет.

Очень хочу в это верить.

Федор Иванович – прекрасный мужчина, он так тепло относится к моей матери, что это не заметит только слепой. Но три предыдущих брака у мамы были именно по расчету. Первый – чтобы у моей младшей сестры в свидетельстве о рождении не стоял прочерк в графе «отец» и ее не дразнили подкидышем, как это было со мной.

Второй брак оставил маме коммуналку на окраине города. А после третьего в ее собственность перешла трехкомнатная квартира в одной из элитных новостроек.

Самое удивительное, что бывшие мужья делились имуществом без судебной суеты и скандалов. Подозреваю, даже после развода они продолжали любить мою маму и все еще на что-то надеялись. Хотя она уходила решительно, не оглядываясь и с каждым разом выбирая все более перспективного спутника.

Возможно, она бы и вовсе забыла о том, что в ее биографии было столько мужей, если бы я не дружила со своими сводными братьями. Но я не представляла себя без Луки и Егора, маме они тоже всегда нравились, поэтому она мирилась с этим невольным напоминанием о своих прошлых ошибках.

Но с этим браком вроде бы и правда все по-другому.

И мама просто сияет, хотя они с Федором Ивановичем состоят в отношениях уже несколько лет. И Федор Иванович не только весьма и весьма состоятелен и способен потакать ее маленьким капризам, но и без ума от нее.

На мой взгляд, это лучший кандидат в мужья для моей мамы. Он внимательный, серьезный, заботливый, сумел так поставить своих приятелей и знакомых, что ни один из них не решится в открытую упрекнуть в чем-либо мою мать или двух ее дочерей.

На мой взгляд, у него только один недостаток.

Это Кирилл – его единственный сын. И единственный человек, который делал все возможное, чтобы превратить мою жизнь в настоящий кошмар.

Он с полным безразличием принял появление в жизни своего отца моей матери. Его не раздражала моя сестра, которая носилась за ним по пятам. Но один мой вид выводил его из себя.

Последние три года он живет и работает за границей. Все это время я стараюсь вычеркнуть из памяти пять месяцев, которые мы прожили под одной крышей. Но сегодня придется взглянуть своим страхам в глаза, потому что по случаю помолвки отца Кирилл возвращается.

– О чем задумалась, солнышко? – интересуется мама, заметив перемены в моем настроении.

– Просто немного волнуюсь, – отмахиваюсь я, не желая портить ей настроение в такой день, да и вообще загружать пустяками.

– Понимаю, – кивает она и начинает уговаривать, как маленькую: – Ты не слишком любишь новых людей, но тебе и не придется их развлекать. Поверь, они хорошо позаботятся о себе сами и найдут, обо что почесать языки. Но, возможно, ты так волнуешься не напрасно. Это женская интуиция, потому что кое с кем интересным я тебя все-таки познакомлю. И хочу, чтобы ты не отталкивала его с ходу, как остальных, а чуть-чуть пообщалась. Хотя бы полчасика, хорошо? Для меня.

С подозрением смотрю на маму, но она просто подмигивает. И я знаю: если она не хочет, можно упрашивать, пытать – все равно не расскажет.

Но я не успеваю даже попробовать ее «раскрутить», потому что дверь открывается и в комнату заходит Полина.

– Мам, – говорит она, стараясь не смотреть на меня, – спускайся, гости уже подъезжают.

Не медля более, мама выбирает нитку жемчуга и, последний раз бросив взгляд на свое безупречное отражение, решительно объявляет:

– Мы готовы!

И вот как-то умеет она заразить своим настроением.

Спускаясь следом за ней по винтовой лестнице, невольно проникаюсь ее оптимизмом и надеюсь, что эта встреча с Кириллом не в пример предыдущим пройдет мирно-спокойно.

Все-таки три года прошло. Ему уже двадцать пять. Он – взрослый мужчина. Должен же он измениться?

Мама с Федором Ивановичем встречают гостей у лестницы дома. Много лоска и мишуры, пресса, фальшивые поздравления, не более искренние улыбки.

Многие женщины бросают на мою маму оценивающие взгляды, пытаясь понять, что в ней нашел такой завидный мужчина. Несколько лет у них теплилась надежда, что все не всерьез, но теперь она исчезает.

Мама делает вид, что верит их пожеланиям, она легко и быстро привыкла к новым реалиям своей жизни. А я радуюсь тому, что могу стоять последней в семейном ряду и не участвовать в пустых разговорах.

Максимум, что мне перепадает, – цепкие взгляды. Честно говоря, я бы предпочла отсидеться в комнате или заночевать у друзей, но мама так гордится нами с Полиной и так хочет уколоть гостей слаженностью в нашей семье, что приходится терпеть этот цирк.

Партнеры Федора Ивановича с супругами, их дочери, соседи по коттеджному городку – посторонних нет.

И людей, которым бы хотелось искренне улыбнуться, тоже не наблюдается.

Конечно, со многими соседями плюс-минус своего возраста я знакома. Но они очень сильно любят Кирилла и потому так же сильно не любят меня. Можно сказать, что, уехав, он оставил свои «зеркала», которые транслировали его ко мне отношение и мешали забыть о нем напрочь.

Неприятный момент, но терпимый. Я не горела желанием им понравиться, влиться в их общество. Поэтому полный игнор со стороны его приятелей и подружек меня более чем устраивал.

Чем меньше напоминаний о Кирилле, тем лучше.

Три года относительного покоя…

Я бы многое отдала, чтобы сегодня избежать встречи с ним, а вот они его ждут.

Поздоровавшись с хозяином дома и новой хозяйкой, отходят на лужайку с расставленными столами, кучкуются, посматривают на распахнутые ворота.

Момента, когда Кирилл появился, я не вижу, но чувствую остро. Спину начинает жечь от множества взглядов – ну да, им любопытно, как мой названый братец отреагирует на новую встречу.

Несколько минут, пока он подходит к дому, кажутся секундой и вечностью одновременно.

Глядя прямо перед собой, я делаю глубокие вдохи и выдохи и по-прежнему пытаюсь убедить себя, что он изменился, он изменился, а значит, все будет иначе…

Я слышу, как он сухо поздравляет отца, боковым зрением вижу, как целует моей матери руку, слышу ее смех – ей всегда нравился сын Федора Ивановича, всегда. Он всегда и всем нравился. В том числе и Полине, которая зарделась при его появлении и глупо хихикает, когда он осыпает ее комплиментами.

Я незаметно делаю пару шагов в сторону и надеюсь, что он обойдет меня, сделает вид, что не заметил, не узнал, пусть даже – не захотел подойти.

Но, оставив мою сестренку в полном блаженстве, он делает шаг ко мне и замирает напротив.

Ни единого слова.

Ни с его стороны.

Ни с моей.

Но он не уходит. Не уходит, понимая, что он слишком близко, и я не могу и дальше рассматривать дорожку у себя под ногами. Не могу и дальше его игнорировать.

Он заставляет меня взглянуть на себя.

И если я не хочу «ярких» сцен, которые с жадностью начнут обговаривать… если не хочу испортить такой важный день для мамы, которую сильно люблю…

Я уже не маленькая Алиса, напоминаю себе.

Я тоже выросла, изменилась.