Отдам босса в хорошие руки

У матери очень живое лицо, и сейчас ей довольно трудно так долго удерживать на нем скорбь, чтобы соответствовать образу. Грустные вздохи, глоток любимого кофе с таким видом, будто только он и может спасти ее от внезапной депрессии. Ну и самое главное, если я вдруг не замечу намеков на траурность этого дня – черное платье, вопреки любви исключительно к светлой одежде.

– Мам, – целую ее в щеку и тут же улавливаю очередной тяжкий вздох, – какими судьбами?

– И ты еще спрашиваешь?! – восклицает она удивленно, но понимает, что выбыла из образа человека, которому уже ничего не поможет, и добавляет уныло: – У кого-то действительно что-то меняется в судьбах, грядут удивительные перемены, а у меня…

Пока она выдерживает паузу, во время которой я должен проникнуться, раскаяться и пообещать черт-те что, я успеваю занять свое место и насладиться изумительным чаем. Все же это настоящее мастерство – не испортить вкус, не просто залить сбор горячей водой, а заставить травы раскрыться и отдать цвет и силу, которая в них накопилась.

– Ты себе просто не представляешь, как тяжело, когда ничего не меняется, – вздыхает мама, запивая горечь признания не менее горьким напитком. – У меня вообще в последние годы такое ощущение, что моя жизнь – сплошной день сурка!

– Фильм с одноименным названием, помнится, был интересным, – говорю я. – Тянет на ностальгию?

– Ностальгия – о прошлом, – отмахивается мама даже от такого предположения. – В прошлом я уже сделала все, что могла. Я тянусь к будущему! Но такое ощущение, что только я и тянусь! А такие физические экстремальные растяжки в моем возрасте уже вредны для здоровья, тебе так не кажется?

Мне кажется, и в последнее время все чаще, что моя мать и отца женила на себе, прибегнув к методу эмоционального шантажа. Он не выдержал и попался. Теперь, имея возможность ежедневно любоваться добытым трофеем, она надеется повторить этот опыт на мне.

– Ты выглядишь великолепно, – говорю без лукавства, потому что многие дают моей матери меньше лет, чем прописано в паспорте. – Поэтому можешь позволить себе все, чего хочешь.

– Если бы… – вновь вздыхает она.

Я мог бы долго играть в эту игру, но телефон принимается настойчиво вибрировать. Важный звонок, так что…

– Если тебе так тоскливо, – намеренно провоцирую раскрыть ее уже карты, – может, подберешь себе какой-нибудь тур? Думаю, папа мог бы выкроить время и тоже отдохнуть от работы. Подумай, куда бы тебе хотелось поехать.

– К примеру, на острова? – Цепкий взгляд в мою сторону. – Куда там отправился Паша с женой?

– Если тебе хочется отдохнуть именно в этой компании… – пожимаю плечами.

И выдержка матери изменяет.

Она решительно отодвигает стаканчик с кофе, разворачивается ко мне всем корпусом и укоризненно произносит то, что я уже слышал полгода назад, когда брачными узами обзавелся первый мой друг.

– Я не хочу кому-то завидовать – это противное чувство! Я хочу, чтобы ты внял приятному опыту своих лучших друзей, остепенился и тоже женился! Хочу, чтобы у меня наконец появились внуки! А ты…

– А я бы поспорил насчет приятного опыта, – привожу весомые аргументы. – Пашка женат всего один день – там еще ничего не известно. Макс женат месяцев шесть, но детей пока не предвидится, так что свадьба не обязательно их гарантирует.

– Согласна! – неожиданно соглашается мать, но прежде, чем я успеваю подумать, что на этот раз тоже успешно отбился, горячо добавляет: – Согласна на внуков без свадьбы!

Раньше мама настаивала, что дети должны рождаться в браке, что это должен быть обдуманный поступок и к нему нельзя подходить легкомысленно. Приводила в пример папу, себя и еще много наших знакомых семей. Было это, когда я имел глупость познакомить родителей с первой девушкой, с которой начал встречаться, и мама тогда испугалась, что я собираюсь жениться, потому что я влип, а девушка «залетела».

С той девушкой мы расстались, что часто случается с первой любовью, уже много лет она замужем за другим, у нее все-таки появились дети, и не от меня, а от мужа. Казалось бы, страхи прошлого позади, можно расслабиться, но теперь мама боится не того, что я сделаю ее бабушкой.

Теперь она опасается, что к внукам готова, мечтает о них, а они не хотят появляться!

Я знаю о том, как сильно она хочет менять памперсы крикливому малышу и высматривать на лице сморщенного крохи собственные черты. Но все же ее заявление, что можно обойтись без пышной церемонии на зависть соседям, коллегам и партнерам отца, и перейти сразу к пеленкам, звучит для меня как сенсация.

И пока я ее перевариваю, мать решает усилить эффект:

– Можно даже несколько сразу, – предлагает она на полном серьезе. – Все равно не тебе их рожать!

Заверив мать, что всерьез подумаю над этой замечательной новостью, получаю счастливую улыбку и допуск к работе.

– Мне пора, – говорит она тоном человека, довольного тем, что выполнил сложную миссию, бабочкой вылетает из кабинета и расщедривается на похвалу: – Снежана, спасибо за кофе. Он изумительный. И вообще, день чудесный!

Дверь за матерью закрывается, и я тоже с ней мысленно соглашаюсь. Обычно она не вмешивается в мою личную жизнь. И довольно долго соблюдала нейтралитет – так, намекала, что была бы не против, чтобы в моей жизни появилась женщина, с которой я снова захочу ее познакомить.

Но стоило Максу жениться, и фонтан ее желаний как прорвало. А сейчас еще Пашка…

Но ничего, мать как вулкан – поволнуется, выплеснет энергию и опять успокоится. Главное – не подогревать ее «угли». А так как это не в моих интересах, два моих лучших друга уже женились, а с остальными моими приятелями мать знакома, но не пересекается, вряд ли в скором времени ее так же сильно тряхнет.

Я погружаюсь в работу и выныриваю из нее только спустя пару часов, когда дверь кабинета распахивается и в него врывается Макс. В глазах лихорадочный блеск, черные волосы взъерошены, на лице блуждает странная улыбка, как в первые дни после свадьбы. Он молча падает в кресло для посетителей и принимается глубокомысленно рассматривать потолок.

– С возвращением, – говорю я, отрываясь от документов. – Как съездил?

Макс переводит расфокусированный взгляд с потолка на меня, бессвязно мычит, машет ладонью, пытаясь что-то мне пояснить, а потом все же вспоминает слова:

– Она беременна!

– Теща?

Макс минуту пораженно молчит, а потом взрывается хохотом.

– Нет, – доносится его ответ через приступы смеха. – Соня, моя Соня беременна!

– Ясно. – Пока друг пытается успокоиться, звоню помощнице, чтобы принесла успокоительный чай. – Хотя с учетом цели поездки и твоего состояния по возвращении моя версия не была такой уж смешной.

– Да уж. – Кивнув с благодарностью Снежане, которая оставляет чай и незаметно удаляется из кабинета, Макс делает пару глотков, но снова весело фыркает. – А, кстати… «Ясно» – это все, что ты можешь сказать?

– Поздравляю, – взяв паузу на размышления, выдаю я, и, судя по довольному виду друга, угадываю с подобранной фразой. – И да, спасибо, что опоздал на работу и не встретился с моей мамой.

– Зинаида Викторовна снова пыталась уговорить тебя наконец-то жениться? – понятливо хмыкает Макс. – По-моему, она единственная из твоего близкого круга, кто еще не оставил эту идею.

– Она понизила ставки. Жена не обязательна. Главное – внуки.

– С таким серьезным подходом, как у тебя, это такой же дохлый номер, как и женитьба. Не твое это.

Не то чтобы я рвался обзавестись штампом, кольцом и женщиной, которая вместо ходьбы по клубам будет ждать меня дома. Не могу сказать, что в свободное время блуждаю по детским магазинам, рассматривая ползунки и игрушки. Но мысль, что в моем случае это вообще «дохлый номер», немного царапает.

А может, просто плохие ассоциации. Неудачное слово. Да и синонимы немногим получше – бесперспективный, нулевой вариант.

Некстати вспоминается оброненная Пашкой фраза, что Алла не берется за безнадежные случаи.

И вот как-то…

Одно дело, когда не хочешь ты сам. Другое – когда те, чье мнение не безразлично, считают и искренне верят, что у тебя ничего не получится.

К счастью, я вышел из возраста, когда делаешь что-то с единственной целью – доказать что-либо другим.

Но раз уж вспомнил…