Жена Чудовища

– С тобой колдун. Ты полог набрасывал, Хойр?

– Конечно, милорд, – в комнату тихонько вдвинулся вчерашний колдун, – но вы иногда слышали меня и через полог.

– Вы что-то выяснили, раз пришли?

– Опять воздействие. Пыльца на туфлях эссины Рори. Эссина, ну что за неосторожность! Я ведь предупредил вас. И вам бы не следовало пока соглашаться на сомнительные свидания с моим братцем. Наслаждались бы его отсутствием до завтрашнего дня. Вам что, действительно весело вместе?

– Милорд… – Тьяна плотнее прижалась к спинке кресла и только переводила взгляд с одного действующего лица на другое.

– Прекрати, ваша милость, – бросил Валантен.

– Как и вчера, воздействие несильное, только чтобы напугать, – сказал колдун. – Хотя, конечно, все эти обмороки и падения с лестницы могут и плохо закончиться.

– Так живее соображайте, – проворчал герцог. – Эссина Рори, вы должны переодеться. Там горничная и одежда. Всё, что на вас, Хойр заберет.

Валантен шагнул к Тьяне и опять легко поднял её на руки.

– Тише, – попросил он, – не идти же вам босиком.

Он принес её в комнату с кроватью, опять поставил посередине на ковер, добавил:

– Не убегайте потом. Я вам ещё не все сказал.

Не слишком-то легко отсюда убежать…

Незнакомая горничная уже разворачивала платье и бельё, все вещи были из сундука Тьяны, и её же туфли стояли рядом, на скамеечке. Горничная молча помогла эссине переодеться, всё снятое она укладывала в корзину, а закончив, сразу ушла, унеся корзину. Тьяна огляделась. Комната была чисто прибранной и явно нежилой, лорд Айд спал где-то в другом месте. Естественно, вряд ли он привел бы её в свою спальню. А где он спит, интересно? На кровати? Или предпочитает что-то другое? У него, наверное, просто огромная кровать. Он выше герцога и явно втрое его массивней.

«Я просто пытаюсь быть честным с вами».

Быть честным – значит отталкивать в последний момент, надеясь, что всё же оттолкнуть не удастся? Не может же он хотеть от неё избавиться. С какой стати? Честными они и были с самого начала: поговорили, договорились, были откровенны. Разве этого недостаточно?

Скоро пришёл Валантен.

– Я хотел бы извиниться за это всё, эссина. Кажется, иметь со мной дело для вас означает неприятности.

– Но ведь вы и ваш брат очень стараетесь меня от них оградить?

Он кивнул. Сказал серьезно:

– А хотите, я просто подарю вам десять тысяч дреров? Или пятнадцать? Я независим от брата, у меня есть деньги. Вы сможете уехать домой.

А это уже было оскорблением. Он не понимает?..

– Нет, милорд! – Тьяна побледнела, – но я могу уехать без денег, если вы этого так желаете.

Отвернувшись, он сказал тихо:

– Нет, Тьяна, без денег вы не уедете. Вечером я пришлю к вам Ривера. Сообщите ваше решение в записке. Но пока вы моя невеста, и я хотел бы угостить вас кофе со сливками, согласны?

Похоже, он искренне считал, что может просто подарить ей деньги. Живя отшельником, не вращаясь в обществе, он просто не желает обращать внимание на условности?

– Кофе со сливками? – Тьяна вздохнула с облегчением, – это совсем другое дело, милорд. А то – десять тысяч, пятнадцать тысяч. Как будто вы действительно мечтаете от меня избавиться.

Он только фыркнул в ответ.

В той, первой комнате уже накрыли кофейный столик. Высокий кофейник, тонкие чашки, кувшинчик со сливками, вазочка с янтарно-желтым медом, сахарница с колотым сахаром, блюдо со свежими булочками.

– Нальёте сами по вкусу? – предложил Валантен.

– Да, милорд, благодарю. А как вы узнали, что я люблю с медом?

– Очень просто, я ещё вчера послал расспросить вашу горничную.

Он сел напротив Тьяны, и, прищурившись, наблюдал, как она смешивает себе напиток: ложечка меда, потом кофе из кофейника и подогретые сливки. Себе он просто налил кофе в чашку и не добавил туда ничего. Тонкая чашка в его большой руке казалась какой-то излишне хрупкой и ненадежной. Вряд ли он всегда пьет из таких чашек.

– Вы сказали, что я вам нравлюсь, но не как человек, – сказал он вдруг.

Вот, опять. Тьяна отставила недопитый кофе.

– Да, я это сказала. Вы мне нравитесь, как вы, милорд. Я в вас не влюблена. Вы не влюблены в меня. Вам в браке не нужно ничего такого, о чём поют в балладах, я тоже не стану об этом скучать. Мне приятно находиться с вами рядом, и я тоже, надеюсь, вам не противна. Мне нравятся красивые вещи. Я не совершенство, не красавица, и вкус у меня, может быть, тоже не слишком хорош, но разве такие недостатки сложно простить? – последние слова были чистым лукавством, и она не сдержала улыбки, он тут же улыбнулся в ответ.

– Мы ведь можем стать друзьями, милорд, хотя бы немного, – закончила она, – разве это плохо?

– Хорошо, Тьяна, – согласился он, – действительно, это было бы неплохое начало.

Он подал ей руку, помогая встать с низкого кресла, попросил:

– Закройте глаза. И не спрашивайте, зачем.

Она закрыла глаза.

Валантен нагнулся и легко коснулся губами её щеки.

Совсем легко.

– До свидания, Тьяна, – сказал он, – я рад, что вы решили встретиться со мной сегодня. Сейчас Ривер вас проводит.

– До завтра, милорд, – ответила она, открывая глаза.

Валантен уже ушёл…

Примерки, примерки, платья, платья… и так до вечера.

Свадебное, полностью готовое. Немного поправить подол, а так да, готово, хвала Пламени. Первое красное платье тоже почти готово, тот самый оттенок красного, и кружева, кружева! Второе красное платье. Ах, тут нужен более темный красный бархат для верхней юбки, но не страшно, время есть. Вот такой цвет, или лучше такой, что скажете, леди Фан?..

Сорочки, чулки, туфли…

В Гарратене вошли в моду красные чулки к платью новобрачной, но многие все равно предпочитают близкий к телесному. Но если красные – то темнее платья…