Замок княгини

Маг-хранитель за плечом Дьяна странно дернулся. И он разволновался, вон даже веко задергалось. С чего бы? И что за выдержка, чему там их учат в Обители Хранителей…

Действо меж тем продолжалось. Маг, стоящий возле императора, протянул руку, но сила соддийца, держащая полотно, показалась ему плотным воздушным коконом, сквозь который не проникали пальцы. И магическое воздействие тоже не представляло проблемы для Джелвера…

Впрочем, как и для любого соддийца. Соддийцы неуязвимы для магии.

– Подтверждаю, – провозгласил маг, проведя рукой над недосягаемым для него полотном. – Теперь тебе следует это отдать! – он попробовал опять схватить простыню, но та вдруг загорелась по всем краям сразу, бодрые языки пламени побежали к середине, и совсем скоро ткань рассыпалась черными ошметками. Тут же их подхватил ветер и унес. Хотя, вообще говоря, вечер выдался безветренный.

Маг отступил в ярости.

– Что ты наделал, лир?! Так у нас не принято.

Ну да. У них принято вешать это на видном месте на целый день, обычно там, где пируют. Джелвер заявил, что поступит иначе, по обычаю Каста – то есть сожжёт. Разузнал, стало быть, про обычай.

– Прошу прощения, так принято у нас, – возразил Джелвер. – Чтобы это не повлияло на здоровье будущих детей.

Чушь. Наспех придуманная отговорка. Зато знания итсванцев о соддийцах теперь пополнятся ещё одной ерундой, которую их умники запишут. Удобно иметь различные обычаи – всегда можно сослаться даже не несуществующий.

– Ты гость, и должен уважать обычаи Итсваны.

Вежливый хозяин не напоминает гостям, что они должны и не сделали. А это значит, что маг раздосадован.

– Прошу меня простить, мой император, – Джелвер поклонился императору, – я доставил радость твоим прачкам, сократив им работу…

Тот улыбался – возможно, вообще мало что понял.

– Ты довольна? – спросил Дьян Кантану.

Она быстро кивнула, улыбнулась. Зато маг-хранитель высказался:

– Вы напрасно уничтожили весьма ценный артефакт, мой князь.

– Артефакт, позволяющий изготовить артефакты, дающие посторонним наши возможности в наше отсутствие? – заметил Дьян с усмешкой, – получается, они ценны не для нас.

– Да, но… никто не знает, когда что может понадобиться, – буркнул маг уже тихо.

Возможности применения простынки, исключительно в порядке предположения, Дьяну объяснил недавно Джелвер. Кажется, он не ошибся.

Тем временем к ним уже направлялась императрица с чашей в руках, и свита из нарядных лир следовала за ней, каждая лира тоже держала по чаше. Среди последних в этой свите выступала – ну кто бы удивлялся, – ниберийка Шала. Дьян прямо-таки услышал, как шумно выдохнул племянник, и радуясь ей и злясь одновременно. Ага, ему полезно.

Шала еле заметно, с веселым лукавством улыбнулась Дьяну.

Он знал от племянника, что его ниберийка отличается от других: была воспитана отцом, выдана замуж ради титула и положения и ныне законная вдова именя и имеет кучу знатной родни, которая о её двойной жизни даже не подозревает. Всё это хорошо, вот только зря она улыбалась Дьяну. Потому что, заметив её, Кантана вдруг встрепенулась.

– Но это же ниберийка! – удивленно воскликнула она, – я её узнала! Она приходила ко мне в башню! Эта она, она, но почему среди лир императрицы?

– Ты ошиблась, – Дьян сжал её пальцы, – среди лир императрицы не бывает нибериек.

– Но она узнала тебя! И меня, наверное. Я же видела.

– Ты ошиблась…

Еще один недостаток его жены: соддийцы не болтают о чем попало в присутствии чужих ушей. Или болтают по-соддийски. Что ж, ниберийка должна сама понимать, когда нужно быть осторожной.

Мудрая хранительница Синего камня назвала Кантану безмолвной. Получается, она точно знала, что говорит. Кантана вполне разговорчивая – среди людей, но для соддийца она безмолвная, потому что никогда не заговорит по-соддийски.

Она безмолвная, как все итсванцы.

Дьян принял чашу, из которой только что отхлебнула императрица, отпил и передал Кантане, та тоже отпила и благодарностями вернула императрице посудинку.

Задерживаться больше не следовало. Последние прощальные взгляды… лира Кайра махнула рукой.

– Слушайся мага Вейра, девочка!

Замечательный совет, что тут скажешь.

Окруженные соддийцами, они пошли к драконам, итсванцы тоже толпой двинулись следом, но теперь держались на некотором расстоянии. Походка Кантаны с каждым шагом становилась тяжелее.

– Не бойся, – строго сказал Дьян.

Коричневый Тальяр, принесший Дьяна из Шайтакана сюда, высоко задрал шею, развернул крылья и рыкнул, не слишком громко, зато послав в темнеющее небо столб пламени.

Он просто их поприветствовал, и красиво получилось, конечно. Но в толпе итсванцев заахали и закричали.

Княгиня соддийцев сдавленно вскрикнула и упала бы, ели бы Дьян не подхватил. Она совершенно точно была без чувств. Джелвер быстро подошёл, провел ладонью над лицом Кантаны.

– Ничего страшного. Пусть поспит до Шайтакана.

С женщиной на руках Дьян забрался на спину дракона, уселся, устроив её перед собой.

«Прости, князь, я не хотел», – извинился коричневый, без особого, впрочем, раскаяния.

Мало кто из соддийцев сможет понять, почему жена князя падает в обморок оттого лишь, что её поприветствовал дракон.

Первым взлетел дракон с князем на спине, потом один за другим, неслышно, стали подниматься остальные, и стая из девяти драконов с наездниками не спеша двинулась в сторону заката.

Они всегда улетали из итсванской столицы не спеша и торжественно. Чтобы её жителям было, на что посмотреть…

Глава 3. Шайтакан

Темная громада замка лежала внизу почти без огней, по морю катались волны, а наверху – небо без звезд. Не слишком приветливо встречал древний замок свою владетельницу. Хотя, десятка два человек вышли на стену, но едва ли это сошло бы за торжественную встречу. А владетельница и вовсе спала в руках у князя Дьяна, ей ни до чего не было дела.

– Мы уже прибыли, лир? – тихо спросил Ардая маг-хранитель, который летел с ним на одном драконе.

Глазастый маг всё примечал и вниз смотрел без боязни. И не сказать, чтобы волновался в пути. А ведь, впервые летя на драконе, трудно не волноваться.

Ардай, не оборачиваясь, кивнул. Вот не нравился ему хранитель. Впрочем, как и князю, и Джелверу. Он, этот маг, как бы сказать… настораживал.

Первым на стену сел коричневый Тальяр, на котором летел Дьян, следом темно-серый Армин, принесший Ардая и хранителя.