Чисто афера

– Мамушка, так будьте добры откройте дверь! Очень прошу вас, не надо и в этот раз дожидаться того момента, когда нашу дверь снесут с петель, – мягко, но с лёгким раздражением и иронией в голосе попросила я.

– Как скажешь, Дианушка, – с услужливой, мягкой улыбкой кивнула мне избушко-правительница и поспешила открывать дверь.

Вход в мою горницу как раз напротив входной двери, если не считать довольно просторной гостиной, в которую, едва переступив порог, попадают все наши гости: как желанные, так и нежеланные.

Мамушка, умница, без лишних просьб и напоминаний с моей стороны, оставила дверь в мою горницу открытой. И в результате этой её «забывчивости» я могу видеть всё, что происходит в гостиной вплоть до входной двери.

И посему вижу, что в гости к нам пожаловал высокий, стройный, умеренно мускулистый, обладающий невероятной притягательностью брюнет. В облике которого присутствует нечто большее, чем просто красота или стиль – это некая особая аура неотразимого магнетизма. Брюнет принадлежит к тому типу мужчин, которые монахинь заставляют рыдать, а замужних матрон, слишком преданных долгу или набожных и потому не способных на измену своим мужьям, – проклинать свои брачные обеты.

Его ясные синие, как июльское небо, пронзительные глаза и самоуверенная улыбка говорят о том, что их обладатель видит всех насквозь. И самая большая проблема тех, кто имел несчастье иметь с этим брюнетом дело, как раз и была в том, что он действительно всех видел насквозь. Хотя нет, самая большая проблема этих несчастных состояла в том, что под сногсшибательным фасадом обольстительного брюнета скрывался леденящий душу холод.

Сказочной красоты красавец ласково-покровительственно, как отец дитяти улыбнулся мамушке. В отличие от своих агентов, Его Адовство (а это был именно он) изображал воспитанность и вежливость и потому ждал, когда же мамушка, наконец, соизволит пригласить его в избу. Мамушка же приглашать не торопилась. Если её чему и научило утреннее происшествие, то это тому, что лишняя бдительность не помешает. И посему она устроила нежданному гостю допрос с пристрастием.

– Похоже, я влюбилась! – услышала я щебетание Венеры, она же Красотка, как я её зову. И да, она тоже живёт в моей избушке. Сердце своё Венера изливала Юпитеру (я зову его Добряком Необъятным), который составлял ей компанию за распитием утреннего чая в гостиной.

– Влюбилась? Опять? Всего лишь в четвёртый раз только за эту неделю? – по-доброму усмехнулся Добряк Необъятный. – Только, пожалуйста, умоляю тебя, не проболтайся об этом Нептуну и Плутону. Я не выдержу выслушивать новую поэму о несчастной любви в исполнении первого и очередную меланхолию второго.

В этот момент с улицы раздался голос Урана (мы зовём его Гром). – Добряк, ну сколько ещё можно тебя ждать?! Договаривались же, что чинить крыльцо будем вместе! Или ты от работы отлыниваешь?! – голос Грома посуровел.

Гром у нас молодец резкий, да к тому же ещё и без тормозов, поэтому мы предпочитаем его не расстраивать понапрасну. – Иду! Даже не иду, а бегу! – тут же отозвался Добряк. Он залпом осушил кружку утреннего чая, вскочил на ноги и ринулся на выход. На тот самый выход, который именно в ту минуту для Его Адовства служил входом, потому что мамушка как раз за пару секунд до этого закончила допрос и с чувством выполненного долга отправилась во двор, дабы руководить тем, как Гром чинит крыльцо.

Добряк, между прочим, два метра роста и два метра в объёме – не шутка!

Как результат, красавцу брюнету, чтобы окончательно войти в избушку, а Добряку, чтобы её покинуть – пришлось некоторое время повальсировать. Сначала в вертикальном положении, а затем и в горизонтальном. Вальс их, конечно грациозностью движений не отличался, но вот некоторые из их танцевальных па… были, мягко говоря, весьма оригинальными не только для вальса, но и для танцев вообще.

Выбравшись, наконец, из под Добряка Его Адовство с помощью заклинания восстановил до первоначального безукоризненного состоянию кое-где помятую, а кое-где и порванную одежду. После чего мягко, но настойчиво убрал со своего пути Красотку, которая бросилась к произведшему на неё неизгладимое впечатление брюнету, предположив, что тому наверняка после столкновения с Добряком Необъятным понадобится медицинская помощь.

Вот такой он, Сатана, перед Добряком не устоял, а перед чарами Венеры Прекрасной – устоял.

Глава 2

И вот преодолев все препятствия на своём пути, Его Адовство возник на пороге моей горницы. Я подняла глаза и посмотрела на него. Он – на меня. Ему, судя по зажёгшимся огонькам в глазах, явно понравилось то, что он увидел. Я же испытала смешанные чувства.

– Прекрасная Диана, – выдохнул Его Адовство, опалив меня таким огненным взглядом и расплывшись в столь магнетически-обольстительной улыбке, что на моем месте у любой другой особы женского пола подкосились бы ноги. У меня же к огромному неудовольствию и недоумению умопомрачительно сексуального брюнета к его чарам был стойкий иммунитет. – Как же я рад, что застал вас дома… И он слегка склонил голову, изображая почтение.

– А вы сомневались в том, что застанете меня дома? – ироничным, подчёркнуто неуважительным тоном поинтересовалась я. И дабы ещё больше обратить его внимание на моё неуважительное к нему отношение, я демонстративно села, сложив ногу на ногу. – И это после того как ваши агенты вломились в мой дом, избив при этом до полусмерти мою дверь и разбудив меня ни свет, ни заря? Надеюсь, вы не станете сейчас убеждать меня в том, что, мол, ваша правая рука не ведает, что творит левая и поэтому вам не доложили о нанесенном мне визите?

– И меня тоже разбудили, черти незваные! – поддакнула мне ворчливым голосом Маркиза. Кошка зевнула и, прыгнув с подоконника на лежанку, растянулась на ней. – И ещё крыльцо… – многозначительно произнесла она и снова демонстративно зевнула, да ещё и с нарочитым наслаждением потянулась, каждым своим действием подчеркивая пренебрежение к высокому гостю.

– Крыльцо тоже разбудили? – воспользовавшись возникшей паузой, Его Адовство, ехидно посмеиваясь, задал свой вопрос, начисто проигнорировав все три моих.

Его взгляд уже какое-то время скользил по сторонам в поисках, на что бы ему присесть. Лежанку, на которую я взбиралась по приставленной к ней лестнице и на которой возлежала в тот момент Маркиза, он отверг сразу, и посему теперь выбирал между хлипеньким сундучком, который вряд ли бы его выдержал, и не особо чистым полом. И то и другое Его Адовство не привлекло, поэтому он попытался магическим образом сотворить себе то, на что он мог бы присесть. И доставил мне истинное удовольствие, позволив понаблюдать за тщетностью его потуг.

– Нет, крыльцо ваши агенты не разбудили, а разгромили, – ответила я, забыв, разумеется, упомянуть о том, что несчастье с крыльцом случилось не без участия моей кошки. – И присесть вам всё-таки придётся либо на пол, либо на сундук, на ваш выбор, разумеется, – разрешила добрая я с очень недоброй, можно даже сказать, злорадной улыбкой на устах, – поскольку в МОЕЙ горнице ничья магия, кроме МОЕЙ не действует.

Моя демоническая магия тоже не действовала, действовала только истинная магия бабы Яги. Однако Его Адовству об этом знать было не положено. И не положено было потому, что феномен этот объяснялся ни многим, ни малым, а наличием портала, ведущего в замок Яги Пантелеевны, прямиком в её опочивальню. В связи с этим я очень надеялась, что рано или поздно Рауль воспользуется этим порталом, чтобы встретиться со мной. Или я воспользуюсь этим порталом, чтобы незаметно ускользнуть от сатанинских соглядатаев, и встретиться с ним.

– Я так понимаю, вы всё ещё злитесь на меня, моя прекрасная Диана? – улыбнулся Его Адовство по-мальчишески озорной, совершенно обезоруживающей улыбкой.

– За что? За то, что вы предложили сделать меня вдовой? Или за то, что после этого взяли в заложники моего мужа? – улыбка сама собой сползла с моих губ.

– Моя прекрасная Диана, но насчёт вдовы – это же было только предложение, – пожал он плечами и всё-таки присел на сундучок, который тут же начал жалобно скрипеть под ним, сетуя на свою тяжкую, в прямом смысле, судьбу. – Причём весьма опрометчивое, я же признал это, разве нет? – он слегка развернулся и сундучок под ним в очередной раз жалобно крякнул.

– Вы прекрасно знаете, Ваше Адовство, что вы никогда не признали бы это, если бы я не напомнила вам о том, что кроме Рауля – никто другой не способен добыть для вас Скипетр Всеповиновения, – напомнила я ему.

– Моя прекрасная Диана, – покровительственно усмехнулся Сатана, – и тогда и сейчас я почти уверен, что, несмотря на вашу демоническую сущность, вы тоже вполне способны добыть для меня Скипетр Всеповиновения. Если меч-кладенец позволил вам к себе прикоснуться, то значит, и вы тоже способны устоять перед любым искушением. И, тем не менее, я пошёл вам на уступки…

– Взяв в заложники моего мужа?! Хороши уступки! – саркастически заметила я.

– Дорогая моя, но вы же благоразумная ведьма, и поэтому должны понимать, что поставили меня в безвыходное положение… – безмятежно улыбался он, укоряя меня тоном, каким любящий отец укоряет свое годовалое дитя за то, что оно плохо кушает.

– Я вам никакая не дорогая! – огрызнулась я. – И я предложила вам выход! И я по-прежнему считаю, что у моей идеи гораздо больше шансов заинтересовать Марью Моревну, чем у вашей. Вы ведь сами говорили, что Марья Моревна обожает играть в игры, так неужели вы думаете, если вы действительно интересуете её, она упустит возможность сыграть роль конкурсантки борющейся за великую честь стать вашей женой? Ведь в этом случае, она получит не просто удовольствие лишить вас жены, но быть этой самой женой, которая бросит вас перед алтарём?

– Как я уже говорил, Диана, идея неплохая, но слишком хлопотная, – скривился Сатана. – И в первую очередь для меня! И по времени может затянуться. А вот если бы вы…

– Забудьте! Этому никогда не быть! – резко воскликнула я. Так резко, что сундучок под Его Адовством аж затрясся бедняга в испуге. – И разрешите вам напомнить, что вы уже потеряли четыре недели! Те самые четыре недели, в течение которых девицы, а среди них и Марья Моревна, уже вовсю бы соревновались за право стать вашей женой! И кто знает, возможно, Скипетр Всевластия уже был бы ваш!

– Или же мы просто потеряли бы время, но что ещё хуже – это то, что в вашем плане присутствует риск того, что мне пришлось бы жениться по-настоящему! – поежившись, возразил мне Сатана.

– Мы с вами это уже обсуждали, и я пообещала вам, что, будучи распорядительницей вашего отбора, позабочусь о том, чтобы все претендентки, которых вам будет политически невыгодно оставить у алтаря, до алтаря с вами не дошли… – парировала я.

– А если среди них будет Марья Моревна, которая примет личину одной из таких претенденток? – в очередной раз привёл Сатана, свой самый козырный довод.

– Я гарантирую вам, что мы вычислим Марью Моревну ещё до алтаря. А если не вычислим, то… – я на мгновение запнулась. – Ну как же вы не понимаете, Ваше Адовство? В любом случае, я в этом абсолютно уверена, Марья Моревна костьми ляжет, кровью изойдёт, но обязательно станет победительницей отбора, ведь её цель – бросить вас у алтаря или, может быть, прикончить вас у алтаря! То есть, вам, Ваше Адовство, волноваться совершенно не о чем! – искренне заверила я его.

– Вы не поверите, моя прекрасная Диана, но мне было бы гораздо спокойней, если бы прикончить у алтаря она попыталась вас, а не меня. Именно поэтому мне мой план нравится больше, – столь же искренне заверил меня он.

Дабы прояснить некоторые моменты, объясняю: План Сатаны состоял в том, чтобы убедить Марью Моревну в глубочайшей любви ко мне (той самой невероятной любви, которая, согласно преданиям, вновь способна вознести его на небеса, причём сразу на трон его Отца). Из-за этой любви Марья Моревна, она же Тьма Нечестивая, воспламенеет неистовым желанием покончить со мной, дабы нанести подлецу, в своё время отвергшему её любовь, неизлечимую вечно кровоточащую рану.

– Уж в чём, в чём, а в этом я вам верю, – насмешливо отозвалась я. – Однако из нас двоих охотницей за преступными душами – являюсь только я. И поэтому, по моему профессиональному мнению, последнее слово должно быть за мной. Если, конечно, вы действительно хотите, заманить Марью Моревну в ловушку, чтобы затем дематериализовать её.

– Девочка моя, на моём счету миллиарды соблазненных, ввёденных в заблуждение и просто обманутых душ, ни одна из которых не опомнилась до тех пор, пока было уже слишком поздно, чтобы что-то изменить, – снисходительно напомнил Сатана. – Поэтому давайте, лучше, не будем о том, кто из нас более профессиональный охотник. Ибо ваш опыт в сравнение с моим… В общем, как я и сказал, лучше не будем.

– Я в курсе ваших талантов, – холодно кивнула я. – Как никто другой. Как и в курсе того, что Марья Моревна обвела вас, всего такого коварного, двуличного и изворотливого, вокруг пальца, – теперь уже напомнила я ему. Напоминая об этом, я не смогла сдержать вызывающе-самодовольной улыбки, хотя я и закусила нижнюю губу. – И, кстати, ни однажды, а дважды… – и моя улыбка стала откровенно самодовольно-вызывающе-широкой. – Именно поэтому я и поинтересовалась у вас, действительно ли вы хотите, заманить Марью Моревну в ловушку, чтобы затем дематериализовать её? Потому что у меня складывается впечатление, что когда дело касается Марьи Моревны, вы теряете свою сатанински охотничью хватку, Ваше Адовство.

– На вашем месте, Ваше Адовство, я бы прислушалась, потому что девочка дело говорит! – глубокомысленно заметила Ыш.

– Она очень мудрая, – заверил его Уш, многократно кивая головой как болванчик. – Очень! Поэтому плохого не посоветует!

Сатана, не привыкший к тому, чтобы его поучали сова с накладными ресницами, и поэтому длиннющими и очень пушистыми, и летучий мышонок розового цвета – на несколько секунд потерял дар речи.

Я благодарно заулыбалась, так как предположила, что Уш это обо мне сказал. Но тут не менее благодарная, судя по тону её чириканья, чем я, Ыш сказала мышонку: «Спасибо». А весьма смущенный мышонок пискнул: «Да, не за что. Я же истинную правду сказал!».

– Ддаааа, – протянул Сатана и затряс головой, словно стряхивая наваждение. – Было-было, но такого ещё не было, – он задумчиво потёр подбородок, изучающе разглядывая Ышу и Уша. Мне его взгляд напомнил взгляд энтомолога, рассматривающего диковинную бабочку, которую он планирует наколоть на булавку и добавить к своей коллекции.

– Ваше Адовство, я надеюсь, вы помните, что вы в гостях? – напомнила я, на всякий случай.

– До меня только что дошло… – оторвал он взгляд от совы и мышонка и посмотрел на меня. Однако рука его по-прежнему указывала на них. – Это же хранители межпространственной библиотеки?