Проблема для некроманта

Я невольно перевела взгляд на кисти незнакомца. Зря. Всю жизнь западала на мужские руки. Крепкие запястья – на одном, чуть выглядывая из рукава поблескивал цельнолитой браслет. Широкие ладони. Длинные сильные пальцы, вот разве что перстней для мужчины, пожалуй многовато. Я разом ощутила себя золушкой, захотелось спрятать руки под передник, на худой конец – в складки юбки. Мысленно выругалась. Очутилась невесть где, кажется, в чужом теле, и переживаю, что выгляжу замарашкой? Как будто сейчас это самая большая моя проблема! На самом деле важно совсем другое:

– И что, из-за какого-то дурацкого петуха я умерла… – я поспешно поправилась. – Чуть не умерла и потеряла память?

Мужчина, кажется, не заметил оговорки.

– Нет, этот глупый ритуал ни при чем. Обычная девчонка вернулась бы домой ждать, когда сработает приворот.

«Девчонка». Значит, и правда, молодая дурочка. Вот было бы обидно оказаться в теле старухи, доживающей свой век. Нет, я не буду об этом думать: если я начну всерьез размышлять о том, что умерла и оказалась в чужом теле, я рехнусь. Невозможно переварить все это не рехнувшись. Буду считать, что так все и должно быть.

– Но в твоем случае… Темнота, кладбище, кровь, волнение… выплеск эмоций, пробудивший дар. Вот и результат. – Он буркнул себе под нос. – Я еще спрошу у Клауса, почему его подчиненные мышей не ловят.

– Прошу прощения? – не удержалась я прежде, чем вспомнила про любопытную Варвару и ее печальный конец.

– Инквизиция должна была найти тебя и привезти в университет. Чтобы пробудить дар – осторожно, под контролем наставника – а там либо учить, либо запечатать. – Он вздохнул. – Ничего не поделаешь, опять все самому. Пойдем.

– Куда? Зачем?

И вообще, приличные девушки не шастают ночами невесть куда в сопровождении незнакомых мужчин. Хотя приличные девушки ночами и петухов не режут…

С другой стороны, может, не потащись эта дурочка на кладбище, я бы умерла с концами. А так, похоже, второй шанс. Хотя мне и на прежнюю жизнь было жаловаться грех. Вот разве что с пресловутым женским счастьем не складывалось – но с моим анамнезом едва ли могло сложиться. Откуда детдомовской девчонке знать, что такое нормальная семья?

– Отвезу в общежитие университета. До утра, надеюсь, ты больше никого не поднимешь. А там запечатаем дар, будешь жить дальше, как жила до того.

Как жила до того, я точно не буду. Остаться одной в чужом мире, без памяти, в смысле без памяти об этом месте? Долго ли протяну? Да я даже не найду, где мой дом… точнее, где жило это тело раньше! Я же ничего тут не знаю…

Я снова покосилась на обтрепанный подол и сбитые башмаки. Нет, этот вариант меня не устраивает! Никаких запечатываний!

– Вы сказали «запечатывают или учат». Я могу выбирать?

Если дар – это магия, какая дура по доброй воле от нее откажется? И все же некоторых «запечатывают». Интересно, почему? Не нравится дар? Или чтобы не наворотили дел, не справившись с обучением? А вдруг учеба – платная, и «запечатывают» тех, кому она не по карману? Это вероятней всего. И если так, я крепко влипла.

– Выбирать? – мужчина приподнял бровь. —Твой дар – темный. Мертвые. Хочешь провести всю оставшуюся жизнь среди трупов разной степени свежести?

– А чего такого-то? – удивилась я.

Нет, в самом деле, чего особенного? Это моя работа, вообще-то… была. Вот платное обучение – это действительно страшно. У той, чье тело мне досталось, нет денег на приличные башмаки и незалатанное платье, значит, на университет и подавно. Меня выставят, и я останусь бомжихой. Где жить? На что? Как? В незнакомом и непонятном мире я окажусь беспомощней слепого щенка!

Мужчина подобрал отвисшую челюсть, а потом снова схватил меня за руку и поволок вглубь кладбища. Остановился над развороченной могилой, дернул за руку так, что я едва не свалилась на мертвеца.

– Вот. – Сказал он, указывая на труп, который совсем недавно пытался его ухватить. – Это еще не худший вариант. Нравится?

Я пожала плечами. Выглядит и пахнет, как и полагается трупу на этой стадии разложения – навскидку я дала бы ему неделю. Но действительно далеко не худший вариант.

– Нравиться здесь нечему, конечно. – Как же его убедить? Нужно его убедить, иначе мне конец! Хорошо, голос не дрожит, может, снаружи и не видно, как меня трясет от одной мысли, что в самом деле у меня отберут дар и вышвырнут на улицу. – Но и поводов падать в обморок не вижу. Все мы такими будем, в конце концов.

Он хмыкнул.

– Я – нет. Я в завещании велел себя кремировать…

Завещание? В твоем возрасте?

Он снова хмыкнул.

– Ладно, допустим, у тебя в самом деле крепкий желудок. Но есть еще одно. Ты – девушка. Смазливая – с такими личиком и фигуркой найдется тот, кто возьмет замуж и без приданого. – Голос его звучал при этом так, словно он не со «смазливой» девушкой разговаривал, а теорему Пифагора пересказывал. – И ты в самом деле предпочтешь общение с мертвяками семье и детям?

Какая семья? Какие дети? Тут под мостом бы не сдохнуть! Но вместо того, чтобы объяснять это и упрашивать, я брякнула – не иначе, как на нервах:

– А что, одно другому мешает? Маги дают обет безбрачия?

Мужчина расхохотался. Да так искренне и заливисто, что я сама едва не рассмеялась вслед за ним. Вот теперь, когда он не злился и не ехидничал, стало видно, что улыбка у него просто невероятная. Смотрела бы и смотрела. Да и сам он очень даже…

– Нет… Еще как нет. И женщин-магов немало. – Он посерьезнел. – Но ты – некромант. Более того, ты – единственная за последние сто лет женщина – некромант. От парней-то девчонки шарахаются…

От тебя-то? С таким лицом? С фигурой греческой статуи, которую и одежда не скрывает? Да ладно!

– А на тебя и вовсе будут смотреть как на… – Он помедлил, подбирая слова.

– Как на бородатую женщину из цирка уродов? – подсказала я.

Мужчина усмехнулся.

– Понимаешь, значит.

Я кивнула. На меня всю жизнь так смотрели – не привыкать.

– И все равно хочешь учиться?

– Да. Очень. Если только смогу заплатить

Учеба – это шанс оттянуть момент, когда я окажусь на улице совсем одна. Да и вообще, в любом мире лучше работать головой, чем руками. А к тому, что на меня смотрят, как на ненормальную, я привыкла. Женщина-судмедэксперт едва ли лучше женщины-некроманта. Но что поделать, если общаться с себе подобными я так и не научилась? Нормальному врачу приходится очень много общаться – и далеко не всегда с адекватными людьми. Так вот и вышло…

– Платить не придется, но, если справишься с дипломом, нужно будет пять лет отработать на корону, – прервал мои мысли мужчина.

Я выдохнула, едва не перекрестившись на радостях. Да плевать, что и тут придумали распределение выпускников. Время летит быстро, порой – даже слишком быстро.

– Щедро, – не удержалась я.

Интересно, кто это у них тут нашелся такой продвинутый, что додумался до бесплатного образования за казенный счет? Еще интересней, есть ли тут общежития и стипендии? Если нет, то у меня по-прежнему проблемы… Подумаю об этом потом. И так себя накрутила. Когда буду знать точно – тогда и стану думать, что делать.

– Это все равно дешевле, чем восстанавливать разрушенное теми, кто не совладал с даром. Да и выпускнику, задолжавшему короне, можно платить меньше.

Мужчина снова внимательно оглядел меня с ног до головы, и я все-таки спрятала руки в складки юбки. Поежилась под цепким оценивающим взглядом. Молчание затягивалось, становилось таким невыносимым, что, казалось, сгустился даже воздух, мешая дышать. Что он решит? Что мне делать?

– Что ж, разрешите представиться. – Он коротко поклонился, и я, наконец, смогла вдохнуть. – Винсент Оркан, профессор некромантии и ваш будущий наставник. Пойдемте, коллега, я вас провожу.

– Будущая коллега. – Я вернула поклон, надеясь, что все сделала правильно. В меде нас тоже называли «доктора» и на «вы», хотя не все доучились до выпускных госов. И все же стоило уточнить.

– Это неважно.