Фиктивный брак

Если разобраться, этот переезд, за исключением вынужденного контакта с Андреем, не такая уж и плохая идея. Теперь я сама себе хозяйка. У дедушки дома – тотальный контроль, шаг влево, шаг вправо – расстрел. Упаси бог вернуться из университета на час позже, допрос с пристрастием обеспечен.

Теперь хоть вздохну свободно. В ближайшие выходные схожу в кинотеатр на какой-нибудь фильм и обязательно выберу самый поздний сеанс. А еще напрошусь в кофейню с девчонками-одногруппницами, они там каждый день сидят после пар.

А жизнь-то налаживается!

Воодушевленная, окрыленная, я схватила самый увесистый баул и потащила его в свое новое уютное гнездышко. По дороге, пока поблизости нет хозяина, рассматриваю квартиру, и увиденное мне нравится. В общем-то, обстановка у дедушки в доме меня тоже вполне устраивала: мебель дорогая, ремонт качественный, квадратов предостаточно, в каком-то смысле даже уютно, но как-то все несовременно. Чего не скажешь о стильной квартире Андрея. Видно, что тут поработал дизайнер.

– А-ах! – воскликнула я, потому что поклажа, которую я волоком тащила за собой, в один миг стала легкой, как пушинка, а потом и вовсе испарилась у меня из рук.

– София, ты не девушка, ты муравей, – обогнал меня Исаев вместе с выхваченной у меня сумкой.

– Почему это? – сложив руки на груди, насупилась я.

– Только они умеют перетаскивать вес, в несколько раз превосходящий их собственный, – усмехнулся Андрей.

– А-а, – протянула я, – ну тогда ты…

Я задумалась, с каким же животным сравнить Исаева. На ум приходили только те звери, сравнение с которыми звучало бы как комплимент.

– Чего молчишь, фантазия закончилась? – Ради этого вопроса Андрей даже остановился и обернулся ко мне.

Глава 8

Сморю на Андрея, силюсь придумать что-нибудь гаденькое, чтобы сравнение било не в бровь, а в глаз, но ничегошеньки не приходит на ум. Вглядываюсь в его внешность, придираясь к ней со всей строгостью. Ведь почти у всех людей есть изъяны: у одного нос картошкой, у другого уши, как у слона, у кого-то нелепая походка, у меня, например, чересчур широкая попа. Но, похоже, Андрей исключение – все у него до противного идеально, даже бесит, что он такой красивый.

– Я бы тебе сказала, но слишком уж устала. Ты же обидишься и плакать убежишь. Кто тогда мне поможет? – выкрутилась я.

Сначала его брови удивленно поползли вверх, затем он от души рассмеялся и вновь зашагал по коридору.

Я носила легкие сумки, Исаев выбирал, что потяжелее. Чаще всего мы встречались в коридоре, реже шли друг за другом гуськом; дело спорилось.

– Андрей! – возмутилась я, когда, зайдя в свою новую комнату, застукала его за тем, что он роется в моей сумке. – А ну немедленно прекрати! Тебя не учили, что копаться в чужих вещах – это свинство?

– София, убавь громкость. Что я такого сделал? Сквозь ткань я почувствовал, что в сумке – рамки, и решил, что это картины. Заглянул и убедился, что не ошибся, хотел посмотреть на них, а ты орешь, как будто я извращенец и нюхал твое нижнее белье, – удивился Исаев, словно я подняла шум на пустом месте.

Да еще и, несмотря на мой протест, взял и вынул холст из сумки.

– Да лучше бы ты мои трусы себе на голову надел, чем пялился на эти картины! – рявкнула я и вырвала из рук у Андрея свою работу. – Понимаешь – это личное. Я никому их не показываю.

– Ладно-ладно, не хочешь, чтобы я смотрел на твои картины, не буду. – Исаев поднял руки, показывая, что больше не претендует на просмотр. – Но объясни, почему ты никому их не показываешь? Что тут такого-то?

– А тебе нравится обнажать перед кем-нибудь душу, показывать, что ты чувствуешь? Мне вот не очень, – обиженно пробубнила я и сразу же пожалела о том, что сдала себя с потрохами. Теперь мы с ним на равных: у меня есть козырь – Вера Ильинична, но и у него туз в рукаве – мои картины. Если Исаев когда-нибудь пожелает ударить меня под дых, то лучшего способа, чем обсмеять мои картины, ему не найти.

– А как же другие художники? Они ведь как-то мирятся с тем, что их внутренний мир выставляют на всеобщее обозрение, – не успокаивался Исаев и изрек с умным видом, как будто понимал, о чем говорит: – Более того, им приходится выслушивать отзывы критиков и…

– То художники, а то я, – оборвала я его на полуслове. – Я нигде не училась. Да и зачем, если таланта нет? На признание я не рассчитываю, писать картины абсолютно не умею, мне просто нравится сам процесс.

– Ага. – Исаев задумчиво окинул взглядом мои баулы, лежащие на полу, – то, что тебе это нравится, я вижу. Предположу, что процентов восемьдесят из привезенных тобой вещей так или иначе связано с живописью. Верно?

– Верно! – раздраженно ответила я. – И нужно успеть разложить их до вечера, завтра с утра мне нужно идти в универ. За помощь большое спасибо. Дальше справлюсь сама.

С тяжелым сердцем я закрыла за Исаевым дверь. Кто ему помешает, когда меня не будет дома, зайти ко мне в спальню и посмотреть на все, что вздумается? Может, зря я сюда все привезла? Оставила бы у дедушки и писала бы там… Хотя нет, иногда проснусь посреди ночи, и на меня такое вдохновение накатит, что, если не возьму в руку кисточку, завою от тоски.

Да и черт с ним, с Исаевым, пусть смотрит, пусть усмехается, пусть издевается сколько влезет – переживу!

День, а за ним и вечер, и ночь прошли без происшествий. Андрей на моей территории не объявлялся, и кроме мастера, который отремонтировал кондиционер за несколько минут, в дверь моей комнаты никто не стучался. Утром, когда я встала, по тишине в квартире поняла, что Исаев уже уехал на работу. Это предположение подтвердила прикрепленная к кофе-машине записка, в которой мне пожелали отвратительного дня и предупредили: если потеряю выделенный мне комплект ключей, меня ожидает казнь через удушение.

В универ я добралась в два раза быстрее, чем обычно. Все-таки есть своя прелесть в том, чтобы жить в городской квартире. На пару я заявилась первой, заняла место в аудитории и, пока подтягивались остальные студенты, стала готовиться к зачету.

– А София-то у нас, оказывается, принцесса.

Если бы я не услышала своего имени, то даже внимания не обратила бы на трех сокурсниц, которые хихикали в заднем ряду.

Осторожно обернулась на эту троицу, которая уставилась на экран телефона и что-то там разглядывала. Этих девушек я знаю только в лицо, они нечастые гости на парах, являются в основном только на зачеты и экзамены.

– А как хорошо маскировалась под обычную смертную, – фыркнула одна из девушек – с короткой стрижкой и накрашенными ярко-красной помадой губами. – Ничего себе помолвка – триста гостей! Смотрите, у них даже звезды эстрады были и политики. Обалдеть!

– Фигня это все. Лучше на жениха посмотри! – охнула блондинка, сидевшая посредине. – Везет же некоторым! Прямо так и тянет убить эту Софию.

– Можно подумать, он по любви женится. Читай, кто у нее дед, – закатив глаза, ядовито изрекла девушка с красными губами.

– С чего ты взяла? Конечно, деньги к деньгам, но София очень даже ничего, – возразила ей девушка в белой блузке.

Кажется, ее зовут Настей. Мы с ней как-то ждали вместе преподавателя возле кафедры, с тех пор здороваемся, но насчет имени я не уверена.

– Вечно вы всех защищаешь, – скривилась ее собеседница.

– Ха-ха, как же, по любви, читайте, что дальше написал блогер JR1221 и даже фото разместил! – довольно взвизгнула блондинка, но тут в аудиторию вошел преподаватель и ей пришлось замолчать.

До начала зачета было еще немного времени. Я разблокировала свой мобильный, вошла в мировую паутину и открыла блог, который обсуждали мои сокурсницы.

Ого-го! Этот JR1221 наваял целую статью о нашей с Андреем помолвке. Причем что ни предложение, то порция яда. Все было выставлено в таком свете, словно он описывал не праздник, а как минимум бал у сатаны. По словам блогера, наша с Андреем свадьба не что иное, как объединение двух конкурирующих бандитских группировок в один клан.

JR1221 прошелся по моему деду, написал, что он главный в городе криминальный авторитет, сколотивший состояние на наркотиках и проституции. Хотя я точно знаю – это полная чушь, у дедушки давным-давно весь бизнес легальный. Виктор Борисович (папа Андрея) тоже попал под раздачу. Его обвинили в громких рейдерских захватах и всевозможных финансовых преступлениях.

Отдельная тема – фотографии, которыми блогер проиллюстрировал каждый абзац. Сделал он их явно украдкой, исподтишка, причем нарочно выбирал неудачный ракурс. На снимках у гостей вид более чем нелепый: то рот безобразно раскрыт, то глаза смотрят в разные стороны. Особенно «удались» блогеру фотографии женщин: он подчеркнул их недостатки. Ведь достаточно не так повернуться, и одна грудь кажется больше другой. А вот и я, любимая, смотрю куда-то, закусив губу. Наверное, наблюдаю за братом. Вид у меня жалкий, глаза безумные и страдальческие, жуть, одним словом.

А больше всего бесит то, что JR 1221 запечатлел всех в образе идиотов, только с Андреем вышла промашка: он на фото, как всегда, идеален, выглядит как супермодель.

Оборвать бы ручонки этому злобному блогеру! Это же надо – извалять людей в помоях! И ведь по закону его к ответу не призовешь – свобода слова, будь она неладна. Интересно, как этот блогер проник на нашу помолвку? Хотя что тут сложного? Он вполне мог работать в ресторане, например, барменом или официантом.

Прокрутив статью, я дошла до того момента, на котором у моей сокурсницы счастливо загорелись глаза.

JR 1221 пишет, что один из самых завидных холостяков страны – Андрей Исаев— хоть и приобрел теперь статус жениха, но, похоже, наличие невесты ничуть не мешает ему поддерживать образ сердцееда. Далее по тексту блогер в красках и интимных подробностях описывал недавний роман Андрея с одной из его сотрудниц. В подтверждение слов JR1221 прикрепил фото. На нем Андрей, придерживая привлекательную девушку за талию, покидал здание своей фирмы. Парочка мило улыбалась друг другу, оба выглядели довольными.

Я резко свернула окно блога. Убью гада! Мне все равно, с кем он кувыркается, но позорить себя я не позволю. Устрою дома кобелю разнос. Если для него так важно слияние фирм, пусть держит своего дружка на привязи в будке.

Выдохнула. Черт с ним, с этим Исаевым, забуду о нем, по крайней мере, до вечера. Сейчас у меня зачет, и надо сконцентрироваться на нем. Сижу, преспокойно отвечаю на вопросы теста, никого в аудитории не трогаю, но моя спина словно горит. Оглянулась. Несколько студентов, когда я посмотрела на них, резко вздрогнули и отвели взгляд. Сидят, уткнувшись в листок, делают вид, будто усердно ставят галочки, а сами трясутся от смеха.