Одержимый

– Добрый день, – в горле пересохло и вместо внятной разборчивой фразы наружу вырвался едва слышный хрип.

Жданов, не притормаживая, мазнул по мне безразличным взглядом и, не утруждая себя словесным приветствием, просто кивнул.

Ого, и всё, что ли?!

Ха, я, значит, тут тряслась, как последний алкаш ранним утром, утопала в холодном поту, а Вадим Викторович – чихать на меня хотел. Нет, ну он в моём представлении прямо на целую голову вырос. Даже на полторы. Получается, наговаривала я на человека, когда ставила ему диагноз – псих.

Псих бы не внял просьбе и преспокойно дальше преследованием изводил, а Жданов, как абсолютно адекватный мужчина взял и выбросил меня из головы.

Заметно повеселевшая и с лёгкостью на душе, толкнула дверь папиного кабинета.

– Кто тут доставку заказывал? – войдя, задорно я громыхнула. Отец настолько сосредоточенно погрузился в работу, что даже на моё появление не отреагировал, как сидел, уткнувшись глазами в монитор, так и продолжил сидеть.

– Ау-у, дочь пришла.

– Саша! Ну, я даю, – родитель поспешил встать с кресла, чтобы как у нас водится крепко обняться. – Попьёшь со мной чай? – троекратно чмокнув в макушку, поинтересовался отец.

– Попью с тобой кофе, – отозвалась я, и пока родитель суетился возле кофемашины, внимательно оглядела его заваленный бумагами стол.

– Пап, а с каких пор ты вновь начал возиться с первичкой? Не почину финансовому директору и главному бухгалтеру в одном лице копошиться с накладными и платёжками. Не находишь?

Не сказать, что мои познания в бухгалтерском учёте глубоки, но кое-что понимаю. По крайней мере, книгу покупок от банковской выписки отличу. Потому как в школьные годы частенько после уроков не домой шла, а к отцу на работу. Причём не просто так сидела и бесцельно ковырялась в носу, поплёвывая в потолок, а либо делала уроки, либо помогала. В основном, конечно, как «чернорабочий» раскладывала да подшивала, но иногда папа даже доверял мне вносить в программу списание материалов.

Родитель сделал вид, что пропустил вопрос мимо ушей, потому как был сильно увлечён тем, что самозабвенно варил кофе, потом с осторожностью сапёра нёс до стола чашки, затем рылся в тумбочке, в поисках шоколадки.

А я всё это время ждала…. И вот когда он устроился на против меня в кресле, постучала ногтем по столу и напомнила:

– Пап, ты так мне и не ответил.

– А ерунда. Кое-какие цифры не сходятся, вот решил лично перепроверить.

Только собралась сказать, что его объяснение сильно смахивает на ложь, как дверь распахнулась, и в кабинет вошли трое мужчин. Два наголо бритых мордоворота, а из-за их спин выглядывал плюгавенький старичок с жиденькой седой бородкой, как у козла.

– Сергей Витальевич, будьте добры, выйдете из-за стола, – потребовал «шкаф» тот, что стоял справа.

– Пап, а что происходит?! – метнув взгляд от двери обратно к отцу, ошарашено произнесла я.

– Без понятия, – ответил отец и обратился к визитёрам. – Господа, а вы собственно кто?

– Не беспокойтесь, Сергей Витальевич, – засипел мужик с бородой. – Я представляю фирму, оказывающую услуги по внутреннему аудиту, а эти молодые люди должны проконтролировать, чтобы вы на время проверки покинули кабинет и ни к технике, ни к документам не прикоснулись.

Глава 4

В здании фирмы отец наотрез отказался обсуждать инцидент с аудиторской проверкой, аргументируя это тем, что чем меньше его коллеги узнают о произошедшем, тем легче ему будет вернуться к обязанностям. Парковка тоже оказалась неподходящим местом, а далее мы отправились к папе домой и вынужденно разделились, ведь каждый был за рулём. Во дворе около подъезда уже сама не стала на родителя накидываться с вопросами, решив, что зайдём в квартиру, там за закрытой дверью и без лишних ушей поговорим.

– Что ты мне как пятилетней небылицы рассказываешь? – выслушав объяснения отца за кухонным столом, не поверила ни единому его слову. – Нет, я могу допустить, что внутренняя аудиторская проверка – это теперь частое явление в организациях, но чтобы приходила охрана, лишала финансового директора доступа к компьютеру, выдворяла его из кабинета, а на выходе обыскивала портфель на предмет, не прихватил ли он чего с собой из документов – тут уж скажу, что это полная ерунда.

Отец, тяжко вздохнув, склонил голову и пристально начал разглядывать свои руки, сложенные на столешнице в замок.

– Пап, – положила поверх его ладоней свою. – Скажи правду. Насколько всё серьёзно, и в чём тебя подозревают?

– Сашенька, ну зачем тебе? Поверь, иногда лучше не знать. Всё обязательно разрешится, я уверен, а ты только зря будешь себе нервы мотать. Кушать хочешь, у меня суп есть?

Едва сдержалась, чтобы впервые в жизни при отце не ругнуться. Какой к чертям суп, когда его час назад из здания фирмы, в которой он проработал без малого пять лет, выводил конвой из двух мордоворотов?!

– Рассказывай, пап, – тихо и спокойно попросила я. – Вдруг ситуация выйдет из-под контроля, я должна знать, что происходит.

Родитель страдальчески поморщился, показывая, как ему это сложно и трудно, помотал головой, но говорить всё же начал:

– Из фирмы утекла крайне крупная сумма, долгую цепочку финансовых манипуляций не стану объяснять, ты не поймёшь, да я и сам- то ещё не до конца разобрался. Подозревают меня, что в принципе логично, больше ни у кого нет таких полномочий и доступа, чтобы провернуть махинацию подобного масштаба.

По спине пробежал холодок. По нашему законодательству не такую уж и большую сумму денег надо умыкнуть, чтобы инкриминировали статью «Кража в особо крупном размере» и, если не ошибаюсь, за неё светит срок до десяти лет лишения свободы.

– Пап, не хочу нагнетать, но мне, кажется, надо срочно искать адвоката. У тебя есть хороший на примете?

– Саш, ну ты чего?! – папа не только возмутился, но и ладонью по столу хлопнул. – Я же не присваивал эти деньги. Аудиторы вышли, должны во всём разобраться.

– Я знаю, что не присваивал, но….

– Никаких «но». Всё, закрыли тему.

Решила, что сегодня не поеду домой, переночую у папы. Он, конечно, всячески старается показать, что по поводу обвинений не переживает, даже пытается шутить, но я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить в игру. Нервничает и ещё как, а у него сердце больное, то есть пока идёт разбирательство, оставаться без присмотра – ему для жизни опасно.

Аппетита не было от слова совсем, но отцу всё же удалось, влить в меня целую тарелку борща, а следом закинуть булочку с маком. После мы, устроившись на диване, посмотрели фильм, но из-за постоянных мыслей о краже, даже не помню сюжета. Спать легли рано, но вот уснула я только ближе к утру.

Слышу сквозь сон, как надрывается дверной звонок, разлипаю глаза в полной прострации, во-первых, за окном ещё темно, во-вторых, лежу не в своей кровати, в третьих, совсем недавно лишь задремала.

– Мы, наверное, топим соседей снизу, – присев, крикнула я. – Кто ещё будет ночью в дверь так долбиться. Пап, ты проснулся?

– Да, сейчас открою, – послышался заспанный голос и шлепки босых ног по полу. – Сашка, ты не вставай, спи.

– Ё-моё, четыре утра, – включив подсветку экрана на телефоне, проворчала я и, накинув халат, потопала смотреть, какая конкретно труба дала течь.

– Тихонов Сергей Витальевич? – сквозь приоткрытую дверь ванной до меня донёсся незнакомый грубый мужской голос.

– Да, – растерянно ответил отец. – А в чём дело?

– Собирайтесь, поедете с нами. Вот решение суда.

Выбежав в коридор, словно очутилась в кошмаре. Всё жутко и как будто происходит не наяву. Ну не могут к нам домой явиться люди в форме, с целью арестовать отца.

Ноги не держат, поэтому чтобы не рухнуть, навалившись на стену, наблюдаю за тем, как поникший отец обувается.

Дверь раскрывается и сначала первым выходит мужчина в погонах, следом за ним идёт отец, и как только он перешагивает порог квартиры, у меня в голове что-то взрывается.

Срываюсь с места и несусь вслед за папой, а догнав, вешаюсь ему на шею и горько рыдаю.

– Нет, пожалуйста, не забирайте его. Мы завтра утром сами придём. Честное слово. Дайте только адрес. Сейчас не уводите.