Красные нити

– Понимаете, у нас случилось очень странное событие…

Я нахмурился, начиная чуять неладное:

– Рассказывайте с самого начала и подробно, – приказал ему строго.

– Никто не понимает до конца, что произошло. Сейчас разбираемся… В общем, под утро к нам пришёл начальник следственного отдела и сообщил, что планирует лично допросить свидетелей по этому делу.

– Тех трёх мальчишек?

– Да. Он увёл их в комнату для допросов. Вернее, это он нам так сказал, но на самом деле, как мы потом увидели по камерам, он просто вывел их из участка со связанными руками, посадил в служебный автомобиль и увёз в неизвестном направлении. С тех пор они исчезли.

На секунду забыв о своём образе хладнокровного руководителя, я нецензурно выругался в трубку.

– Я ведь велел вам не спускать с них глаз!

– Послушайте, да, я понимаю, звучит это всё странно, дальше ещё страннее – не обнаружив никого в комнате для допросов, мы позвонили начальнику следственного отдела. Он всю ночь был дома, спал. Свидетелей полно – жена, трое детей и тёща.

– Ну тёща точно врать не будет, – брякнул я. – Ладно, а дальше что?

– Дальше мы просмотрели видео с камер наблюдения. И на всех видео – вылитый он.

Закусив ноготь, я задумчиво пялился в окно.

– Мне нужны эти записи. И ещё. Достаньте видео, снятое наружными камерами наблюдения перед клубом в тот вечер, и тоже отправьте мне. Адрес скину в сообщении. Но если вы и эти видеозаписи тоже про… – я сглотнул очередное ругательство и поправился, – провороните, то я вас…

– Сегодня же всё отправим! – перебивая меня, поспешно заверил капитан. – Вы не подумайте ничего! Мы, конечно, стараемся не афишировать этот случай, чтобы информация не просочилась «наверх», но всё же работаем над ним. Пытаемся решить вопрос своими силами. Начали розыскные мероприятия. Объездили уже полгорода…

– Ищите в лесу, – мрачно ответил я, теряя интерес к разговору. – Но даже если найдёте, толку от них теперь будет мало.

– Думаете? – переспросил растерянный следователь.

– Всего доброго.

– Подождите, Каспер! – выкрикнул в трубку он. – Ещё секундочку! Скажите, мы ведь с вами… договорились, да?

– Договорились.

Сбросив вызов, я раздосадовано швырнул телефон через плечо на стол. К счастью, столешница мягкая, а то бы ещё и без телефона остался.

Так и знал, нельзя было доверять им это дело! Вампир, убивший того парня, разумеется, вернулся за остальными, чтобы убрать свидетелей раньше, чем они успеют поговорить со мной. Только вот как ему это удалось? Кто он, тоже гипнотизёр? А может быть, всё проще, и у начальника следственного отдела действительно рыльце в пушку? Или же вампир гуляет перед самым моим носом, и мне пора просканировать Олега на сверхспособности? Что за бумажку он выкинул тогда, в туалете, наткнувшись на меня? Уж не губы ли вытирал?..

Облокотившись на стол, я попытался в деталях вспомнить сцену убийства, какой я её увидел, но получалось с трудом. Картинка перед моим внутренним взором дрожала и размывалась, подробности ускользали из головы, а в животе что-то неприятно сжималось.

Столько лет прошло, а у меня всё ещё немеет затылок и язык, когда вижу обескровленный труп. Почти сразу же психика услужливо вытесняет все детали, стирая их из памяти. Защитный механизм, наверное.

Слишком уж эти неестественно бледные лица с прозрачными губами и ярко-красные, горящие как огонь, раны на шее пугают маленького мальчика внутри меня…

Глава 6. Чёрное дело

– Стёпочка, сынок, ну расскажи мне. Пожалуйста, расскажи, что ты видел?..

Я молчал. Как рыба, набравшая в рот воды. Отчасти поэтому я и перестал говорить – все постоянно спрашивали меня о том, что произошло тогда, в тот самый роковой день, когда мы поехали с папой на рыбалку.

Сначала меня пытали следователи, потом ещё какие-то люди в форме – мама утверждала, что это папины коллеги. Потом уже мама с бабушкой пробовали меня разговорить в спокойной обстановке – дома, но я продолжал молчать. То, что я увидел, так меня напугало, что я боялся сказать не то что одно слово, а даже одну букву об этом. Мне казалось, что если только я открою рот, то все эти ужасы, взятые вместе, выльются на меня же и на моих близких, накроют нас смертельной волной и потопят.

Нет, я буду молчать. Прости, мама.

Так как я был единственным свидетелем убийства, папу ещё несколько лет считали пропавшим без вести и продолжали поиски, а только потом признали погибшим. Как обычно в случае с утопленниками, тело найти так и не смогли. Оно ведь упало в реку, и течение, скорее всего, унесло его куда-то далеко, а может, наоборот, прибило ко дну, и оно быстро разложилось в воде.

Надо ли говорить, что я с тех пор возненавидел рыбалку, рыб, водоёмы и всё, что с ними связано? Да что там, я даже обычной воды в ванне боялся и первое время кричал как резанный, когда мама пыталась меня мыть. Психолог, разумеется, считала это одним из проявлений аутизма. Что ж, пусть. Так проще.

Так никто не узнает, не сможет даже представить, что случилось. Я стану могилой, похороню это в себе. Пусть глубоко-глубоко у меня внутри тлеют и гниют эти страшные картинки. Я и сам их позабуду. Заколочу в гроб вместе с самим собой. Если я не умею говорить, то и память мне ни к чему.

Но однажды, тёмной ночью я снова увижу это во сне. Я увижу, как папино лицо с каждой секундой наливается мертвецкой бледностью, а зрачки расширяются от ужаса и боли. Я вспомню, как его обесцвеченные губы шепчут мне «Беги!». Вспомню то чувство, когда ноги прирастают к земле, и не получается пошевелить даже одним пальчиком. Я увижу, как он, осунувшийся и за считанные секунды очень сильно похудевший, упадёт в камыш, растущий у берега, а этот странный человек, отпустив его, повернётся ко мне. Я думал, он папе друг, и они просто так необычно обнимаются, радуясь встрече, но в этот момент пойму, что всё иначе. Человек в чёрном склонит голову набок и проколет меня насквозь своими острыми, как гвозди, глазами. Облизнётся. Сделает шаг вперёд. Поманит пальцем. Потом засмеётся тихо. Что-то скажет… Что он мне сказал?.. Этого я так и не услышу. Я закричу. Громко-громко.

И проснусь.

* * *

Олег приехал на работу к девяти, как обычно. В отличие от меня, он выглядел весьма бодро. Ни одежда, ни лицо не казались помятыми. И даже свой потерянный телефон он каким-то образом нашёл!

Тайком щёлкнув в его сторону сканером, я проверил одну из своих догадок. Но нет – пусто. Олег всё же не вампир, а оклемался так быстро после пьянки, наверное, просто потому что годы молодые.

– Мне нужно сделать несколько важных звонков. Не дёргайте меня. Лучше разберитесь тут во всём этом бардаке.

Я ожидал, что он снова будет спорить и упираться, как вчера, но он только покладисто кивнул:

– Понял. Сделаю.

Следующим шагом у меня по плану был созвон с Москвой. Раз уж я вспомнил про Константина, надо бы разузнать, как он там поживает – не инициировал ли какую-нибудь новую тень ненароком. А заодно и спрошу про золотой памятник Эмилю.

Начальник московского штаба отказался со мной говорить, сославшись на срочные дела, которыми его загрузил Второй. Так же, как и его зама, не оказавшегося на месте. В отделе службы безопасности и вовсе никто не взял трубку, а потом стало занято. Безрезультатно просидев на телефоне полчаса, я решил, что дальше времени терять нельзя.

Придётся использовать запасной вариант. К счастью, у меня в Москве есть свои люди. Вернее, свой человек, который – что-то мне подсказывает – тоже в курсе всех дел. К тому же, она сама давно пытается со мной связаться и поговорить. Не хотелось бы, конечно, до такого опускаться, да и Стелле я обещал больше не общаться с этой девушкой, но, похоже, ситуация не оставляет другого выбора.

– Лина, привет.

– Значит, это всё-таки ты…

По моей спине прошёлся холодок. Может быть, зря я тревожу призраков прошлого?..

Сейчас я не стал включать программу для изменения голоса, и кинолог, разумеется, тут же меня узнала. Хотя, скорее всего, она поняла всё ещё раньше – когда в день нашей последней встречи мой аватар пришёл к ней в гости, пользуясь жетоном Каспера, и высказал всё, что наболело. Не случайно же после завершения операции она несколько раз пыталась со мной связаться и даже написала письмо на электронную почту. На звонки отвечал Олег, а письмо я, не открывая, стёр. Может быть, там было запоздалое признание в любви, а может гневный выплеск за то, что я так обошёлся с Эмилем – ни то, ни другое я читать не хотел.

– Извини за беспокойство. Я бы не стал просто так тебя волновать, но мне нужна твоя помощь. Вернее, некоторая информация.

Она молчала. На линии висело какое-то едва уловимое напряжение.

– Ничего личного, – продолжал я. – Расскажи мне, всё ли в порядке с Константином Цепешем?