Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц

– Не вождем я просто никак не могу быть, ни в какой жизни.

– Ну конечно, вы же пассионарий, – сделав глоток сока, согласилась американка, входя в накатанную колею путевого разговора, как будто он прервался минут пять назад. Попутчики прекратили его ненадолго в окно посмотреть, а потом стали говорить дальше.

Вольнов никуда не торопился и, видимо, расположился в своем шезлонге надолго. Уловив, что собеседница вполне расположена к продолжительному общению, он подхватил подброшенную ею тему:

– Я – пассионарий? Да Боже сохрани!

– Все лидеры – пассионарии. Все, кто чего-то достиг в жизни.

– Вы шутите. Это вам в Колумбийском университете такое рассказывали?

– Нет, это в вашем шоу-бизнесе так о себе говорят.

– Ну, им простительно. Их дело петь, а не говорить. Все лидеры подобного рода, в том числе и я, тщеславны и амбициозны, а пассионарии – те, кто оставляет след в истории, – совершают деяния, страстно стремясь к достижению своего иллюзорного идеала наперекор всему, иногда даже во вред себе. Большей частью во вред. Так что это не про меня. Мне оттуда, – он показал на небо, – выделена энергия ровно на то, чтобы мог приспособиться к окружающему миру, а не менять его.

– Вообще-то нам рассказывали об этой теории пассионарности, но, видимо, я что-то не поняла.

– Просто сейчас она уже не актуальна. И пассионариев нет, потому что они не нужны. Жизнь прекрасна и удивительна. Смотрите, сколько цветов, через дорогу океан, рядом роскошная женщина. Я не хочу ничего менять в такой жизни. Тем более во вред себе.

– На самом деле у вас другая жизнь, в которой нет океана, но есть люди, которые вас любят.

– Я хочу эту и живу этой жизнью сегодня и сейчас. Кстати, а где ваш супруг? Когда прилетит или он уже здесь? – как бы между прочим поинтересовался Вольнов.

– Увы. Только недавно с ним разговаривала и расстроилась даже. Я зря сюда прилетела. У него в последний момент все поменялось. Ему срочно надо быть в Гонконге. Наши планы рухнули. Трех дней праздника не получится.

– Вы сколько лет вместе? – неожиданно спросил Вольнов.

– Пятнадцать.

– Солидный срок. И для вас побыть вдвоем все еще праздник?

– Представьте себе.

– Похвально, похвально.

– Понимаю, это не в вашем стиле. Вам было бы скучно.

– Ой, право же, вы из меня делаете какого-то маньяка. У меня была, правда, не одна жена на всю жизнь, а две. Не так уж и много.

– Это не считая увлечений?

– Вы думаете, у вашего супруга их, конечно, нет, – подначил Вольнов.

– Я думаю, что у моего супруга они, конечно, есть, но он не ищет новых женщин только из-за того, что ему нужны новые впечатления.

– Понимаю, – перебил ее старый ловелас, – они его сами находят. У меня та же беда. Вы, пожалуй, первая женщина, за которой я сознательно приударяю. Вот искал вас повсюду весь вечер. Обычно ищут меня.

– Ах вы, бедная овечка, – рассмеялась Люси и, немного помолчав, продолжила: – Так, наверное, все мужчины говорят. Вы правы, мой муж не исключение, но он ко мне замечательно относится, и, даже если кто-то у него и появляется, я не знаю об этом.

– Об этом не узнают. Это чувствуют, – тоном старшего наставника заметил Вольнов.

– Ну и прекрасно. Вот я не чувствую.

– Поздравляю, муж вас любит, а легкие увлечения… Они только укрепляют гармоничный брак. Каждый раз он приходит к выводу, что дома ему намного лучше.

– Что значит каждый раз? – возмутилась Люси. – Можно подумать, что он профессиональный плейбой.

– Да у меня и в мыслях такого нет.

– Он деловой человек. Продюсер, режиссер, журналист. Работает по двадцать пять часов в сутки, ведет параллельно несколько проектов, пишет сценарии…

– Сочувствую, – ощущая себя почему-то немного виноватым, проговорил Андрей.

– Чему это вы сочувствуете?! – окончательно вышла из себя Люси.

– Он так занят, а вы все одна и одна.

– Я поняла, вы свою схему подгоняете под всех. Вот вы прилетели сюда с девушкой, а она все одна и одна, хотя вы не так уж и сильно заняты.

– Я отдыхаю, а за девушку не беспокойтесь. Она сама выбрала то, что имеет, и ее это абсолютно устраивает. Она думает, что использует меня. Пока она так думает, я использую ее. Ей нужны деньги, а мне нужна свобода.

– Ничего не поняла из того, что вы сказали, ну да и какое мне до этого дело. – Люси вдруг спохватилась, понимая, что их разговор стал смахивать на выяснение отношений людей, явно неравнодушных друг к другу. – А что мы тут сидим? Раз уж так получилось, что мы с вами остались в полном одиночестве, так…

– Просто с языка сорвалось. Предлагаю сходить в ресторан.

– А потом прогуляться по побережью или пойти на дискотеку.

– Мне кажется, прогулка по побережью будет интереснее, впрочем, слово дамы для меня закон.

Вольнов встал и галантно предложил спутнице руку.

– Начнем с ресторана, а там разберемся.

Люси хотела было отказаться от его помощи, но потом все-таки воспользовалась ею, положив свою узенькую ручку на его крепкую ладонь. Когда их пальцы соприкоснулись, Андрей Константинович вдруг как-то очень странно взглянул на свою американскую знакомую. В этом взгляде было все: и удивление, и нежность, и даже испуг. В этот момент уже совсем немолодой мужчина вдруг почувствовал незнакомое ему ранее чувство.

«Неужели любовь – это вот так? – пронеслось в его голове. – Думал, никогда и не узнаю этого чувства, суетясь на ярмарке тщеславия. Все хотелось, чтобы рядом были самые красивые, самые молодые женщины. Красивее и моложе, чем у всех остальных. Никогда не искал своего родного человека, а вот оно, все же настигло. Кажется, знаю ее всю жизнь. Нашел все же свою вторую половинку».

Они посидели в ресторане, долго гуляли вблизи океана, любуясь мощными волнами, потом еще долго сидели у бассейна и говорили, говорили, говорили. Ему интересно было знать о ней все: какая она была в детстве, как в первый раз влюбилась, как выбрала профессию, что она любит, что ненавидит. Рассказывал о своей жизни, о смешных ситуациях, в которые попадал, как всегда стремился быть первым, а когда выбился, ему стал сниться один и тот же сон. Он стоит на огромной колонне, вокруг свищет ветер, так что трудно удержаться на небольшой площадке. Высота сумасшедшая, внизу не видно людей и даже дома еле различимы. И вот стоит он один на этом высоченном постаменте, как памятник самому себе, уже устал стоять. И страшно, и безысходно. Что делать дальше? Совершенно непонятно. Каждый раз он, видя этот сон, просыпается в холодном поту и каждый раз переживает настоящее счастье: это только сон, а наяву он ходит по земле, среди людей.

– Вот такие смешные у меня сновидения, – заключил свой рассказ Вольнов, допивая очередной бокал виски.

– Просто обхохочешься, – грустно улыбнулась в ответ Люси.

Ей даже стало немного жаль этого немолодого человека. Такого успешного, прожигающего жизнь в сонме ослепительных нимф, и такого на самом деле беззащитного и одинокого. Она с трудом подавила в себе желание обнять его, пожалеть.

– Однако уже светает, неплохо бы все же пойти поспать, чтобы отделить день от ночи.

– Отсортируем, – трудно выговорил Андрей Константинович. – Но завтра мы увидимся?