Натюрморт с серебряной вазой

Ордынцев не отличался открытостью и помалкивал о размолвках с женой. Ирина тоже публично не жаловалась. Они не выносили сор из избы. Супруги имели кое-какую недвижимость и, поссорившись, проживали врозь. Макс остался в московской квартире, Ирина переехала в загородный дом.

«Почему у вас нет детей?» – как-то спросила Руслана.

«Не успели», – бросил Макс, не добавив никаких подробностей.

«Ира ушла от тебя или ты ее бросил?»

«Не вижу разницы. Мы разъехались!»

«Насовсем?»

«Жизнь покажет…»

Он уходил от прямых ответов, что жутко бесило Руслану. Она имела виды на Макса – серьезные виды.

Блондинка задумалась и не заметила, как в воде у борта показались пузырьки, а затем блестящая черная голова Стаса в гидрокостюме.

– Все в порядке? – свесившись вниз, крикнула Руслана. – Где Антон?

– Всплывает…

– Слава богу! Вы меня напугали.

– Ты вроде не из пугливых, – во весь рот улыбался дайвер, поднимаясь по трапику. Одной рукой он хватался за поручень, а в другой держал что-то бесформенное, похожее на мокрый мешок.

– Что это? – брезгливо скривилась Руслана.

– Нашел на дне…

Он бросил свою добычу на палубу, и вокруг сразу образовалась лужа воды. В мешке находился твердый предмет – блондинка определила это по стуку.

– Гадость! – процедила она, отвернувшись и продолжая высматривать второго ныряльщика.

Тот уже подплыл к трапику, собираясь взбираться на борт. Руслана с облегчением помахала ему рукой.

Тем временем Стас освободился от акваланга и развязывал мешок. Узел не поддавался.

– Что внутри? – опасливо осведомилась блондинка.

– Не знаю. Мы не успели посмотреть. Сегодня паршивый день: ничего не попадалось, хоть плачь. Отплыли чуть в сторону, а там этот мешок. Замешкались, брать – не брать. Хотели заглянуть, что в мешке. Черта с два! Узел крепкий, холера! Воздух кончился, всплывали на резерве.

К ним, шлепая ластами, подошел Антон.

– Небось мусор кто-то выкинул с борта…

Руслана высказалась куда более мрачно:

– А что, если там – труп?

– Для трупа мешок маловат.

– Ну… часть трупа, – не сдавалась блондинка. – Расчлененка. Голова, например…

– Типун тебе на язык. Дай-ка нож, Антоха! – потерял терпение дайвер.

Чик! Из разрезанного мешка вывалились несколько камней, которых полно валялось на берегу. Но среди них находился предмет, ради которого стоило рисковать.

– Говорил же, надо брать мешок! – ликовал Стас. – Чуйка у меня! А ты – всплываем! Всплываем! Во второй раз нырнули бы – не нашли.

Антон и Руслана потеряли дар речи.

– Чего-чего, а такого я не ожидала увидеть, – вырвалось у нее. – Почему эта штука оказалась в мешке?

– Да еще с камнями, – подхватил Антон.

– Не верю своим глазам… Вы меня, часом, не разводите, мальчики?

– Делать нам нечего… – обескураженно пробормотал Стас.

Он склонился над находкой, потирая затылок. Потом поднял голову и повернулся к напарнику:

– Думаешь, это подлинный антик? Но почему в мешке?

– Мешку точно не тысяча лет. От него бы давно ничего не осталось.

– Коню понятно!

– Может, Руслана права? Нас решили разыграть? Увидели, что мы…

– Зови хозяина, – перебил Стас. – Живо!

Глава 7

После обеда Глория прилегла, а Лавров поднялся в мансарду и устроился с биноклем в углу открытой террасы. Отсюда было видно все, что происходит в соседнем дворе. Слегка мешали деревья, но в основном он остался доволен выбранной позицией для наблюдения. Здесь его вряд ли заметят, тогда как ему удобно следить за хозяйкой и ее гостьей. Он затруднялся ответить себе, зачем ему это надо, и радовался, что Глория спит. Обойдется без лишних вопросов и насмешек.

Наступило самое жаркое время суток. Улица будто вымерла. Даже кошки и собаки попрятались в тень и дремали. Лавров тоже боролся с дремотой, но любопытство было сильнее усталости.

Соседи, похоже, предавались послеобеденному отдыху. Никто не выходил из дому, занавески на окнах были задернуты. Так прошло около часа. Лавров расположился в плетеном кресле, и время от времени веки его против воли смыкались, а рука с биноклем опускалась на колени. Потом, побуждаемый неведомым импульсом, он просыпался и возвращался к своему занятию.

В одно из таких внезапных пробуждений его настойчивость была вознаграждена. На пороге мелькнул светлый сарафан – это оказалась «бедная сирота», которая вышла в сад и направилась к гамаку.

Лавров покосился на часы. Ого! Уже почти четыре. С моря дул теплый ветер, шевелил листву изнемогающих от зноя деревьев.

Девушка лежала в гамаке под яблонями, наслаждаясь тишиной и покоем. Увеличенные линзами бинокля черты ее не отвечали современным канонам красоты, однако показались наблюдателю довольно милыми. Длинные пшеничные волосы девушки рассыпались, широкие бретели сарафана подчеркивали золотистый загар. Она была поразительно хороша.

Щелк! Щелк! Лавров делал снимок за снимком. Зачем? Чтобы полюбоваться нимфой на досуге? Или позлить Глорию? Дескать, зря она им пренебрегает. Он может увлечься другой женщиной. Мало, что ли, красивых и свободных девушек, особенно летом на морском побережье?

Щелк! Лавров обратил внимание на изящные лодыжки и маленькие ступни «бедной сироты»… и тут же вспомнил записи из «Журнала Печорина»: что порода в женщинах определяется «в поступи, в руках и ногах». И что «правильный нос в России реже маленькой ножки».