Эффект чужого лица

– А сейчас?

– Отец посвятил себя тому, что по-настоящему его интересовало, – искусству древней Месопотамии. В его кабинете уйма книг о Вавилоне, Ниневии, ассирийских царях, клинописных табличках… Вместо сказок он рассказывал нам с братом о висячих садах Семирамиды и Вавилонской башне.

Девушка, одетая в широкое цветное платье и шаровары, готовила кофе по-турецки и разносила его посетителям. Людей прибавилось, теперь в зале почти все столики были заняты. Молодые парни, по-видимому, студенты, заказали кальян.

– Что же вас беспокоит? – спросила Астра, когда девушка вернулась за стойку.

Из-за ширмы в углу, отведенном для курения, поплыл сладковатый кальянный дым.

Нелли морщилась и молчала. Астра ее не торопила, пусть собирается с мыслями.

– Не люблю курящих…

– В вашей семье никто не курит?

– Никто, – покачала головой Ракитина. – Кроме Эммы. Это жена моего брата. Он пытался отучить ее от сигарет, а потом смирился. Терпит! Куда деваться?

– Вы с ней дружите?

– Дружу? – она поджала губы. – Мы родственники. Поддерживаем хорошие отношения. Стараемся…

– Вам не нравится Эмма?

– Я ее выслушиваю. Она иногда жалуется на брата, а я не из тех, кто обсуждает других за глаза.

– Поэтому вы смущены и не решаетесь признаться, в чем проблема?

– Отчасти. Мне сложно говорить о родных людях…

Румянец на щеках Нелли стал ярче – она покраснела от внутренней борьбы. С одной стороны, она предпочитает не выносить сор из избы, с другой – вынуждена это делать.

– Но вы ведь пришли сюда, чтобы поделиться наболевшим?

– Да… я… видите ли…

Астра выразительно посмотрела на часы.

– Я отнимаю у вас время?

– Вы тратите его понапрасну, госпожа Ракитина. Берите быка за рога! Иначе мы не сдвинемся с места.

– Да, конечно… я понимаю… Все началось со скоропалительной женитьбы отца на этой… пигалице Раисе. Она интриганка! Сумела окрутить его за каких-нибудь восемь месяцев! Разве она пара такому человеку, как наш отец? Он даже не посоветовался с нами! – в ее голосе звучало неприкрытая досада. – Зачем, по-вашему, молодой девице выходить замуж за старика?

– По разным причинам… не обязательно корыстным.

Она уставилась на Астру густо подведенными глазами, в которых кипели слезы. Ракитины – по крайней мере, Нелли – обладали не только творческой жилкой, но и бурными эмоциями.

– Может, в девятнадцатом веке романтические героини и влюблялись в пожилых кавалеров, да и то преимущественно в романах. А в наше время такое «чудо» дурно попахивает! Предприимчивые провинциалки неспроста обхаживают московских женихов любого возраста. Главное – заключить законный брак, прописаться, а потом завладеть квадратными метрами столичной жилплощади. Как отец этого не понимает?!

– Простите… я, кажется, запуталась, – призналась Астра. – Вы говорили о второй жене…

– Раиса – уже третья!

– А… со второй ваш отец развелся?

Ракитина потупилась и отхлебнула остывшего кофе.

– Глаша умерла семь лет назад. Что вы на меня так смотрите? Да, она фактически вырастила нас с братом… но мы не стали называть ее мамой. Мать у человека бывает одна! – с вызовом произнесла она. – Или вы другого мнения?

– Я не спорю…

– Мачеха есть мачеха! Глаша прикидывалась любящей наседкой, но лично меня тошнило от ее сюсюканья. Она ни дня не работала, так и просидела на иждивении отца. Ее призвание – домашнее хозяйство. Правда, она была не глупа… но не сумела толком применить свой ум.

Астра представила себе жизнь этой незнакомой Глаши. Муж уходил на целый день, а она оставалась с двумя чужими детьми, которые ее ненавидели: возилась с ними, готовила еду, стирала и гладила их вещи, водила гулять в близлежащий сквер, помогала делать уроки, старалась подобрать к ним ключик. Они же наверняка вредничали, допекали ее, чем могли. Судя по Нелли, характеры у Ракитиных о-го-го, какие! Брат, пожалуй, не далеко ушел от сестры…

– Осуждаете? – прервала ее размышления собеседница.

– Думаю…

– Какие мы с Леоном черствые, бездушные, да? Как мы портили жизнь бедной женщине и собственному отцу? И продолжаем портить… Мы изводили Глашу, теперь изводим невинное создание Раечку! Ангела во плоти, который слетел с небес, дабы скрасить последние годы профессора Ракитина. Ах, какие гадкие, жестокие дети! Два избалованных эгоиста!

– Вы уже не дети, – холодно заметила Астра.

– Вот именно. Поэтому нас трудно провести. Все далеко идущие замыслы Раечки написаны у нее на лбу. Она спит и видит скорую кончину «любимого» супруга. Молодая вдова с трехкомнатной квартирой в Замоскворечье – чем плохо для начала?

– Вы не торопитесь с выводами?

– Я опаздываю! Надо было все силы приложить, чтобы отрыть папе глаза на эту ушлую бабенку. Милое наивное создание! – саркастически рассмеялась Нелли. – Робкое и стыдливое! Ну, вы бы попались на такую приманку?

– А где они познакомились?

– В консерватории, на концерте… Мама успела привить отцу любовь к настоящей музыке. Знала бы она, к чему это приведет!

– Вы против классической музыки?

– Музыка и музыканты – разные вещи. Мама играла любительски, а Раиса – профессиональная пианистка. В ее Урюпинске ей ничего не светит. Разве что скучное преподавание в музыкальной школе за гроши. То ли дело Москва! Не удивительно, что все они стараются зацепиться здесь любым способом. На здоровье! Только почему она выбрала нашего отца?

– Отчего умерла его вторая жена?

Вопрос Астры ошарашил Ракитину. Она мотнула головой, словно норовистая лошадь, которую останавливают на скаку.

– Глафира? При чем тут она?

– Допустим, мне любопытно.

– От сепсиса… Она поранилась, когда делала уборку на даче.

– У вас есть дача?