Кинжал Зигфрида

– Ты хочешь сказать – у тебя новое дело?

– У нас, – повторила она. – Можешь отлучиться на недельку из своего бюро? Мы едем в Санкт-Петербург. Ты видел этот прекрасный город весной?

Глава 5

Подмосковный поселок Витеневка

За завтраком Римма Николаевна заметила, что у Леды совершенно отсутствует аппетит. Она с тревогой наблюдала за дочерью.

– Ты здорова?

– Да, – машинально кивнула та.

– Как Влад?

– Хорошо.

– Значит, опять худеешь? Ну, лапушка, это уж чересчур, ей-богу! И так в чем душа держится!

Леда сочла за лучшее промолчать.

Мама являла собой образец наивности и беспомощности, какой-то даже комичной неприспособленности к жизни. Она существовала в своем собственном мирке, отделенном от остального мира Китайской стеной. Бедная! Она не подозревала об истинном положении дел, и с ней было бесполезно говорить об этом. Все равно в одно ухо влетит, в другое вылетит. Как она умудрилась просуществовать бок о бок с отцом столько времени и ничего не перенять? Впрочем, она была ему подходящей женой. Другая женщина не выдержала бы и дня.

– У нас неприятности, мама. Серьезные проблемы с финансами.

– Влад все уладит. Нам не стоит путаться у мужчин под ногами. Папа всегда все вопросы решал сам.

– Влад задерживается в Санкт-Петербурге, – нервно произнесла Леда. – Он приболел. Слег с гриппом.

– Надеюсь, ничего опасного?

– Я тоже… надеюсь! – Она вскочила, испытывая непреодолимое желание глотнуть коньяка. Но наливать при матери Леда не осмеливалась.

– Глупышка! – пробормотала Римма Николаевна, покончив с омлетом. – Чего ты переживаешь? Подумаешь, грипп? При его-то крепком молодом организме? День-два, и все как рукой снимет. И о финансах не стоит беспокоиться. Не в деньгах счастье!

– Конечно!

Римма Николаевна не заметила в голосе дочери злости и сарказма. Она привыкла игнорировать любые негативные эмоции, приспосабливаясь к обстоятельствам и не помышляя их менять. Усилия не оправдывают себя.

– Тебе чаю налить или кофе?

– Я возьму минералку в комнату. – Леда достала из холодильника бутылку нарзана и отправилась в гостиную.

Там она, стараясь не шуметь, плеснула в стакан из первой попавшейся бутылки, глотнула и взглянула на этикетку. «Джин». Боже, какая гадость.

Мама заблуждается! Она никогда денег не считала и не понимает, каково оказаться без них. Предел ее мечтаний – спокойная жизнь, обильный стол, красивая одежда и культурные развлечения. К последним она относит посещение театров, чтение душещипательных романов, просмотр телесериалов и отдых на море. Ее не интересуют грандиозные планы Леды, вложение миллионных прибылей компании в выгодные проекты, размах и полет фантазии.

– Где же, черт побери, Влад?

Леда снова потянулась к бутылке, одернула себя и закрыла бар. Этому пора положить конец. Так она… не сопьется, нет, но навредит своей красоте. Перегрузка печени плохо сказывается на коже, старит ее, провоцирует появление пятен.

Леде приходилось следить за собой – ведь она еще не вступила в законный брак с молодым преуспевающим мужчиной, не облачилась в подвенечное платье, за ее спиной не шептались с завистью и восхищением многочисленные гости. Хороша будет невеста с отеками и несвежим цветом лица! Никакие бриллианты не замаскируют этих «косметических» недостатков. Разве что накрыться густой вуалью? Так ведь от жениха под ней не спрячешься.

Молодая женщина истерически расхохоталась. С женихами ей жутко не везло. Она привыкла к мысли, что деньги всюду проложат ей дорогу – в том числе и к сердцу суженого. Оказалось, не все так радужно.

Сначала к ней посватался господин Борщин – богатый, тучный, лысеющий предприниматель, с брюшком и вывернутыми мокрыми губами, один из партнеров отца. Самое ужасное – папа обеими руками был «за». Борщин – не красавец, в возрасте, уже успел погулять, достаточно обеспечен, дважды разведен, и в третий раз ему сам бог велел стать надежным семьянином. Капитал, опять же, дробить не придется.

Мама, для которой мнение супруга было законом, поддакивала.

– Зато не ты его, а он тебя ревновать будет, – вторила она. – Человек остепенился, имеет жизненный опыт. Чем не пара?

Леда встала на дыбы:

– Видеть не могу вашего Борщина! Пусть фамилию сменит хотя бы. Если уж пузо убрать нельзя!

Фамилию жених менять отказался – наотрез. Обиделся, расфыркался, перестал приезжать на чай по-английски, который устраивала по заграничному образцу Римма Николаевна. Куприянов такой наглой выходки не стерпел, дал жениху от ворот поворот. А дочка только того и ждала.

Вторым претендентом на руку и сердце состоятельной невесты был некто Померанцев – полная противоположность Борщину. Невероятно длинный, худой как жердь, с впалой грудью, вытянутым лицом и узкими хищными глазками, он казался пародией на мужчину. Господин Померанцев занимался банковским бизнесом и ссужал деньги «Куприянову и партнерам».

– У этого жениха пуза нет, – с усмешкой заявил Леде отец. – И к фамилии не придерешься. Был женат, оставил супругу с тремя детьми ради твоих прекрасных глаз. Так что не взыщи, дочка, ответить отказом язык не поворачивается.

Леда навела справки. Супруга с детьми сама два года как ушла от Померанцева – не выдержала его педантичности, занудства и скупости.

На возмущенную тираду дочери Куприянов возразил:

– Тебе не угодишь, сударыня! Тот толст, этот худ… Гляди, останешься у разбитого корыта.

– Он жадный, – рыдала Леда. – И страшный, как Кощей!

– Зато долго жить будет. И приданое твое не растранжирит, а приумножит. Глупа ты, падка на смазливую внешность. Мужчина – не кукла. Или ты среди стриптизеров пару себе искать вздумала? Я в доме разврата не допущу! Брак, да будет тебе известно, – богоугодное дело и заключаться должен для продолжения и процветания рода. В постели детей зачинают, а не распутничают!

– Померанцев мне противен. Он за рубль удавится.

– Щедрость еще не достоинство, а прижимистость – не порок. Банкиры, они по большей части люди экономные, потому как понимают цену деньгам. В отличие от сопливых барышень!

О том, чтобы выйти замуж против воли отца, и речи быть не могло.

– Если мне жених не по нраву будет, и в мыслях не держи! – строго предупредил дочку Павел Анисимович.

– Папа тебе добра желает, – увещевала ее мать. – Заботится о твоем счастье. С лица воду не пить! Для жизни надежный друг нужен.

– Это Померанцев-то – друг? – завопила Леда, чем вывела отца из себя.

– Принуждать я тебя не намерен, выходи за кого хочешь. Только знай – покинешь родительское гнездо голая и босая! Ни копейки не дам! Пусть твой красавец покажет, на что он способен. Посмотрим, сколько вы на любви-то протянете! Ты, голубушка, ни в чем отказу не знала, привыкла к дорогим вещам, вкусной еде, праздности, наконец. У тебя маникюр вон уйму денег стоит. Иди-ка картошки начисть на ужин с такими ногтищами! Или уборку устрой. Сразу вся любовь выветрится!

И Леда сникала, замолкала надолго, молясь по ночам луне на небесах, чтобы обошло ее стороной постылое замужество. От Померанцева удалось отбрыкаться, но впереди маячили новые, не менее отвратительные кандидаты в мужья. Как будто внешняя привлекательность исключала успешность в бизнесе. На самом деле отец намеренно окружил себя такими людьми – он считал, что красота мешает мужчине состояться как профессионалу, добытчику и хозяину жизни.

Скорее всего, именно внешность Влада Неверова послужила поводом для увольнения, а не его строптивый характер.