Гражданское право. Отдельные виды договоров

Права и обязанности сторон по договору мены. Учитывая, что каждое возникшее из договора мены обязательство является квалифицирующим, следует признать и то, что каждая субъективная обязанность и каждое субъективное право, составляющие содержание таких встречных обязательств, являются основными для договора мены.

К исполнению обязанностей по передаче обмениваемых товаров в субсидиарном порядке применяются правила, регламентирующие исполнение обязанности продавца по договору купли-продажи. Однако наличие сложного предмета договора мены накладывает отпечаток на особенность исполнения этих обязанностей с точки зрения момента их исполнения и момента перехода права собственности на обмениваемые товары. Речь идет о том, что право собственности на обмениваемые товары переходит одновременно. Это значит, что момент исполнения обязательств по передаче обмениваемых товаров может совпасть с моментом перехода права собственности на эти товары лишь тогда, когда такие обязательства исполняются в один и тот же момент. Если же одно из обязательств по передаче обмениваемого товара исполняется позже по сравнению с другим, то право собственности на обмениваемые товары перейдет на покупателей одновременно после того, как будет исполнено последнее обязательство.

Передача товара одной из сторон договора мены может быть осложнена необходимостью осуществления денежного платежа. Это касается ситуации, когда из договора буквально следует, что обмениваемые товары являются неравноценными. Если цена обмениваемых товаров не указана в договоре, сторона, чей товар по рыночной цене ниже цены товара, предоставляемого в обмен, обязана оплатить разницу в ценах. Данная разница в ценах оплачивается одновременно или после того, как передан более дешевый товар, если только иной порядок оплаты не предусмотрен договором.

С точки зрения квалификации договора мены может возникнуть вопрос о том, как влияет появление дополнительной обязанности по передаче денег на существо мены; появляется ли дополнительное обязательство по внесению цены? Можно ли в подобной ситуации вести речь о проявлении в договоре мены элементов договора купли-продажи? Ответ будет отрицательным. Обязанность по внесению разницы в цене обмениваемых товаров не будет составлять содержание отдельного обязательства по оплате товара, а подлежит рассмотрению в качестве одного из долженствований (обязывания) единой обязанности передать товар, цена которого ниже цены товара, предоставляемого в обмен.

Договор дарения

Понятие договора дарения и его виды. Основную группу имущественно-стоимостных отношений в гражданском праве составляют товарно-денежные отношения. Однако в гражданском обороте имеет место и такое перемещение стоимости, в основе которого лежит безвозмездность. Среди безвозмездных отношений выделяются те, которые сопряжены с отчуждением имущества. Такие отношения опосредуются совершением договора дарения.

Сегодня договором дарения опосредуется не только безвозмездное отчуждение вещей, но и безвозмездная передача имущественных прав, а также освобождение от имущественных обязанностей. Это в значительной степени расширяет сферу применения договора дарения в зависимости от тех отношений, которые составляют предмет гражданско-правового регулирования. Интерес сторон договора может состоять не только в совершении действий, направленных на то или иное имущество (в широком смысловом значении), но и в возникновении отношений статики или в их прекращении (посредством организации взаимоотношений сторон договора дарения) как между собой, так и между иными участниками гражданского оборота. Указанные аспекты предопределили формирование достаточно сложного договорного типа – договора дарения, нормы которого формирует институт дарения.

Итак, по договору дарения даритель безвозмездно передает или обязуется передать одаряемому вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить его от имущественной обязанности перед собой или третьим лицом.

Данный договор выступает примером безвозмездного договора, что исключает какое-либо встречное предоставление по такому договору. Безвозмездность – это не только конститутивный признак договора дарения, но и императивное предписание, нарушение которого влечет ничтожность сделки дарения как притворной сделки. При этом безвозмездный характер может быть оформлен двумя конструкциями: даритель либо «безвозмездно передает или обязуется передать вещь, обязательственное право требования», либо «освобождает или обязуется освободить от имущественной обязанности».

По критерию момента возникновения договор дарения может быть совершен как по конструкции консенсуального, так и реального договора. В основе выбора конструкции договора дарения находится интерес дарителя. Совершение договора дарения вещи в режиме реального договора привело к формированию так называемого вещного договора, исключающего необходимость совершения какого-либо действия. Такой договор имеет исключительно вещный эффект – порождает право собственности одаряемого на вещь.

Наличие консенсуальной или реальной конструкции накладывает отпечаток на квалификацию договора дарения с точки зрения прав и обязанностей сторон. При этом договор дарения никогда не может быть двусторонним: консенсуальный договор дарения является односторонним, а реальный договор дарения – вообще не порождает ни прав, ни обязанностей. Это правило абсолютно срабатывает при дарении вещей.

Сфера применения договора дарения ограничена не только исключительной безвозмездностью, но и дозволенной направленностью воли дарителя. Так, нельзя совершить договор дарения, предметом которого будет выступать передача дара одаряемому после смерти дарителя. Такой договор является ничтожным, как противоречащий основам наследственного права. В то же время обязанность передать дар, не исполненная дарителем при жизни, по общему правилу переходит к его наследникам.

В содержании норм главы 32 ГК РФ можно выделить три вида дарения:

– обычный подарок – дарение движимого имущества, стоимость которого не превышает трех тысяч рублей, совершенное по реальной сделке, как правило, в устной форме;

– обещание дарения, то есть дарение, содержащее обещание дарения в будущем, облеченное в обязательную письменную форму консенсуального договора дарения;

– пожертвование – дарение вещи или права требования в общеполезных целях, облеченное в письменную форму договора дарения, в пользу граждан или некоммерческих организаций.

Каждый из указанных видов дарения опосредуется соответствующей договорной конструкцией, но в рамках конститутивных признаков договора дарения, некоторые из которых развиваются через его элементы. При этом «обычный подарок» не следует путать с «обычным дарением». Обычное дарение имеет место во всех случаях, когда речь не идет о пожертвовании, либо в случае, когда при пожертвовании не соблюдены формальные требования последнего.

Элементы договора дарения. В качестве предмета договора дарения могут выступать:

– вещи, передаваемые дарителю как по конструкции «обязуется передать в собственность», так и по конструкции «передает в собственность». При этом вещи, принадлежащие юридическому лицу на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, могут выступать объектом дарения только с согласия собственника, за исключением обычных подарков. Имущество, находящееся в общей совместной собственности, может выступать объектом дарения только с согласия всех участников совместной собственности.

– имущественные права (требования), то есть обязательственные права, передаваемые дарителю по конструкции «обязуется передать» или по конструкции «передает» как в отношении себя, так и третьего лица. При этом дарение права требования к третьему лицу осуществляется по правилам уступки права требования (§ 1 гл.24 «Перемена лиц в обязательстве» ГК РФ).

– имущественные обязанности (долги), от которых одаряемый освобождается перед дарителем или третьим лицом по конструкции «даритель обязуется освободить» или по конструкции «даритель освобождает». При этом освобождение от имущественной обязанности перед дарителем есть не что иное как сделка прощения долга[40 - Долг для цели (ст. 415 ГК) представляет собой имущественную обязанность, составляющую содержание договорного или внедоговорного обязательства, связанную с передачей вещи должника (в том числе его денег).](ст. 415 ГК РФ). Освобождение от обязанности перед третьим лицом может осуществляться по конструкции «исполнение обязательства третьим лицом (ст. 313 ГК РФ) и конструкции перевода долга (§ 2 гл. 24 «Перемена лиц в обязательстве» ГК РФ).

Столь широкой трактовке предмета договора дарения мы, скорее всего, обязаны разработкам дореволюционного периода, а именно, положениям Проекта Гражданского Уложения[41 - См.: Гл. IV «Дарение» разд. 2 кн. 5 т. 1 Гражданского Уложения: проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. СПб, 1899 г. – С. 537.], ст. 242 которого предусматривала, что по договору дарения даритель безвозмездно предоставляет другому лицу какое-либо имущество, а в ст. 243 указывалось, что дарение может заключаться в отчуждении или установлении права, в отказе от права или в принятии дарителем на себя обязательства. Вместе с тем, кодификации советского периода отнюдь не характеризовались таким широким перечнем действий, составляющих предмет договора дарения. Более того, в первой советской кодификации вообще не нашлось места легальному определению договора дарения: в ст. 138 ГК РСФСР 1922 г.[42 - Собрание узаконений РСФСР. 1922 г. № 71. Ст. 904.]содержалась лишь норма о том, что договор о безвозмездной уступке имущества (дарение) на сумму более десяти тысяч рублей золотом недействителен. Но уже в ГК РСФСР 1964 г.[43 - Ведомости ВС РСФСР. 1964 г. № 24. Ст. 407.] появилось указание на то, что «по договору дарения одна сторона передает безвозмездно другой стороне имущество в собственность» (ч. 1 ст. 256). Нетрудно заметить, что предмет договора дарения был сведен исключительно к передаче в собственность вещей (как движимых, так и недвижимых), причем, по прямому указанию закона (ч. 2 ст. 256), в рамках реального договора. Подобное состояние в советский период правовой регламентации отношений, возникающих из договора дарения, отдельными современными исследователями оценивается как «убогое правовое регулирование»[44 - См.: Развитие договора дарения в отечественном законодательстве (Гл. XI) // Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 2: Договоры о передаче имущества. – М.: Статут, 2000 г. – С. 329 (автор гл. – Витрянский В.В.).]. Но действительно ли существует потребность в столь широком понимании предмета договора дарения, как предлагает действующий Гражданский кодекс РФ? Не скрывается ли за столь емкой дефиницией п. 1 ст. 572 ГК РФ банальная подмена понятий?

Позволим себе усомниться в достоверности существующего перечня действий, составляющих предмет договора дарения[45 - В современной литературе не так часто встретишь критику законодательного подхода к определению предмета договора дарения. Тем не менее, некоторые авторы все же усматривают неудовлетворительность такого подхода. – См., напр.: Дарение (гл. 31) // Гражданское право: Учебник. Т. 2 / под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. М., 2000 г. – С. 116 (автор гл. – Елисеев И.В.).]. Начнем непосредственно с конструкции «освобождение от имущественной обязанности перед собой (дарителем) или перед третьим лицом», которая распадается на два элемента в зависимости от субъекта, перед которым одаряемый освобождается от своего долга. Во-первых, таким субъектом может быть сам даритель, и тогда освобождение от имущественной обязанности происходит по правилам о прощении долга (ст. 415 ГК РФ), а непосредственно соглашением о прощении долга будет считаться сам договор дарения. Во-вторых, одаряемый может быть освобожден от имущественной обязанности перед третьим лицом. Данная процедура может происходить либо по правилам об исполнении обязанности должника третьим лицом, и в этом случае возложением будет считаться сам договор дарения (п. 1 ст. 313 ГК РФ), либо по правилам о переводе долга (ст. 391–392.1 ГК РФ), и тогда в качестве соглашения о переводе долга будет выступать непосредственно договор дарения.

Соглашением о прощении долга может быть погашен долг обязанной стороны, как в договорному так и во внедоговорном обязательстве. При этом такое соглашение может строиться лишь по конструкции реального договора[46 - См. подробнее: Соломин С.К., Соломина Н.Г. Прекращение обязательства по российскому гражданскому праву: монография. – М.: Юстицинформ. 2014 г.-С. 90.], ибо нельзя допустить возможность, чтобы правовое положение должника в основном обязательстве оказалось неопределенным. Ведь после достижения соглашения о прощении долга по консенсуальной модели (то есть посредством обещания освобождения от долга) должник вводится в состояние, при котором, по крайней мере, для него остается непонятным, погашать ли ему долг перед своим кредитором. Или можно успокоиться и все возможные риски, связанные с неисполнением основного обязательства или его ненадлежащим исполнением, перенести на кредитора, который обещал освободить его от имущественной обязанности. Для основного же обязательства достижение консенсуального соглашения о прощении долга должно означать лишь одно – приостановление его динамики (с одной стороны, обязательство существует, а с другой – его динамика парализована обещанием освободить должника от имущественной обязанности). Но может ли соглашение о прощении долга восприниматься в качестве договора дарения?

Никогда в отечественной доктрине не оспаривался тот факт, что одним из признаков дарения выступает увеличение имущества в хозяйственной сфере одаряемого за счет одновременного уменьшения имущества в хозяйственной сфере дарителя. Проще говоря, дарение всегда предполагает имущественное основательное обогащение одного лица (одаряемого) за счет другого (дарителя). Таким обогащением может выступать лишь имущество. Но при прощении долга этого не происходит лишь по той причине, что соглашение о прощении долга не является ни примером обязательственного договора, ни примером договора распорядительного. Такое соглашение порождает имущественные последствия, но совсем в иной плоскости, поскольку по своей природе относится к группе договоров, построенных по общей модели организационного договора, который имеет исключительную направленность на оптимизацию существующих имущественных правоотношений. Так, при прощении долга по деликатному обязательству кредитор (потерпевший) отказывается от своих притязаний по возмещению причиненного ему или его имуществу вреда, тем самым прекращая данное деликатное обязательство. При прощении долга по кондикционному обязательству кредитор (потерпевший) подводит под неосновательное обогащение правовое основание, тем самым прекращая данное обязательство. При этом неосновательно приобретенное имущество становится даром, а значит, качество дарения придается ни самому акту прощения долга, а тому действию, которое привело к неосновательному обогащению; неосновательно сбереженное имущество в форме пользования чужим имуществом без намерения его приобрести приобретает качество ссуды, а неосновательное сбережение в форме пользования чужими услугами приобретает качество безвозмездного оказания услуг.

Учитывая изложенное, важно понять, что соглашением о прощении долга изменяется правовой режим действий и их последствий, имеющих место до того, как состоялось освобождение от имущественной обязанности. Проще говоря, соглашением о прощении долга, как организационным договором, (но не обязательственным и не распорядительным) оптимизируется имущественная правовая связь (либо посредством ее прекращения, либо посредством ее изменения), но не устанавливается новая правовая связь. Подобное оптимизирующее свойство соглашения о прощении долга проявляется и договорной сфере. В любом возмездном договоре освобождение должника от исполнения встречного обязательства, когда первоначальное уже исполнено, означает лишь то, что кредитор совершает одариваниено не в форме прощения долга, а в форме, которая соответствует исполнению по первоначальному обязательству. Поэтому, если кредитор (продавец) изначально передал товар, от оплаты которого он, в конечном счете, освободил покупателя, это означает лишь то, что товар становится даром, а договор купли-продажи приобретает качество договора дарения вещи. Если кредитор (арендодатель) освобождает арендатора от внесения арендных платежей в полном объеме, то отношения этих лиц вводятся в конструкцию договора ссуды. Если исполнитель (или подрядчик), в конечном счете, освобождает заказчика от оплаты оказанных услуг (выполненных работ), то и правоотношения приобретают качество правоотношений по безвозмездному оказанию услуг (выполнению работ). Таким образом, действия по освобождению должника от имущественной обязанности перед кредитором не соответствуют цели договора дарения (как договора, направленного на перераспределение имущественных благ, а точнее, как договора по передаче имущества в собственность), поскольку характеризуются свойством организационного порядка, а значит, не могут выступать в качестве предмета договора дарения.

Иная картина складывается в ситуации, когда речь идет о реализации конструкции «освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом». Действительно, освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом можно воспринимать в качестве фактического результата договора дарения. Однако, по нашему твердому убеждению, данное действие не является предметом договора дарения по следующим причинам. Во-первых, договоры дарения, которые, так или иначе, связаны с тем, что с должника снимается обязанность погашения долга перед его кредитором (третьим лицом), могут быть реализованы исключительно по модели реального договора. Вряд ли отношения экономического базиса могли предопределить необходимость формирования консенсуального договора дарения, по которому одаряемый (должник) оставался бы в состоянии неопределенности своего положения по отношению к своему кредитору (третьему лицу) вплоть до того, как даритель исполнит свою обязанность. Да и для третьего лица подобное консенсуальное соглашение всегда будет безразличным: оно не сможет затронуть динамику обязательственного правоотношения, сторонами которого выступают должник (одаряемый) и кредитор (третье лицо). Допуская существование консенсуального договора дарения, направленного на «освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом», следует допустить и то, что должник с момента совершения подобной сделки, ожидая исполнение ее со стороны дарителя, может попросту перестать делать какие-либо приготовления для погашения своего долга перед кредитором (причем такое поведение должника, скорее всего, будет являться добросовестным). Подобное состояние должника может привести к негативным последствиям, поскольку не исключено, что требование кредитора может быть предъявлено ранее срока исполнения обязательства дарителя по договору дарения. Последствия очевидны: не готовый к надлежащему исполнению должник может допустить просрочку исполнения либо вовсе не исполнить свою обязанность, а значит, он становится заведомо недобросовестным субъектом. Можно ли в подобных случаях переложить негативные последствия (в том числе в порядке регресса) на дарителя? Думается, что нормы позитивного права не способны предложить хоть какой-то разумный механизм для ответа на этот вопрос.

Во-вторых, действие по исполнению обязанности должника перед его кредитором (третьим лицом) является частным случаем безвозмездной передачи имущества в собственность одаряемого и не является тем, что законодатель называет «освобождением от имущественной обязанности перед третьим лицом». Для связки «даритель-одаряемый» кредитор должника является третьим лицом. В то же время для связки «должник-кредитор» третьим лицом уже будет выступать даритель, который вовлекается в динамику основного обязательства по правилам п. 1 ст. 313 ГК РФ. Правильное восприятие указанных межсубъектных связей позволяет понять, что только в динамике основного обязательства действие третьего лица (дарителя) будет восприниматься как исполнение обязанности должника, что, в свою очередь, позволит удовлетворить интерес должника в погашении долга за счет соответствующего действия третьего лица, которое может восприниматься в том числе и как «освобождение от имущественной обязанности». Но для динамики договора дарения действие дарителя – это всегда действие в рамках данного договора. Интерес дарителя заключается в предоставлении дара одаряемому в размере его долга перед третьим лицом. Учитывая целевую направленность дара, даритель передает дар не самому одаряемому; а указанному им лицу; то есть речь идет об исполнении третьему лицу (а не об освобождении от имущественной обязанности перед третьим лицом).

В-третьих, замена одаряемого дарителем на стороне должника в основном обязательстве для цели динамики договора дарения является ничем иным, как безвозмездным возложением на дарителя обязанности одаряемого (должника), возникающей из основного обязательства. Подобное действие дарителя нельзя назвать освобождением от имущественной обязанности перед третьим лицом. Вообще необходимо заметить, что «освобождение от имущественной обязанности» – крайне неудачная смысловая конструкция для определения предмета договора дарения, которая не может отразить действительную суть этого договора. Подобная смысловая конструкция определяет содержание интереса должника (одаряемого) в основном обязательстве и не может выступать целью договора дарения. Цель любого договора связана с его исполнением; она не может лежать за пределами договора. Целью договора дарения в любом случае будет одаривание[47 - Признание конструкции «освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом» в качестве достоверной потребует ревизии всех гражданско-правовых договоров с точки зрения определения их предмета.]. Применительно к данной ситуации формой одаривания будет выступать возложение на дарителя обязанности одаряемого, возникшей из основного обязательства. Для достижения цели такого договора существует лишь один механизм – перевод долга.

Таким образом, договора дарения с предметом «освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом» не существует. Подобная смысловая конструкция соотносится с содержанием имущественного интереса должника (одаряемого) в основном обязательстве. Исполнение обязанности должника по основному обязательству третьим лицом (дарителем) в динамике договора дарения есть не что иное, как безвозмездная передача имущества в собственность дарителя с исполнением третьему лицу. Соглашение о безвозмездном переводе долга определяет в качестве предмета договора дарения – безвозмездное возложение на дарителя обязанности одаряемого (должника), возникающей из основного обязательства.

Перейдем к анализу конструкции «передача имущественного права (требования) к себе или к третьему лицу», которая при характеристике предмета договора дарения также распадается на два элемента: «передача имущественного права (требования) к себе» и «передача имущественного права (требования) к третьему лицу». В юридической литературе дискуссия вокруг передачи имущественного права (требования) порой сводится к решению вопроса о том, можно ли по договору дарения передать не только обязательственное право к себе (дарителю), но и вещное право к себе (дарителю)? Сторонники столько широкого понимания конструкции «передача имущественного права к себе (дарителю)» в качестве примера предлагают рассматривать норму п. 3 ст. 552 ГК РФ, гласящую, что при продаже недвижимости, находящейся на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, покупатель приобретает право пользования соответствующим земельным участком на тех же условиях, что и продавец недвижимости. Учитывая тот факт, что стороны своим соглашением могут не включить в цену объекта недвижимости цену права пользования на земельный участок, «налицо все необходимые признаки дарения права (в том числе и вещного) на соответствующий земельный участок»[48 - Договор дарения по современному российскому праву (Гл. XII) // Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 2: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000 г. – С. 343–344 (авт. гл. – Витрянский В.В.).].

На наш взгляду данный пример является крайне неудачным, поскольку в отношении права пользования земельным участком речь идет исключительно об изменении субъекта пользования: он приобретает право на тех же условиях, что и продавец. Продавец не передает данное право пользования земельным участком покупателю; оно переходит одновременно с передачей недвижимости в собственность. Иначе говоря, в подобной ситуации вообще речи не идет о передаче имущественного права продавцом покупателю, тем более о передаче имущественного права «к самому себе». Сторонники восприятия «имущественного права (требования) к себе» только как обязательственного права уточняют, что «речь идет не столько о «передаче» уже существующего права, сколько об его установлении»[49 - Дарение (гл. 32) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 2. Текст, комментарий, алфавитно-предметный указатель / под ред. Козырь О.М., Маковского А.Л., Хохлова С.А. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996 г. – С. 303 (авт. гл. – Маковский А.Л.).]. В итоге все свелось к поиску примеров такого установления права. Некоторые полагают, что о передаче имущественного права (требования) к себе можно говорить в случае передачи одаряемому ценной бумаги при условии, что таковая имеет бездокументарную форму[50 - Договор дарения по современному российскому праву (Гл. XII) // Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 2: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000 г. – С. 344 (авт. гл. – Витрянский В.В.).]. Другим не осталось ничего другого, кроме как найти такие безвозмездные договоры, которые, с одной стороны будут непоименованы в Гражданском кодексе РФ, а с другой – будут связаны с возникновением права требования к стороне договора. В качестве таких договоров предложили рассматривать договоры безвозмездного выполнения работ и безвозмездного оказания услуг[51 - Дарение (гл. 32) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 2. Текст, комментарий, алфавитно-предметный указатель / под ред. Козырь О.М., Маковского А.Л., Хохлова С.А. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996 г. – С. 303 (авт. гл. – Маковский А.Л.).].

Однако ни один из предложенных примеров не является тем, что закон называет «передача имущественного права (требования) к себе». Оборот прав по бездокументарным ценным бумагам в принципе исключает какую-либо конструкцию «передача имущественного права к самому себе», а характер выполнения работ (оказания услуг) не может зависеть от того, будет ли иметь место встречное предоставление или нет. Вообще поиск примеров предложенной законодателем конструкции «передача имущественного права (требования) к себе» превратился в процесс, когда ученые-правоведы, приближенные к законотворческому процессу, пытаются найти хоть какое-то разумное объяснение появлению такого предмета договора дарения[52 - Аналогичное мнение высказывал Крашенинников Е.А… Он писал: «Однако ни одному из разработчиков Гражданского кодекса пока не удалось привести примера передачи такого требования». См.: Дарение (гл. 33) // Гражданское право: Учебник: в 3 т. Т. 2 / под ред. Сергеева А.П. М.: РГ-Пресс, 2010 г.-С. 139.].

Вместе с тем, передать имущественное право (требование) к «самому себе» нельзя в принципе. Если допустить, что возникновение любого обязательства, порождающего право требования кредитора к должнику, и есть «передача имущественного права (требования) к себе», то весь гражданский оборот, связанный с заключением договоров, будет сведен лишь к одному договорному типу – договору на передачу имущественных прав «к самому себе», что выглядит, по крайнем мере, нелепо[53 - В юридической литературе встречаются работы, в которых обосновывается несостоятельность исследуемой правовой конструкции. (См., напр.: Колокольцева Ю.В. Передача имущественного права (требования) к самому себе и третьим лицам по договору дарения //Академический вестник. 2009 г. № 2. – С. 43–44.]. Обязательственное право, подлежащее передаче, должно, по крайней мере, иметь обладателя этого права (кредитора) и лицо, обязанное его исполнить (должника). В каком качестве даритель передает данное обязательственное право – в качестве кредитора или должника? Очевидно, что в качестве кредитора, поскольку только обладатель права может им распорядиться. Однако этот же кредитор выступает и должником, поскольку данное требование ориентировано исключительно на «самого себя». Если предположить, что право к «самому себе» существует, а его обладатель (кредитор) решил реализовать данное право посредством предъявления его к должнику, то возникает простой вопрос: как можно удовлетворить интерес кредитора за счет действия должника, если они представлены одним и тем же лицом? Подобная ситуация в теории гражданского права рассматривается исключительно через призму оснований прекращения обязательства и называется конфузией[54 - См. подробнее о прекращении обязательства совпадения должника и кредитора в одном лице: Соломин С.К., Соломина Н.Г. Прекращение обязательства по российскому гражданскому праву: монография. М.: Юстицин-форм. 2014 г. – С. 130–131.] (совпадением должника и кредитора в одном лице). Следовательно, обязательственного права к «самому себе» не существует.

Что касается возможности передачи имущественного права (требования) к третьему лицу в качестве предмета договора дарения, то принципиальных возражений это форма одаривания не вызывает. При этом механизм реализации такой формы сводится исключительно к цессии, а значит, предметом договора дарения может выступать лишь обязательственное право, но не вещное. Вместе с тем, выскажем некоторые размышления, которые позволят обозначить некоторые недостатки законодательной конструкции «передача имущественного права (требования) к третьему лицу».

1. Договор дарения выступает правовым основанием обогащения одаряемого, а цессия (уступка права требования) является способом такого обогащения. Несмотря на то, что исполненный договор дарения приведет к замещению лица на стороне кредитора в основном обязательстве, непосредственно сама цессия никогда не станет целью договора дарения. Договор дарения направлен на имущественное перераспределение: даритель обладает неким обязательственным правом, которое всегда имеет некоторую имущественную ценность, и именно желание одарить этим объектом конкретное лицо позволяет прибегнуть к договору дарения, как договору, направленному на отчуждение имущества. Проще говоря, у дарителя нет цели заменить себя в основном обязательстве на одаряемого, он хочет одарить имуществом, которое может иметь как высокую, так и сравнительно небольшую ценность. Вряд ли и одаряемого при совершении сделки дарения интересует возможность занять место дарителя в конкретном обязательстве. Одаряемый, прежде всего, дает оценку обязательственному праву с точки зрения его ценности. Таким образом, передача имущественного права (требования) к третьему лицу укладывается в общую конструкцию «передача имущества», что исключает потребность в выделении самостоятельного предмета договора дарения, отличного от передачи имущества.

2. Исполнением данного договора дарения будет затронут один из элементов основного обязательства – изменится качественный состав субъекта на стороне кредитора, что, очевидно, имеет значение для должника такого обязательства. Устойчивость основной правовой связи (как связи субъективного права и обязанности) может быть обеспечена только посредством устойчивости межсубъектной связи обязательства, что, в свою очередь, предопределяет необходимость совершения договора дарения исключительно по модели реального договора.

Обратим внимание на то, что при исследовании любого случая дарения мы приходим к выводу о том, что договор дарения обязательно должен состояться как реальный договор. Не является исключением и договор дарения вещей. Вообще консенсуальная модель сделки противоречит существу дарения. Консенсуальность характерна для тех договоров, в которых имущественные интересы сторон являются сопоставимыми в том смысле, что каждая из сторон заинтересована в каком-либо встречном эквивалентном предоставлении. Отношения экономического базиса по эквивалентному обмену материальными благами предопределяют необходимость предоставления равноценных побудительных и защитных средств каждому из контрагентов, что и обеспечивается возложением обязанности имущественного предоставления на одну из сторон договора непосредственно с момента его заключения. Иначе говоря, консенсуальностъ является неотъемлемым качеством любого возмездного договора, порождающего взаимные обязательства, которые, с точки зрения отношений экономического базиса, характеризуются эквивалентностью. Отношения же дарения по своей экономической природе являются без эквивалентными (движение стоимости происходит в одном направлении – от дарителя к одаряемому), что не позволяет поставить дарителя в положение, которое являлось бы для него заведомо обременительным. В свою очередь, одаряемый, который при совершении дарения будет находиться в положении лица, которое основательно обогатилось за счет другого лица, не может рассчитывать на понуждение дарителя к передаче дара. В противном случае, его поведение должно рассматриваться через призму недобросовестности. Учитывая изложенное, а также руководствуясь справедливым и разумным началом при урегулировании частных отношений, считаем, что договор дарения может быть построен исключительно по модели реального договора.

Итак, учитывая изложенное, сформулируем определение договора дарения, которое, на наш взгляд, наиболее адекватно отвечает потребностям имущественного оборота и положениям отечественной договорной теории: «По договору дарения даритель безвозмездно передает в собственность одаряемого имущество или безвозмездно возлагает на себя обязанность одаряемого (должника), существующую перед третьим лицом (кредитором)».

В отношении консенсуального договора дарения объективизация предмета договора происходит за счет соответствующего существенного договорного условия, к которому предъявляются следующие требования: во-первых, явно выраженное намерение дарителя одарить одаряемого или освободить его от имущественной обязанности; во-вторых, указание на конкретный предмет дарения в виде вещи, права требования или освобождения от имущественной обязанности. При несоблюдении указанных требований договор дарения является ничтожным, что отличает механизм его заключения от общего механизма заключения гражданско-правового договора, когда отсутствие соглашения о предмете договора говорит о том, что договор не заключен.

По общему правилу предмет договора дарения не характеризуется функциональной направленностью его использования. Исключение составляет пожертвование имущества, при котором назначение использования имущества определяется жертвователем[55 - Закон допускает возможность изменения назначения использования имущества, определенное жертвователем, при наличии двух условий: во-первых, использование имущества по обозначенному жертвователем назначению стало невозможным вследствие изменившихся обстоятельств; во-вторых, получение согласия жертвователя (а в случае смерти гражданина-жертвователя или ликвидации юридического лица – жертвователя по решению суда) на использование имущества по другому назначению.]. При пожертвовании имущества гражданину определение функциональной направленности использования имущества обязательно. В противном случае будет иметь место обычное дарение. Если имущество жертвуется юридическому лицу, то, в отсутствие определения назначения его использования в договоре, это имущество должно использоваться в соответствии с его назначением.

Сторонами рассматриваемого договора выступают даритель[56 - Дарение может быть совершено через представителя на основании доверенности. Закон предъявляет специальные требования к содержанию такой доверенности: в ней должны быть указаны одаряемый и предмет дарения; в противном случае доверенность ничтожна.] и одаряемый. В отношении пожертвования закон ограничивает перечень лиц, которые могут выступать в качестве одаряемых. Это могут быть граждане, лечебные, воспитательные учреждения, учреждения социальной защиты и другие аналогичные учреждения, благотворительные, научные и образовательные организации, фонды, музеи и другие учреждения культуры, общественные и религиозные организации, иные некоммерческие организации в соответствии с законом, а также публично-правовые образования. Кроме того, закон определяет и тех лиц, которые не могут выступать на стороне дарителя. Это, в частности, малолетние, недееспособные граждане, от лица которых в сделках дарения выступают их законные представители; граждане, находящиеся на лечении, содержании или воспитании в образовательных и медицинских организациях, организациях, оказывающих социальные услуги и иных аналогичных организациях (в том числе организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей), по сделкам дарения в пользу работников указанных организаций; супруги, родственники граждан, находящихся на лечении, содержании или воспитании в образовательных и медицинских организациях, организациях, оказывающих социальные услуги и иных аналогичных организациях (в том числе организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей), по сделкам дарения в пользу работников указанных организаций; любые субъекты по сделкам дарения в пользу лиц, замещающих государственные должности РФ, государственные должности субъектов РФ, муниципальные должности, государственных служащих, муниципальных служащих, служащих Банка России в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей (кроме случаев дарения в связи с протокольными мероприятиями, служебными командировками и другими официальными мероприятиями, подарки по которым признаются федеральной собственностью, собственностью субъекта РФ, муниципальной собственностью и передаются по акту органа, в котором соответствующее лицо замещает должность); коммерческие организации в сделках дарения в пользу других коммерческих организаций. Сделки с участием указанных субъектов являются ничтожными, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей.

Требования, предъявляемые к форме договора дарения, зависят от вида дарения, субъектного состава сторон и предмета дарения. Так, обязательная письменная форма договора дарения должна быть соблюдена в случаях, когда дарителем выступает юридическое лицо и стоимость дара превышает три тысячи рублей; имеет место обещание дарения; предметом дарения выступает недвижимое имущество. Несоблюдение простой письменной формы договора дарения в указанных случаях влечет его ничтожность. В остальных случаях форма договора дарения подчинятся общим правилам о форме совершения сделок.

В юридической литературе приводится пример договора, совершение которого в устной форме рассматривается в качестве наиболее приемлемого и популярного способа оформления сделки. Речь идет о реальном договоре дарения, за исключением случаев, когда в таком договоре дарителем выступает юридическое лицо и стоимость дара превышает три тысячи рублей. Поводом для такого вывода послужило, на наш взгляд, некорректное толкование нормы п. 1 ст. 574 ГК РФ, согласно которой «дарение, сопровождаемое передачей дара одаряемому, может быть совершено устно». Учитывая данный подход, к числу договоров дарения, совершаемых в устной форме, можно отнести достаточно широкий круг сделок, в том числе направленных на безвозмездное отчуждение недвижимости. Выходит, если договор продажи дорогостоящих вещей должен облекаться в письменную форму, то по реальному договору дарения дорогостоящей вещи достаточно вручить одаряемому, например, ключи от автомобиля или квартиры, паспорт на техническое средство, свидетельство о праве собственности на квартиру. Даже с точки зрения обывателя это выглядит сомнительно, не говоря уже о требованиях, предъявляемых, в частности, к отчуждению недвижимости и автотранспортных средств с позиции специального законодательства. Так, ФЗ РФ «О государственной регистрации недвижимости»[57 - ФЗ РФ от 13.07.2015 № 218-ФЗ (ред. от 3.07.2016) «О государственной регистрации недвижимости» //СЗ РФ. 2015 г. № 29 (ч. I). Ст. 4344.] определяет в качестве основания для государственной регистрации прав на недвижимость непосредственно договоры, по которым такая недвижимость отчуждается (подп. 2 п. 2 ст. 14). Именно договор, совершенный в простой письменной форме, по смыслу закона является основанием для перехода права собственности на соответствующее имущество, а не предоставление одаряемым в окошко государственного регистратора связки ключей от квартиры или свидетельства о праве собственности на нее. С позиции специального законодательства предоставлением договора обременена и процедура изменения данных о собственнике транспортного средства[58 - См.: Постановление Правительства РФ от 18.08.1994 № 938 (ред. 25.05.2016) «О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации» // СЗ РФ. 1994 г. № 17. Ст. 1999 г; Приказ МВД России от 24.11.2008 № 1001 (ред. от 13.02.2015) «О порядке регистрации транспортных средств» // Российская газета. № 5. 16.01.2009.], что также исключает возможность заключения договора дарения транспортного средства в устной форме. Выходит, что либо ГК РФ утратил свою роль основного и главного регулятора в гражданском праве, либо вывод о преимущественной устной форме реальных договоров дарения, якобы основанный на нормах основного гражданского закона, является недостоверным.

Не сомневаясь ни на минуту в той главенствующей роли, которую играет ГК РФ в урегулировании соответствующих отношений, приведем ряд аргументов, основанных, прежде всего, на нормах указанного кодифицированного акта, в пользу того, что заключение реального договора дарения предполагает необходимость его заключения в письменной форме с учетом правил п. 1 ст. 161 ГК РФ.

Договор дарения по критерию встречного предоставления относится к группе безвозмездных договоров. При соотношении механизмов реализации конструкций возмездного и безвозмездного договоров обратим внимание на одну принципиальную особенность, предусмотренную п. 3 ст. 423 ГК РФ: «Договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное». Иными словами, если мы точно не может установить, что заключенный договор является безвозмездным, он должен считаться возмездным. В некоторых случаях закон прямо вводит презумпцию безвозмездности договора. В частности, это сделано в отношении договора хранения вещей в гардеробах организаций, построенного по конструкции публичного договора (ст. 924 ГК РФ). Однако если такого указания в законе нет, стороны своим соглашением должны предусмотреть, что договор носит безвозмездный характер. Это можно сделать только в том случае, если договор будет совершен в письменной форме. Передача имущества в отсутствие письменного договора будет основана на презумпции возмездности отношений между участниками совершенной сделки. Это, в частности, означает, что в случае спора установление факта совершения сделки с помощью средств доказывания, допустимых для соответствующей ситуации, еще не доказывает того, что это сделка дарения. Сторона, настаивающая на том, что совершенная сделка является сделкой дарения, должна привести дополнительные доказательства. Естественно, что возможность привлечения свидетельских показаний касается лишь случаев отчуждения между гражданами имущества стоимостью не более десяти тысяч рублей. Таким образом, сама конструкция безвозмездного договора предопределяет необходимость его совершения в простой письменной форме.

2. Обратимся к соотношению норм п. 1 и 2 ст. 574 ГК РФ. Некоторые авторы полагают, что нормой п. 1 охватываются все сделки дарения, за исключением договоров, содержащих обещание дарения в будущем, и договоров дарения, по которым дарителем выступает юридическое лицо, и стоимость дара превышает три тысячи рублей. Это, в свою очередь, послужило основанием для следующего утверждения: поскольку именно для договоров дарения, поименованных в п. 2 ст. 574 ГК РФ, предусмотрена обязательная письменная форма, все остальные договоры дарения, построенные по реальной конструкции, могут совершаться в устной форме. Однако, это не совсем так. Для того чтобы установить связь норм, содержащихся в п. 1 и 2 ст. 574 ГК РФ, ответим на два вопроса. Какие случаи дарения подпадают под действие нормы п. 1 указанной статьи? Как соотносятся понятия «дарение» и «договор дарения», используемые по содержанию ст. 574 ГК РФ?

Отвечая на первый вопрос, заметим, что договор дарения может быть направлен на передачу вещи, передачу имущественного права требования, а также на освобождение от имущественной обязанности. Норма п. 1 ст. 574 ГК РФ затрагивает только те действия, составляющие предмет договора дарения, которые связаны с передачей дара путем непосредственного его вручения, символической передачи либо вручения правоустанавливающих документов. Из данного тезиса вытекают два следствия. Во-первых, норма п. 1 ст. 574 ГК не касается дарения в форме освобождения одаряемого от имущественной обязанности. Во-вторых, не касается она и ситуаций по передаче права требования, поскольку выражения «вручение дара», «символическая передача», «вручение правоустанавливающих документов» характеризуют лишь те действия, которые либо непосредственно, либо опосредованно связаны с вещью. Изложенное позволяет констатировать, что исследуемая норма касается лишь случаев дарения вещи.

Для ответа на второй вопрос обратим внимание на то, что в нормах п. 1 и 2 ст. 574 ГК РФ законодатель использует разные понятия, а именно, «дарение» и «договор дарения». Дарение для цели ст. 574 ГК РФ используется в значении сделки-способа, то есть действия по передаче дара. Договор дарения – это всегда сделка-основание, представляющее собой соглашение сторон. Когда договор дарения совершается по консенсуальной конструкции, дарение (сделка-способ) представляет собой исполнение обязательства, возникающего из договора дарения (сделки-основания). При совершении реального договора дарения мы можем наблюдать совпадение в одной временной точке сделки-способа (действия по передаче дара) и сделки-основания (договора дарения).

Применительно к ст. 574 ГК РФ вышеизложенное означает следующее: положения п. 1 данной статьи определяют особенности реализации сделки-способа, а именно, дарения, сопровождаемого передачей дара одаряемому, допуская возможность совершения указанного действия в устной форме; положения п. 2 данной статьи затрагивают правовой режим сделки-основания, предписывая необходимость соблюдения обязательной письменной формы договора дарения, содержащего обещание дарения в будущем, и договора дарения, по которому дарителем выступает юридическое лицо и стоимость дара превышает три тысячи рублей, а также последствия несоблюдения такой письменной формы, подлежащие рассмотрению через призму п. 2 ст. 162 ГК РФ.