Рожденная в тюрьме

– Покормить тебя надо, пошли на кухню.

Паша пошарил по кастрюлям, в которых было пусто, заглянул в холодильник, нашёл два яйца, поставил сковородку, на шум вышла мать.

– Не трожь, не тобой куплено, не собираюсь кормить твою каторжанку! Положь на место быстро, родную мать объедать собрался? Удумал чего, смотри-ка? Иди в магазин и питайся отдельно, ни крошки не дам для неё! Иди!

Павел плюнул, швырнул сковородку, взял дочь за руку и вышел из квартиры. Внутри все клокотало, обидные слова матери роем кружили в голове, жалили и кололи в сердце.

– Яиц пожалела внучке, да что это такое? Как жить теперь вместе? – думал Комаров жалея что привёз дочь, шаткий мир с матерью был нарушен, и так была не подарок, а теперь, как с цепи сорвалась.

Маленькая Дашка практически бежала, крепко вцепившись в руку незнакомого мужчины, ей сказали что это папа, а кто он такой этот папа не рассказали, сначала было страшно, он все время молчал пока ехали в одной машине, иногда оглядывался на неё, отчего становилось неуютно, а когда закричала та бабка, Дашка поняла что он её защитит, как мама. Мама всегда её защищала и жалела, ласковый голос успокаивал, тёплые руки согревали…

– Мамаааааааа – вдруг заревела Даша.

– Мамааааа, я хочу к маме!!

Пашка обернулся и ошарашенно посмотрел на плачущего ребёнка.

– Ты чего? Ты чего кричишь так, нет мамы здесь, она нескоро придёт, перестань, хватит – неумело вытирая слезы и не зная как успокоить занервничал отец. Он впервые не знал что делать, об этом не подумал когда принял решение забрать девочку. Тем временем плач нарастал, все громче кричал ребёнок, люди оборачивались, а Пашка нервничал все больше.

– Что же вы, папаша, на руки бы хоть взял, дите то плачет, надрывается то как, ох и бестолковые эти папани, на конфетку, милая, что ты так плачешь то, Господи? Где мама то? – влезла прохожая бабка.

При слове мама, Даша заревела ещё громче, Пашка схватил её на руки и обнял, гневно посмотрев на бабку.

– Идите мимо, бабуля, я сам разберусь! Лезете тут со своими причитаниями!

Молодой отец шёл быстрым шагом, нёс орущего ребёнка и совершенно не знал что делать, нужна мать, его собственная мать не успокоит, поэтому домой возвращаться не было смысла.

– Куда идти? Кто может успокоить? – думал Комаров.

Внезапно Даша замолчала, Паша оглянулся и увидел как дочь рассматривает детей, играющих на веранде детского сада, под присмотром воспитательницы.

– Ну точно – хлопнул себя по лбу Пашка, решительно завернув в калитку садика.

Прошёл год.

Даша ходила в садик, в котором ей очень нравилось, в свои 4 года остро чувствовала обстановку вокруг себя, дома лютовала бабка, там приходилось забиться в угол и молчать, ни дай бог звякнет игрушка, зашуршит бумажка, бабка тут же отвесит подзатыльник, при этом плакать тоже нельзя, даст ещё больнее. Спасал только отец, но и то не всегда, уставший на работе, хотел тишины, а не участвовать в разборках с матерью, но когда мать перегибала палку, не выдерживал и вступался за дочь.

Постепенно образ мамы вытеснился из головы маленькой Дашки, как будто и не было её вовсе, про неё нельзя было вспоминать, а уж говорить и подавно. Стараниями бабки, мама для Даши было чем то плохим, позором семьи. Иногда лёжа в темноте перед сном, Дашенька пыталась вспомнить свою мать, но ничего кроме её рук не вспоминалось, ощущение маминых рук расчесывающих её волосы ещё были свежи.

В шесть лет Даша пошла в первый класс, провожал отец, как сумел завязал белый бант, откуда то принёс астры, обвязал чёрной ниткой покрепче тонкие стебли цветов, и вручил дочери. Бабка проводила шипением в спину :

– Иди, зэчка, в школу, может не будешь как мать.

Стоя в толпе детей, слыша музыку и смех, видя цветы и шарики, Даша впервые была счастлива, казалось ничего не омрачит этот день, но не тут то было.

Глава 3

– Дима, ну ка отойди от неё, убери руку, быстро подойди ко мне – крикнула какая то женщина. Дашка вздрогнула когда мальчик стоящий рядом, резко выдернул свою руку из ладошки девочки, даже стало немного больно. Все обернулись на неё и смотрели, стало очень стыдно, Даша оглянулась в поисках отца, но не находила его в огромном потоке лиц.

– Как твоя фамилия? – спросила учительница у Даши.

– Комарова.

– Вот что, Комарова, вставай в конец строя и не отставай, пойдёшь одна, дети не хотят давать тебе руку – быстро сказала Елена Викторовна и взяла за руку мальчика Диму.

В школе было несладко, одноклассники не дружили с ней, с первого дня, с той самой линейки, начали дразнить её, она все время была одна. За партой или в столовой, по дороге домой или на переменах. Частенько слышала как за спиной шушукались девочки, и гаденько так хихикали.

– У неё мать в тюрьме, зэчка, мне мама говорила, а ещё сказала, что и она когда вырастет, за мамой пойдёт, не разрешила с ней дружить.

– Мне тоже нельзя, родители сказали, плохому научит.

– Чему плохому?

– Как чему, воровать например – шептались девчонки.

Маленькой Дашке все время хотелось плакать, пожаловаться отцу, но только чтобы бабка не слышала. Он жалел, но редко, устал от всего этого, и однажды пришёл домой пьяным, сел за стол в кухне, налил рюмку водки и позвал Дашку.