Он, она, они, или Отголоски

Ему хватило секунды. Вздохнуть.

– …Она испугалась. Перемен. Правда, это и есть причина. В нашем разрыве не замешано третьих сторон, измен или вранья. Только неготовности, слишком глобальные перемены, упрямство. Много эго. Обвинения, недоверие, сравнения статусов. Ревность. К другим людям, к успеху. Резкие слова. Безвозвратные. Невозможность что-то доказать. Ком противоречий. Разные направления.

Саша никогда не говорила о таком. Так открыто. Даже с подругами. Даже с мамой. Она всегда была словно под стеклом от подобных лирик и хрупкостей.

– Еще любишь?

– Не знаю. Кажется, нет. Но наверняка разберусь попозже. Хотя думаю, нечего тут больше любить.

Саша попробовала на мгновение представить: каково это – потерять такого мужчину. Когда у вас ещё и длинная история, общие привычки. И он – был твоим. Всецело. Долго. Добровльно. Преданно.

И тут же отогнала от себя эту нависшую сокрушительность она вдруг поняла ту девушку – та потеряла его потому,

что до смерти испугалась потерять. И навлекла.

– Она – красивая?

Саша вчера забралась в соцсети, нашла и посмотрела. Но ей нужен был сейчас ответ.

– Она – всегда была очень естественной и необычной, нежной. Как цветочек, как фея. Она была моим эксклюзивом, который я берег. Да, она красивая. Сказочная. Мне всегда так казалось, я гордился ею. Хотя находятся те, кто спорят с этим. Бывает, она не верит в это сама. И возможно, это было главной нашей прооблемой. По мне – да. Красивая. Очень. Только теперь – чужая. И я принял это.

– и… все равно не просто?

– Я очень верил в нашу историю. Кажется, это было ещё недавно. Совсем рядом. До последнего ждал, что случится какое-нибудь чудо, и она поймет, как делать не надо. И всё наладился, схлынет дурное. Но чуда не случилось. И я вдруг понял, что и не случится. И да, я пока привыкаю. К своему новому статусу. Если честно, надеюсь, что долго в нем не задержусь. Я не очень умею быть свободным. Не привык. И не очень-то стремился к этому – хоть когда-нибудь. Пока ещё не понял, что с этой своей свободой делать.

– Думаю, разберешься… – выедила из себя нейтральность она.

– Думаешь? Хотелось бы мне самому в это верить. Сейчас ко мне – знаешь, много внимания. Типа я – в ТОПе. – сухо констатировал он.

Продолжение она до-вспомнила сама – вчера подслушала его с друзьями: «ну всё, берегись. На тебя теперь открыт сезон охоты» – говорили они ему, оглядываясь. Он это и сам знал.

Filatov & Karas, Burito – Возьми моё сердце.mp3

– Ты нарасхват. Заметила.

– Да. Знаешь Менкума?

– Еще бы. Им переполнены все чарты. Умело пользуется своей скандальностью.

– Он прокаченный упакованный чувак, из «непростых». У него есть папа и трастовый фонд. Музыка – его развлечение. Недавно мы виртуально бодались нашими релизами в чартах, он вышел на меня в личках, предложил познакомиться и затусить. И позвал в тропические страны на яхты с моделями. На полном серьезе. Прикинь, я чуть не улетел. Буквально. Я же такого не видел никогда – ни роскоши, ни открытых дверей в мир самых оглушительных исполнений «оптом». Того гляди, поплывет мозг от всего этого.

Саша опешила.

– Ну не улетел же.

– За малым. – качнул головой в сторону он. Исповеднически.

– Может, еще не поздно… – не нашлась, что еще ответит растерявшаяся Саша.

– Ну вот, – ухмыльнулся он, – не даешь мне сохранить для себя главное сожаление в жизни, о котором буду скорбеть на склоне лет…

Только он – не дразнил, а она – не упрекала.

– Кажется, ты уже начал. Скорбеть…

– Если только стареть… – разулыбался он, расплескивая свою неповторимую энергию.

Потом задумался.

– Возраст – странная штука. Он меня как-то внезапно настиг. – поведал он.

Саша вдруг поняла, что чувствовала это. Что в нем есть эта двойственность возрастная – кураж юности, но вдумчивость человека совсем уж сложившегося, многое успевшего понять. И даже не заметившего того. И как только они соседствуют рядом, такие крайности?

Размышляя и отмечая это, она поняла, что ответа не требуется. Ей нравилось, что не на все, что он говорит, ей нужно отвечать. Он глянул на неё с легким ожиданием.

– Впрочем, скорбеть… тож уже можно начинать. Тренировать сожаления, стенанья, и тоску. По несбывшимся тотальным разгулам.

– Зачем они вам?

– Так, для общего развития. – поддразнил он.

Саша взохнула. Ей нестерпимо хотелось сменить тему. А то мрачность совсем окутала её

– А это правда, что дома ты вырос не далеко от кладбища? – явила неожиданную осведомленность Саша.

– Кажется, кто-то меня вчера все-таки гуглил. – поддразнил он.

– Кажется, это взаимно)) – не осталась в долгу она.

Он с теплотой моргнул, нырнув в воспоминания.

– Дом детства – любимое мое место до сих пор.

– Ты даже не боялся привидений? – попыталась пошутить она.

– Я с ними дружил. – ухмыльнулся он.

И вдруг странным образом мрачность перестала действовать ей на нервы. Наверное, пострашней её – только яхты на Карибах.

Они попробовали свернуть в огороженную парковую зону, влекомые молчаливой таинственностью ночных заморозков и тусклых фонарей. Тени закоулков, затерянных во мраке кряжестых ветвей и покинутых качель с потушенными красками могли бы напугать её прежде, особенно после таких разговоров… но с ним почему-то было ничего не страшно. Почему-то она была уверена, что встреться на их пути какой-нибудь ужжжастик, призрак, Онннн – точно сможет с ним договориться…

И такой не заставил себя ждать…

– Э, влюбленные, куда собрались? Закрыто! – кинулся им навстречу хмурый сонный охранник, спеша исправить свою оплошность.

Оба вспрянули внезапным протестом, застигнутые врасплох: «Не разобрался даже!» – сердито заркнула в сторону препятствия Саша, обиженно сворачивая.

– Обзываются… – отзеркалил её спутник.