Леонид Быков. Аты-баты…

«…Мы все называли его Леней, – вспоминал актер старшего поколения Лесь Сердюк, – и старшие товарищи, и одногодки. Он как-то сразу вписался в стремительный поток театральных дел, органично слился с коллективом…

Без театра для Быкова не было бы кино. Вернее, было бы оно для него не таким. Быков был актером театра – с его живой реакцией, с постоянным контактом со зрителем. И мне кажется, тем и поражает нас обаяние Быкова – актера кино, что он с экрана чутким слухом, глубоким взглядом ловит дыхание зала, знает, как вызвать в сердце зрителя отзвук на то, во имя чего он беседует с ним.

Быков пришел в Харьковский театр имени Т.Г. Шевченко еще студентом института искусств. Его и однокурсницу С. Чибисову (ныне народная артистка УССР) пригласили принять участие в возобновлении этапного спектакля шевченковцев «Гибель эскадры». Чибисова играла Оксану, Быков – революционного матроса Палладу. Мне кажется, что быковский разговор о подвиге начался уже здесь.

Но эта идея была подана в характере своеобразном, легком, на первый взгляд, даже шаловливом. Во внешности Леонида не было ничего героического в расхожем понимании этого слова. Небольшого роста, щуплый, с простыми чертами лица ничем не приметного паренька – он удивил с первой же минуты знакомства беспредельным обаянием, искренностью и большим мужеством души. Из этих составных и образуется духовность Быкова-актера.

Да, свое героическое дыхание герой Быкова взял именно от «Гибели эскадры». И его Максим Перепелица, и танкист из советско-чехословацкого фильма «Майские звезды», а позже, конечно, гвардии капитан Титаренко («В бой идут одни «старики»), и ефрейтор Святкин («Аты-баты, шли солдаты…») – все они дети кочегара Паллады.

В театре актер сыграл немало ролей своих современников, парней веселых, находчивых, самоотверженных. Скрытое за живыми чертами характерности, за беспечностью улыбки, шуткой, героическое начало персонажей Быкова тем убедительнее, что в критический момент проявляется неожиданно, внезапно. Появляется и побеждает, ибо в основе его – правда человечности. Характеры, созданные Леонидом Федоровичем в театре, так же разнообразны, как и в кино, но всех героев – и сценических, и экранных – объединяет позиция актера, его тема в искусстве, все они освещены его неповторимой индивидуальностью.

Не останавливаясь на каждой театральной работе в отдельности, я назову две наиболее значимые. Это Павка Корчагин в инсценировке романа Николая Островского «Как закалялась сталь» и Володя в спектакле «Человек ищет счастье» харьковского драматурга Аркадия Школьника.

Успех Быкова в роли Павла Корчагина был несомненным. Вот слова корифея украинского театра, народного артиста СССР Ивана Марьяненко из протокола обсуждения спектакля: «Он яркий, непосредственный, искренний, трогательный. И все, товарищ Быков, ничего не делайте, сейчас вы искренни».

И еще приведу слова Ивана Александровича, характеризующие исполнение уже другой роли – мальчика, который через сложности личной жизни ищет путь к счастью, ищет, веря, надеясь мужественно и горячо: «Быков мне очень нравится. От него нельзя оторваться». Один из первых приходов Леонида Быкова на экран тоже связан с театром. Именно театральная деятельность Быкова подготовила ему приглашение на роль Сашки, колхозного конюха, в фильме («Судьба Марины. – Н.Т.). В этой картине я играл председателя колхоза и по сюжету был тесно связан с этим неловким худеньким пареньком, курносым, флегматичным, но необычайно тонким душой.

Помню наше пение. Сашка дергает вожжи, волосы его растрепал ветер, а вокруг поле широкое, как его песня, как его душа. Мой герой – человек большой искренности и трудолюбия – любил Сашку за быстрый ум, сообразительность и душевную щедрость… Актерское искусство быстротечно, и даже кинопленка не сохранит его, если оно не останется в сердце зрителя. Искусство Л. Быкова – народного артиста Украины осталось в сердцах миллионов».

Слова коллеги Леонида Быкова по театру Владимира Антонова вносят некоторые коррективы выше сказанному: «Художественным руководителем Театра имени Т.Г. Шевченко был Лесь Сердюк. С ним-то прежде всего и осложнились отношения у Быкова. Прекрасный актер, Сердюк был непомерно властолюбив. Не думаю, что многие из предлагаемых им Быкову ролей того устраивали. Леня не болел «медными трубами», но ему хотелось играть серьезные драматические роли. И не только играть, он хотел ставить спектакли. Например, задумывал поставить в театре спектакль по пьесе А. Галича «Походный марш».

Харьков до сих пор помнит театральные работы Леонида Быкова. Особенно: Олега («В поисках радости» Виктора Розова), матроса Палладу («Гибель эскадры» Александра Корнейчука) и, конечно, – Павку Корчагина.

А еще его небывалую природную скромность – качество, так не свойственное актерской профессии. Быков тяготился обрушившейся на него славой. Елена Тимофеенко, его партнерша по комедийному спектаклю «Улица трех соловьев, 17» вспоминала: «После фильма «Максим Перепелица» с Леней нельзя было запросто ходить по улицам. На Сумской, завидя его, прохожие столбенели, раскрыв рты, а потом удивленно повторяли на разные лады: «Быков, Быков!» Он страдал от этого, говоря в таких случаях спутникам: «Идем скорей отсюда». Но «старики» театра завидовали его славе… Помимо своей воли он нарушал «закон восторгов» – именитые актеры иной раз не получали стольких аплодисментов, сколько выпадало на его долю. Леня уходить из театра не хотел, а о нерадивом руководстве слагал частушки…»

Николай Хрусталев, журналист: «Впервые я услышал имя Леонида Быкова в начале 50-х голов, когда на сцене Харьковского театра шел спектакль «Человек ищет счастье». Я его не видел, был еще слишком юн, но знал, что там играет совершенно потрясающий артист Леонид Быков.

Однажды, уже где-то после «Укротительницы тигров», году этак в 59-м, я шел по харьковской центральной улице – Сумской (длинная такая улица, идет до парка Горького). Был летний день. И вдруг я совершенно ошалел, увидев впереди идущего Быкова. На нем была немереной красоты замшевая куртка, запредельная мечта любого молодого человека тех лет, в эпоху дефицита вынужденного довольствоваться болоньевым плащом. Хотя итальянцы и утверждали, что эти плащи лишь для дождя, в Харькове, как в любом советском городе, их носили в любую погоду, даже под солнцем, поскольку это было своеобразным шиком. Быков шел один, очень медленно, в задумчивости. С того момента прошло огромное количество лет, а я до сих пор помню то свое небывалое ощущение благоговейного трепета от этой мимолетной встречи. За свою долгую карьеру киножурналиста я видел огромное количество всевозможных звезд, но никогда не забуду ту харьковскую улицу, залитую солнцем…

Для сравнения могу вспомнить, как в 1956 году после фильма «Карнавальная ночь» в Харьков приехала Людмила Гурченко. Я очень хорошо знал ее маму и папу – Елену Григорьевну и Марка Гавриловича. Мама была массовиком-затейником в Харьковском дворце пионеров, а папа баянистом. Они работали на различных сценах города, в том числе и на танцплощадке парка им. Горького. Она была большой, властной, потрясающей русской женщиной с короткой шестимесячной завивкой на голове, а он – щупленьким мужичонкой. При ней он не мог и слова молвить, лишь изредка «возникал», называя ее «ягодка моя», о чем Гурченко и сама писала в книжке. Приезд их дочери в родной город был соразмерен фейерверку!.. И пусть молодой Быков тех лет не имел подобной шумной славы, которая на тот момент была у Гурченко, Харьков к нему испытывал какую-то потаенную любовь, как к своему, нашему артисту – без фейерверка и бенгальских огней – ровное пламя любви к замечательному актеру, которого город по-прежнему любит и помнит».

В музее театра хранится множество архивных материалов, посвященных Быкову. На отдельном стенде фотографии тех лет и газетные публикации. Главная ценность экспозиции – письмо, написанное Быковым коллегам-актрисам примерно за полгода до вынужденного ухода из театра: «Завтра меня перебрасывают на 2,5 месяца в г. Тарусу… В июле заберу свою команду к себе. Т. е. Тому, Марьяху и Лесюху (жену и детей. – Н. Т.). Напишите обязательно. Хотя бы по строчке каждый. Черти! Я жду.

Указаний никаких давать не буду. Активность в сопротивлении не уменьшайте. Лозунг: «Лучше жить стоя в Крыжополе, чем на коленях в Харькове!» Девочки! Письмо не давайте агентам. Если еще висит моя физиономия у вас на стене – посмотрите, и я улыбнусь…»

Как любой театр, харьковский много гастролировал. Вот как писатель Константин Кудиевский вспоминает одну из поездок: «Леонида Быкова киевляне впервые увидели, когда Харьковский академический украинский драматический театр имени Т. Г. Шевченко привез в столицу республики спектакль «Не называя фамилий» по пьесе Василя Минко…

Не по годам отяжелевший ответственный работник после долгих лет отсутствия приехал погостить в родное село. И вот его сын-подросток, ощутив свободу, начинает носиться по дедовскому саду, взбираться на деревья, прыгать с ветки на ветку, душераздирающе выкрикивая при этом. В то время зрителям свежо помнился американский кинобоевик о Тарзане – некоем повзрослевшем Маугли, и молодой артист откровенно пародировал этот образ. Успех оказался полным и неожиданным. Леонид Быков внес в спектакль много свежего, остроумного, своего…»

И все же вскоре Быков вынужден покинуть шевченковскую сцену из-за негативного отношения тогдашних мэтров театра к неистовой популярности актера. Харьковский театр имени Шевченко так и остался его единственным театральным опытом. Спустя годы Леонид Быков любил приезжать в Харьков – в город, где остались его друзья-актеры, его первые зрители, которые его тоже не забыли. И даже пытались вернуть. Об этом вспоминает его харьковский друг и коллега Николай Борисенко: «Мы переписывались с Быковым. Об этом знал Милюха – крупная партийная фигура в тогдашнем Харькове. Милюха сказал мне: «Прошу от имени обкома партии передать Леониду Быкову о том, что мы приглашаем его стать главным режиссером театра имени Т.Г. Шевченко». Это было примерно в 1977 году. Тогда Леня был в зените славы, с ним считались как с кинорежиссером.

Быков отказался. «Ты меня довольно крепко смутил, – писал он в ответном письме. – Мое мнение на этот счет ты знаешь: никакой я не худрук, не руководитель. Перед этой капризной теткой – режиссурой – я робею. Но это даже не главное. Главное в том, что я могу взяться за что-то только тогда, когда мне этого хочется, т. е. хоть как-то нравится. А прочитать любую вещь, нужную для плана и еще для кого-то, я просто не могу. А почему смутил? Да, очевидно – жаль нашей общей мечты о театре.

Чертовски хотелось бы, чтобы театр был кафедрой. Да, не боюсь этого громкого и старомодного слова: яркой увлекательной кафедрой. Со зрителем нужно говорить на волнующие его темы. Не лгать, страстно, увлекательно размышлять, спорить… Ты сейчас, конечно, улыбаешься. Вот, дескать, вспомнил первый курс института. А ты знаешь, я живу, до сих пор живу этими идеалами. Вернее, пытаюсь жить, так жизнь ломает их и рушит на каждом шагу. Но это все-таки самое святое. Без этого скучно и бесполезно будет жить».

Мы знаем, что, получив заманчивое предложение от «Ленфильма» попробовать свои силы в кинорежиссуре, Быков не раздумывал ни минуты. И, полный надежд, он отправляется с семьей в Северную столицу…

Обреченный стать звездой

Кинематограф влюбился в Быкова с первого взгляда, с годами эта любовь стала взаимной. Леонид Быков – актер яркого лирико-комедийного дарования – пришел в советский кинематограф в благоприятный период – время «оттепели». Это был период больших перемен, как в общественной жизни, так и в кинематографе, подвергший значительному пересмотру устоявшуюся систему политических, социальных и моральных ценностей, особенно после XX съезда партии. Подход к воплощению жизни на экране в корне изменился. На первый план в качестве основополагающего принципа выдвигалась правда, красота обыденной жизни, высокая справедливость обычных человеческих отношений, торжествующих над любой попыткой подчинить их догмам предписанных правил.

С разной степенью глубины и таланта новое искусство, прежде всего стараниями молодых, утверждало принципиально иной взгляд на мир. Если в картинах 30 – 40-х персонажи являли собой типажи с четко обозначенными социальными приметами, то кинематограф 50 – 60-х привнес на экраны полутона, позволяющие рисовать сложные и многогранные характеры без предвзятого деления на «черное» и «белое». Кино «оттепели» опиралось в основном на молодых. Выпускники различных творческих вузов получили возможность активно работать. У нового поколения кинематографистов проявилось романтическое отношение к современности.

И здесь, как нельзя кстати, оказались к месту богатейшие возможности оригинального, многогранного дарования и неповторимая особенность Леонида Быкова – его тонкий лиризм, окрашенный мягким, добрым юмором. Кино словно ждало актера, для которого бы любая комедия – будь то лирическая, сатирическая, музыкальная, героическая, бытовая или эксцентрическая – стала родной стихией: настолько легко и непринужденно чувствовал себя в этом жанре Быков. Оптимизм и жизнелюбие актера снискали всенародную любовь.

Как показала дальнейшая практика, серьезные драматические роли тоже были ему по плечу. Природа словно в шутку наградила невысокого, неприметного паренька достаточно чудн?й внешностью – крупным «утиным» носом, непослушным чубчиком, негромким, словно извиняющимся голосом. Про рост и говорить нечего. Ох, уж этот рост! Сколько же он доставил своему обладателю разочарований… А вот в кино быковский типаж полюбился зрителям и комедиографам. Однако успех не дал актеру главного – уверенности в себе. Исходная природная человеческая и актерская скромность так навсегда и осталась «визитной карточкой» Леонида Быкова. Николай Мащенко, друживший с ним еще со времен харьковского института и позже перетянувший его в Киев, называл Быкова нежной души человеком, к которому больше всего подходило пушкинское «печаль моя светла…». Считал, что фильмы у него такие же, а главное, их обаяние, заключено в личности самого Быкова.

Первооткрывателем таланта Леонида Быкова можно считать легендарного режиссера Фридриха Марковича Эрмлера, на первых же кинопробах точно определившего будущее юного дебютанта. Роль Быкова в фильме Эрмлера «Победители» (1952) – о строителях Цимлянской ГЭС – совсем крохотная, всего семь реплик. И хотя по ряду причин фильм на экраны так и не вышел, встреча с выдающимся режиссером оказала на актерское мировоззрение Быкова огромное влияние. Всю последующую жизнь Леонид Федорович вспоминал Эрмлера с невероятной нежностью и огромной душевной теплотой, называя его своим кинематографическим папой: «Фридрих Маркович много со мной работал: для него не было в фильме второстепенных ролей. После одной из репетиций, когда, помню, у меня ничего не получалось, он сказал убежденно: «Не раскисай! Все у тебя получится. Ты обречен быть киноартистом». Слова мэтра: «Есть люди, которые могут приходить в кино и уходить. Ты же теперь уже никуда не уйдешь…» крепко тогда запали тогда в душу молодого актера. Как известно, чутье режиссера не подвело – Быков навсегда оказался «побежденным» кинематографом. Ради кино он даже оставил театр, уехав в Ленинград с женой и детьми.

Однако это чуть позже. А пока – работа в картине «Судьба Марины» в Киеве, через год, в 1954 году – «Укротительница тигров» в том же Ленинграде. Первые герои Быкова – симпатичные, уверенные в своих силах, но не очень-то счастливые ребята. Несмотря на досадное сходство рисунка ролей, не отличавшихся глубиной драматического материала, богатейшие возможности оригинального, многогранного дарования артиста налицо. Сашко и Петя Мокин, благодаря прекрасной игре актера, разнохарактерные персонажи: живой и задорный Сашко – «личный кучер» председателя колхоза – запомнился удивительной непосредственностью и странноватой затаенной грустью, некой страдательной задумчивостью. Робкий, застенчивый Петя Мокин, с его неразделенной любовью и наивными признаниями, вносил в фильм свою, отнюдь не комедийную, щемящую ноту, неожиданно сближающую историю с реальностью, в которой далеко не всем и не все удается.

Леонид Быков очень пригодился и в так называемых «деревенских» комедиях из якобы счастливой колхозной жизни, в которых еще слышались отголоски и перепевы пырьевских «Кубанских казаков», правда, без нарочитого бутафорского изобилия и напористой звонкоголосой мощи. «Судьба Марины», «Ссора в Лукашах» и тот же «Максим Перепелица» – картины на пресловутую деревенскую тему.

Особо полюбился зрителям жизнерадостный и обаятельный Максим Перепелица в одноименном фильме. Веселый и находчивый, неистощимый на шутки герой Быкова стал настоящим народным героем, давая яркое представление о чувстве юмора актера, о его своеобразной мягкой и проникновенной манере исполнения. Одно только появление его героя на экране создавало легкокомедийный климат. Таким был и его Туз из «Ссоры в Лукашах». Славные, забавные, неустроенные в личной жизни герои Быкова заметно выделялись, заставляя зрителей относиться к ним с нежностью и покровительством, признавая в них не только симпатичных неудачников, терпящих крах в любовных делах.

Роль механика Туза в комедии «Ссора в Лукашах» во многом напоминает Максима Перепелицу и выглядит цепью эстрадных реприз. Колхозный парень не к месту стреляет греческими поговорками, вызывая вспышки смеха у зрителей. В трактовке Леонида Быкова безделье Туза – не свойство его характера, а следствие обстоятельств. Виктор Туз испытывает к поломанным тракторам и простаивающим маслобойкам неодолимую робость. Ну, не лежит у парня душа к технике! Ведь он был весь в искусстве! Ему бы ночь напролет дирижировать колхозным оркестром, декламировать монолог Арбенина или распевать песенки с местными красавицами… Увлеченность Туза столь заразительна, что председатель, кажется, готов простить непутевому механику погрешности в работе, но сам Быков, полный доброго сочувствия к своему горе-механику, осуждает этого обаятельного лентяя, не лишенного исполнительского таланта. И верит, что его Туз еще проявит себя в любимом деле, по которому так трогательно грустит.

Если бы раньше он задумался о правильном выборе профессии, о призвании и месте в жизни, не пришлось бы ему сейчас заниматься машинами. Когда же колхозу понадобилось отправить человека на курсы механизаторов, другой кандидатуры не нашлось. Механика из Туза не получилось: технику он не любил и не знал. Простаивал ли трактор, ломался ли движок или отказывал сепаратор – Туз ничего не мог с этим сделать. Данное обстоятельство вносило сумятицу и сильно осложняло жизнь Лукашей, пока в село не приехал на побывку лейтенант Костя Ласточкин…

Партнерша Леонида Быкова Инга Будкевич так вспоминала время съемок: «С Быковым было очень легко работать. Он был очень добрый, много шутил, балагурил, даже во время съемок строил «рожи». Словом, был в жизни такой же, как его персонаж. Этот фильм и сегодня часто показывают, бывает, сразу по нескольким каналам. Меня встречают на улице, благодарят. До меня на мою роль пробовалась ленинградская актриса Людмила Макарова, а взяли меня. Мы жили в школе в Тарусе коммуной. Вместе с Лавровым, Быковым готовили, убирались. Когда ко мне приехал муж Эдуард Изотов, Леша придумал песенку: «Приехал муж Будкевич, но не муж, а красота….». Его коньком была импровизация – он вечно что-то придумывал, в том числе и частушки «на злобу дня», но они всегда были веселыми, доброжелательными. Наверное, ни на одной площадке больше не было такой теплой душевной атмосферы».

Время съемок в этом фильме стало счастливым периодом жизни Быкова. Он активно снимается. Режиссеры Ленинграда, Киева и Москвы стараются заполучить столь многопланового актера, чтобы как можно полнее использовать богатейшие возможности молодого дарования. Даже второстепенные роли выходят у Быкова яркими и самобытными. Его герои становились друзьями и полноправными спутниками главных персонажей в исполнении таких звезд экрана, как Павел Кадочников, Алексей Баталов, Михаил Ульянов, Николай Рыбников… Будь на месте Быкова другой актер, второстепенные персонажи вполне могли бы и остаться в тени образов, созданных известными актерами. Однако благодаря феномену исполнительского таланта Быкова этого не произошло.

Неразделенная любовь, непутевость, подкупающая искренность… – основные характеристики первых быковских героев. Как ни соблазнительно видеть свое имя в титрах, молодой актер стал отказываться от ролей, копирующих однажды им найденное и скользящих по поверхности характеров и явлений. Каждую свою новую работу Леонид Быков стремился наделить многообразием оттенков собственной индивидуальности, понимая, что в актерской профессии повторяться нельзя. Он искал свой путь, стараясь разнообразить роли, преодолев рамки амплуа. «Актер не должен, не имеет права повторяться, – говорил Быков в одном из интервью, – иначе он погибнет, заштампуется неминуемо. Самое страшное, по-моему, это превратиться в актера-амплуа. Некоторое время еще можно экспериментировать успех, а потом крах, катастрофа. Такие случаи, к сожалению, не редки».

Боясь навсегда остаться в рамках лирико-комического амплуа и до бесконечности эксплуатировать одну и ту же маску (в театре Быков тоже немало переиграл комедийных ролей), понимая всю опасность типажного застоя для себя, как художника, актер, соглашаясь на новые предложения, старался выбирать роли самого разного плана. Так в его послужном списке появились фильмы: «Чужая родня», «Дорогой мой человек», «Добровольцы», «Майские звезды». А вот отрицательные роли Леонид Быков не жаловал. А если такое и случалось, в его исполнительской трактовке присутствовала попытка найти причины дурных поступков персонажа, осудить их и поверить в возможность исправления. Вот как Леонид Федорович объяснял свою позицию на данный счет: «Каждый актер и режиссер бывает прокурором или адвокатом. Я всегда адвокат, какую бы роль ни играл, всегда стараюсь найти в самой отталкивающей личности хотя бы маленькую черточку, доказывающую, что еще не все потеряно, что осталось в ней что-то человеческое… Так стараюсь играть все персонажи, которые принято называть отрицательными. Это мой творческий принцип. С ним можно соглашаться или нет, но я на том стою». В этом весь Быков, относящийся к редкому типу творческой натуры, спрашивающей с себя строже самых суровых критиков.

Мера таланта, помноженная на убедительность, буквально с первых шагов помогли Быкову найти свою тему в кино – воплощать на экране образы своих современников. Его герои – отражение единого личностного типа. Это стало красноречивой иллюстрацией, подтверждающей слова великого Шекспира, некогда провозгласившего: «Актеры – зеркало и краткая летопись своего времени». Исполнители действительно отображают и запечатлевают время, в котором живут, в сценических и экранных образах воплощая его характеры и события. Вот и Леонид Быков, живя делами и мыслями, надеждами и тревогами своего времени, придавал художественную убедительность и жизненную достоверность обобщенному портрету молодого современника, правдиво созданному им на экране.

Творческий путь актера можно разделить на три периода. Первый – поразительно естественное киновосхождение Быкова. Второй – сложный, трудный период поиска своего пути в кинорежиссуре. Третий – обретение Быковым своего режиссерского голоса. Михаил Ульянов, снимавшийся с Леонидом Быковым в фильме «Добровольцы», сравнил его с жаворонком, спевшем в голубом небе, «раскованно и удивительно искренне свои последние, как оказалось, к великой горести, песни: «В бой идут одни «старики», «Аты-баты, шли солдаты…». Как точно Михаил Ульянов почувствовал душу Леонида Быкова! Ведь именно в этих работах удивительным образом слились воедино традиции украинского театра, поиски современного языка кино и появление одной из самых замечательных и неповторимых в киноискусстве авторских быковских страниц.

Вот как определил место Быкова в кино его друг и режиссер Николай Мащенко: «У нас не принято было превращать людей в звезд, наоборот, на таких набрасывалась сразу и власть, и критики – звездная болезнь! Чуть актер голову поднимет – сразу звездная болезнь… И, как Леня говорил: «Трудно быть одним из очереди, но мы обязаны не выпадать из этой очереди». Ну, это все было сказано, конечно, с улыбкой, но он твердо знал, что он-то не из очереди. Он – исключительная личность. Это очереди стояли, чтобы увидеть его на экране». С ним солидарна и звезда нескольких поколений Татьяна Конюхова: «Леонид Быков входит в плеяду талантливейших артистов и режиссеров советского кино. Мне довелось работать с ним на съемках моей первой картины «Судьба Марины». Уже тогда в нем угадывался огромный творческий потенциал выдающегося художника, которому под силу найти и реализовать свою тему в кино. Я счастлива судьбе за эту встречу. Ей дано было стать камертоном всей моей дальнейшей актерской биографии».

С этим трудно не согласиться. Даже по прошествии трех десятков лет со дня смерти Леонида Федоровича Быкова, зрительская любовь к нему осталась неизменной. Для многих он по-прежнему остается олицетворением человечности, искренности и доброты. Зная его фильмы почти наизусть, мы продолжаем смотреть их и сопереживать его героям, они, как чудодейственный бальзам, снимают с души накопившийся в ходе наших будней стресс.

Кто сказал, что незаменимых людей нет? И сегодня все так же остро ощущается эта утрата. И никому пока не удалось заменить в искусстве столь обаятельную и талантливую личность. Не напрасно Леонид Быков показал нам с экрана, как нужно улыбаться, даже если это улыбка сквозь слезы. Жизнеутверждающая стойкость всегда была и будет сущностью нашего народа. Ее почувствовал и выразил в своих фильмах великий актер, режиссер и человек огромной душевной щедрости Леонид Быков.

«Судьба Марины»

Леонид Быков дебютировал в кино в 1953 году, сразу после окончания Харьковского театрального института. Сейчас мало кто помнит фильм режиссеров Исаака Шмарука и Виктора Ивченко «Судьба Марины». Маленькая роль Сашко, сыгранная Быковым, эпизодическая, довольно схематичная. Однако дебютанту удалось наполнить ее живым юмором, озорством, энергией молодости и украинской певучестью. Его герой, деревенский паренек Сашко – личный кучер председателя колхоза, влюблен в красавицу Галинку (Татьяна Конюхова). Предмет его воздыханий, долгое время отдает предпочтение другому – он и шире в плечах, и выше Сашко, красивее, кучерявее и крепче стоит на ногах. Что и говорить, шофер в деревне в ту пору – большой человек, всегда при деньгах. Однако не житейская, а душевная определенность героя оказывается важнее для девушки.

В других ролях в картине снимались такие звезды, как: Николай Гриценко, Борис Андреев, Михаил Кузнецов. В прокате 1954 года картина заняла второе место. Авторы умело соединили производственную тему с личной историей. Зрителям оказались близки герои фильма. Именно это обстоятельство сыграло положительную роль в дальнейшей судьбе Быкова: его заметили и запомнили не только зрители, но и режиссеры. Так на исходе «малокартинья», на всплеске новой волны, оказалась нужной и своевременной художественная индивидуальность молодого актера. Первый киноэкзамен был сдан.

Позже одна из партнерш Быкова по фильму, Роза Макагонова, вспоминала: «К сожалению, моя память слишком несовершенна и воспоминания в большинстве случаев носят не конкретный, а эмоциональный характер. Ну, вероятно, как и у многих актеров… Тем более что мне пришлось общаться с Быковым на заре туманной актерской юности, во время съемок фильма «Судьба Марины». Это был и мой, и его первый фильм. А первый фильм в юности – это всегда радость. И все было окрашено этой радостью, что, вероятно, нас и объединяло. У меня навсегда осталось вот то ощущение радости бытия. Радости, которой он озарял всех окружающих, той жадной радости, с которой он работал.

Чаще всего я видела его смеющимся, но иногда грустным. Это была та самая пушкинская грусть, помните: «Мне грустно и легко, печаль моя светла…»

Леня был недоволен своей внешностью… Был необыкновенно лиричен, поэтичен, всегда влюблен во что-то или в кого-то. Он был романтик. И ему мешал его нос. Как Сирано… Он был рыцарь. Настоящий рыцарь по отношению ко всем женщинам и товарищ в то же время. С ним можно было, как с подружкой, поделиться своими горестями и получить мудрый (как ни странно, в том возрасте) совет».