Золотой дракон

– Кьяра, ты все приготовила? – я сидела, опустив голову, и молчала.

– Кьяра? Я уже готов. Нужно ехать, чтобы все успеть купить. Ты меня слышишь? – эльф начал подходить ко мне, и остановился, заметив, что я так и не сдвинулась с места.

– Не нужно, Фир, какой смысл – люди учатся годами писать быстро и правильно, а тут всего каких-то два с половиной месяца, и ты уедешь. И это лето, да и целый год, пропадет, пока я научусь нормально писать. Не нужно никуда спешить, – уже не могла я сдержать слез. Вот так долго уговаривать Фира, да и он специально ко мне на все лето приехал, чтобы помочь, а помочь-то нечем. Всё равно, пока сама не осилю, дальше дело не пойдет, а ему просто некуда идти, вернее, есть куда, но так медленно. Да и Фир, сможет ли он и на следующее лето приехать так надолго ко мне, еще не известно.

Фир сел рядышком и обнял меня.

– Ну, Кьяра, ну, мышонок мой маленький, ну не плачь. Все у тебя получится. Люди учатся писать годами, с нуля. Учат руны и их сочетания, учатся читать их. А ты, моя умничка, читать и писать умеешь. Тебе только руку набить нужно. А это мы мигом сделаем. Ну, маленькая моя, ну успокойся. Я же тебе всегда все честно рассказывал, ведь правда? И сейчас, неужели ты думаешь, я бы тебе не сказал, если бы у тебя не было шанса? А так ты видишь, что я сделал? Побежал бегом седлать Ветра, чтобы съездить и все купить. Значит, я в тебе уверен. У тебя все получится, ну, перестань плакать. Ну, вот и отлично, вот увидишь, я совсем скоро вернусь, и мы быстренько все исправим. И дальше пойдем по ранее составленному плану. Ну, давай, помоги мне завернуть с собой пирогов, чтобы меня по дороге не снесло с Ветра, а я тебе что-то привезу. Только учти, если узнаю, что разводишь сырость – никакого подарка не получишь. Ты же знаешь, я серьезно говорю.

Да, Фир всегда знал, чем меня подкупить и как успокоить. У него всегда находились ответы на самые сложные вопросы и все неприятности рядом с ним казались просто несущественными.

Кое-как успокоившись, поблагодарила Фира и аккуратно завернула ему в чистое полотенце два пирога с яблоками. Знаю, что ему они больше нравятся. Фир спрятал пироги и ускакал.

Чтобы как-то отвлечься, я решила пока сварить обед или ужин, как уж получится. Вечером бабушка вернется, вот и поужинаем, да и пообедаем, наверно. Я решила сделать мясо с грибами и сварить кашу. Кашевар из меня был еще тот, поэтому я провозилась почти до вечера. Пока я варила обед, все думала обо всей этой ситуации. Фир прав, я должна попробовать, тем более он уверен, что у меня получится, значит, должно все получиться. Вдруг я почувствовала сильную усталость, и решила пойти лечь спать, не дожидаясь бабушку. Кушать совсем не хотелось.

Проснулась я под утро. Из соседней комнаты доносились голоса. Прислушавшись, я поняла, что это бабушка и Фир. Они сидели за столом, кушали мои кулинарные эксперименты и о чем-то тихо разговаривали, стараясь не разбудить меня. Сказать, что я обрадовалась, это не сказать ничего. Тут же, вскочив с кровати, я пошла к ним. Бабушка меня заметила первой.

– Ну, вот и наша соня проснулась. Доброго дня. Спасибо за ужин, детка. Очень вкусно, – улыбнулась мне бабушка. А Фир согласно промычал, жуя мясо. Было очень приятно, похвала от бабушки и Фира, дорого стоила. По крайней мере, для меня, это была лучшая награда. Тем более что что-то готовила я от силы раз десять и то, под присмотром бабушки, а вот так чтоб сама, так, вообще, впервые.

– Доброго дня, бабушка. Доброго дня, Фир. Бабушка, ты что, только пришла? Чего так долго-то?

– Да там трое малышей родилось за раз. Вот и задержаться пришлось. Вот мельнику повезло: сразу три сына, три богатыря, подрастут – помощниками будут.

Бабушка в деревне была кем-то вроде лекарки. Хотя, она это и не любила. Всегда говорила, что ее заслуги тут нет. Просто она знает травы и почему бы не помочь, кому может. А лекари, они всем могут помочь, а она многого не знает, просто травы и все. Но деревенских это не останавливало. На любую печаль или событие они обязательно бежали за бабушкой. Иногда просто приходили за советом. Бабушка всегда всех выслушивала, и всегда для всех у нее находились утешения и угощения.

– О, какая радость. Молодец Ульяна. Бабушка, но ты же, получается, всю ночь не спала, – новость о трех детишках неимоверно порадовала. Я хорошо знала Ульяну – жену мельника. Всегда, когда я ездила в деревню, мы с ней и с Луникой любили посидеть-поболтать. Если бы я видела их чаще, можно было бы сказать, что мы подруги, а так, что за подруги, встречающиеся раз в три-четыре месяца. Не знаю почему, но от этой новости на душе у меня сразу стало светло и тепло.

– Фир, а ты как так быстро добрался? Ты не купил, да?

– Ну, понимаешь, Кьяра, когда я приехал в город и все купил, то снял комнату в трактире. Переночевать, да и отдохнуть нужно было, а мне хозяин и говорит: «Хорошо, что господин успел до сезона дождей, а то потом не проехал бы». Вот тут я и понял, что нужно скорее обратно ехать, а то вдруг чего, потом не выберусь из города недели две-три. Ну, вот и поехал я, а ночью останавливаться абы где, не хотелось, решил потерпеть уже до дома, – улыбнулся мне эльф. – Давай доем, и буду вручать покупки и подарок тебе. А потом уже спать пойду.

Бабушка уже поела и ушла к себе спать, поблагодарив меня. Фир сидел с шиповником, грея руки о кружку.

– Иди сюда, мышонок.

– Спасибо, что веришь в меня. Я постараюсь тебя не подвести.

– Я знаю, мышонок, не переживай, все у тебя получится. Давай, принимай покупки и я спать пойду, а то еле сижу уже, – Фир вытащил из своего пространства два больших свертка, перевязанных веревками. – Значит, смотри: в одном тетради, в другом все, что нужно для письма и учебы. Ну, там: писчие палочки, линейки, счетные палочки, пару учебников. Ну, ты и сама со всем разберёшься. А вот это – подарок, – он достал что-то из пространства, улыбаясь. Это что-то, было спрятано у него в кулаке. Когда он раскрыл ладонь, то там оказался прекраснейший кулончик. Золотистый камушек, в форме капельки, был оправлен в золото. Очень хитро оправлен: золотой ободок опоясывал спиралью весь камушек. Оправа, по сравнению с золотом камня, была тусклой, но кулончик от этого только выигрывал. И, конечно же, эта вся красота была на золотой цепочке тонкого плетения.

– Это солнечный камень, очень редкий камень и очень полезный, если можно так сказать. Как только его наденешь – его с тебя нельзя будет ни снять, ни украсть. Для всех он будет вообще невидим. Только если ты захочешь, чтобы его увидели – он покажется. Но самая главная особенность: он никому не дает влезть тебе в голову, – сказал эльф и подмигнул мне. – А для тебя, как будущего менталиста, не думаю, что захочется, чтобы твой профессор по ментальной магии лазил у тебя в голове как у себя дома. Кстати, у меня есть точно такой же, вот, смотри, – Фир расстегнул на рубашке несколько верхних пуговок, и приподнял золотую цепочку с точно таким же кулончиком.

– Из-за того, что у всех менталистов золотые глаза, – тем временем продолжал Фир. – Очень похожие на этот камень, их называют еще солнечными или золотыми, они, так же как и камень, очень редкие.

Фир встал из-за стола, подошел ко мне, помог надеть и застегнуть подарок. Я во все глаза смотрела на кулончик, тот, который висел у Фира на шее. Его как бы и видно было, и при этом он почти сливался с кожей эльфа. Я не раз видела Фира без рубашки, и никогда там не было этого камня.

– Не смотри так, ну да, он всегда там был, это не та вещь, о которой принято всем рассказывать. Теперь и у тебя такой же есть, и никто его не увидит, кроме тебя и меня, пока ты сама не покажешь. Ну и менталист может догадаться, что у тебя есть что-то такое, но он не будет знать, что именно. Ты тоже никому не говори без надобности о нем, это не тот подарок каким хвастаться нужно.

– Спасибо, Фир, а бабушке можно сказать?

– Ну, в принципе, можно, от этого ни вреда, ни пользы не будет. Так что, решай сама.

Было видно, что Фиру эта идея не очень нравится, что он согласился только чтобы не огорчать меня.

– Я все поняла, Фир, я никому не скажу, даже бабушке. Спасибо тебе за такой подарок, – улыбнулась я ему.

Он просто кивнул и пошел спать. А я убрала все со стола, помыла и, наконец, перетащила покупки Фира к себе в комнату. Как и говорил Фир, в одном из свертков были тетради. Дюжины толстых больших тетрадей. Во-втором, три писчие палочки, завернутые в мягкий бархатный кусочек ткани, резная шкатулка, в которой оказалось много небольших аккуратно обточенных палочек, треугольная планка с делениями, и еще одна – пальца два в ширину и полторы ладони в длину. Также, там нашлось четыре книги: «Простейшая математика», «История Средиземья», «Правила писания» и «Легенды Дивного народа». Разложив все по местам, я устроилась на кровати с «Правилами писания», рассудив, что эта книга – основа.

К обеду, когда бабушка и Фир проснулись, я уже осилила треть книги. Было очень интересно. Как оказалось – знаки препинания расставляются по правилам. А еще, недаром у меня писать не выходило быстро, я же всегда пробовала писать книжными буквами, а для письма используется их упрощенный вариант. Попробовала, действительно, так намного легче писать. Еще были правила, как какие слова пишутся. Я с удовольствием читала и старалась запомнить как можно больше и лучше.

Когда Фир и бабушка проснулись, мы сели кушать. После еды Фир сказал, что нам нужен план занятий. А для начала, он предлагает пойти на озеро искупаться, и все-таки попытаться научить меня нырять и плавать под водой. Так как скоро начнутся недели дождей, то Фир предлагал сейчас сделать упор на нырянии и научить меня верховой езде. По утрам и вечерам заняться моей скоростью письма. Еще, он хотел бы меня погонять, чтобы увидеть мою физическую подготовку. Не знаю, на что он рассчитывал, какая такая физическая подготовка, ведь почти все мои дни проходили или в прогулках по лесу, или на берегу озера с книгой. Мы решили, пока солнечно, по утрам заниматься верховой ездой, потом днем идти на озеро нырять, а вечера занять письмом. Недели полторы, он сказал, должно хватить, чтобы освоить эти умения. Как раз, можем уложиться до плохой погоды, если дожди раньше не пойдут, конечно. А когда пойдут дожди, Фир предложил засесть за математику, историю, и все то же писание. И вообще, посвятить все это время умственной подготовке. Потом, за оставшееся время мы будем подтягивать то, что не успели до его отъезда, а за недели две до начала осени, поедем в соседний город Кринев и купим мне все необходимое для поездки в Академию.

Так мы и сделали, чтобы научиться нырять, как говорил Фир, у меня ушло два дня почти беспрерывного пребывания в озере. Ездить верхом я научилась почти за неделю, и то, подозреваю, только потому, что Ветер на удивление умный конь, и первое время просто сам меня ловил. А потом начались дожди, и пришлось прекратить занятия. Но Фир сказал, что я все делаю правильно, и не хватает мне только опыта. С моим письмом дело обстояло хуже. Каждый вечер я по три часа переписывала текст из книги «Легенды Дивного народа». Я уже писала, не выводя каждую букву, но все еще достаточно медленно. А потом пришли дожди, и мы стали заниматься дополнительно математикой и историей. С историей мы справились за несколько дней, книги читать я очень любила, и память у меня была хорошей, двух – трех раз прочтения книги хватало, чтобы я смогла цитировать ее по памяти. Фир был удивлен и очень горд моими успехами. Математика мне очень понравилась. Считать я умела и до этого, а вот всякие интересности: умножение, деление, решение задачек, также очень понравились, чертить с помощью линейки треугольники, квадраты, прямоугольники, и решать задачки с геометрическими фигурами… Я была в диком восторге от всего этого. К концу сезона дождей, который продлился почти месяц, мы прошли всю «Простейшую математику». А к моменту, когда все подсохло, чтобы можно было пройти и проехать, уже довольно быстро писала, но Фир говорил, что этого не достаточно, и стал еще больше и больше заставлять меня писать. Теперь я писала почти целый день. Утром мне диктовал Фир на всеобщем, а по вечерам я писала легенды по памяти на эльфийском. Все остальное время Фир начал гонять меня по ближайшим полянам, ямам, деревьям. Он где-то взял толстую веревку, как сказал – это канат, натянул между деревьями, и гонял меня еще и по ней. Также, этот вредный эльф, не забыл и про мои волосы. Каждый вечер он меня уговаривал, и просил, и угрожал, и ругался. К середине сезона дождей я сдалась и согласилась, что пусть отрастают. Вредный и доставучий эльф был счастлив. Он заваривал какую-то жутко воняющую травку и заставлял полоскать в ней голову. Что удивительно – это помогало. К моменту окончания дождей, длина моих волос доходила до лопаток, что, конечно, меня не радовало.

Когда все окончательно подсохло, бабушка нас с Фиром выпроводила на ярмарку, снабдив большущим списком покупок. Вернее, она послала Фира, а он взял меня с собой. Со списком мы справились довольно быстро. Фир сказал, что ему нужно зайти к кузнецу, подковать Ветра, а я вдруг увидела Лунику. Она всегда мне рассказывала все последние новости и угощала вкусным соленым твердым сыром, что делал ее отец, а я ей приносила из леса травки и шиповник для чая. Вот и сейчас, ее увидев, я очень обрадовалась и сказала, что посижу пока у Луники. Он согласился, сказал, что подождет меня в трактире, и ускакал к кузнецу.

Я поспешила подойти к Лунике. Она сначала меня и не узнала. Ну, конечно, ведь я все-таки изменилась. Фир погонял меня знатно, и теперь от меня остались, совсем, кожа и кости. Да и волосы стали длинными. Так что, вполне ожидаемо, что Луника меня не узнала. Когда я подходила к ней поближе, непонимание на ее лице сменилось недоверием, а когда я совсем подошла и улыбнулась ей, то полным удивлением и восторгом.

– Кьяра, это ты? Ты так изменилась, я тебя совсем не узнала. Похорошела. А волосы как отросли. А похудела как. Ой, Кьяра, тут такое произошло! Пошли к нам, я тебе все расскажу, и батя там новый сыр сделал на пробу. Он в него добавил каких-то травок. Тебе оставил специально несколько кусков, как самому большому ценителю.

Луника жила недалеко от ярмарки, так что, добрались мы довольно быстро. Набрав из дома побольше вкусностей, мы с Луникой удалились в сад, секретничать. В итоге, пять минут спустя, мы с Луникой удобно устроились на покрывале, под старой яблоней, со своим любимым сыром, а Киш все время крутился вокруг меня, подлазил под руку, пытаясь выпросить еще один кусочек сыра.

– Кьяра, помнишь, ко мне собирался, свататься сын кузнеца – Носим. Мы с ним часто ходили гулять. Так вот, он женился. Ты представляешь? Он женился на Гульке.

Ну, я вполне могла такое представить, так как кузнец и его сын, обладали красивой внешностью, но премерзким характером. Они часто обсчитывали, обманывали, и, вообще, были довольно неприятные в общении. Но Лунике красота глаза застила, и она считала, что Носим – ее судьба, и последние два года вела бурную деятельность по его привлечению. Ну, что сказать, почти привлекла, еще чуть больше месяца назад, когда я тут была в последний раз, кузнец собирался засылать сватов для сына именно к родителям Луники. А Гулька была сиротой, ее родители померли прошлой зимой, и теперь Гулька заботилась о двух малолетних братьях. Жили они небогато, но по соседству с кузнецом. Скорее всего, кузнец надумал прибрать к рукам земли соседей. Вот, думаю, и весь секрет большой любви Носима. Тем временем, Луника продолжала свой рассказ:

– Мамка ходила помогать готовить ко свадьбе, так сказала, что Гульке все время плохо было, и что нагуляла с сыном кузнеца ребеночка, вот он и женится. А ты ж знаешь, что он меня на сеновал приглашал, ты представь, если бы я сходила с ним? Кошмар! Но это и к лучшему… – слова лились из Луники непрерывным потоком, я успевала только что-то промычать в нужных местах, и дальше есть сыр.

– … Но это еще не все. Ко мне тоже сваты приходили, так что я теперь невеста. Ты же знаешь, что я у бати одна, да еще и дочь, ну, в общем, дела не оставишь. Он и узнал, что у сестры моей двоюродной бабки, есть два внука. Они живут в Красте. Батя разузнал, где и как, и съездил к ним еще до недель дождей. Я, конечно, напросилась с ним. Ну, еще бы, представляешь, Краст, там так красиво. Ну вот, приехали мы, значит. Пошли в трактир. Сняли там комнаты. Устроились. Ну и пошел батя к ним домой, помощника себе зазывать. Пришел весь расстроенный. Сказал, что поговорил с их матерью, но их самих не застал. Та обещала, что все им передаст, и они сами, если заинтересуются, то придут к нам в трактир, и дадут согласие. На следующее утро спустились мы к завтраку, а хозяин трактира говорит, что нас молодой господин с самого утра дожидается. Оказалось, что это младший из сыновей, и он согласился. Батя был очень доволен. Кьян. Его зовут – Кьян. А на обратном пути мы с Кьяном познакомились ближе и разговорились. Он такой хороший и красивый. И во время дождей подошел ко мне выяснить, как я к нему отношусь, может ли он прислать сватов ко мне после. Ты представляешь! А потом, через день как прошли дожди, он взял коня и уехал. А вчера сваты приехали вместе с ним. Я такая счастливая! Мы решили сыграть свадьбу в начале осени. Он мне привез три сундука приданого. Ты придешь? Конечно, придешь, о чем это я. А батя просто счастлив, говорит, что и дочку в хорошие руки пристроил, и зятя сам выбрал, и помощника нашел, и приемник из Кьяна получился отличный. А еще, – и Луника ненадолго запнулась, покраснела, вздохнула, и начала довольно медленно рассказывать дальше. – Ну, помнишь, я тебе говорила, что, ну, Носим на Гульке женился, так вот, она не хотела с пустыми совсем руками прийти к жениху, ну, и стала продавать коня, что ее отец привез с города перед смертью. Ну, в общем, батя меня послал узнать все. Я пришла к ней, а младшие сказали, что Гуля в сарае, ну я и пошла туда, дай, думаю, заодно посмотрю на скотинку, а там Гулька и Носим, – и замолчала, мне даже пришлось ее подталкивать.

– И… Луника, что было дальше, сговорились, про коня-то?

Луника совсем покраснела, подвинулась к моему уху и зашептала. Такое на моей памяти было впервые. Обычно, Луника, если что говорила, так это, наверно, слышали и все соседи, а тут…

– Ну, понимаешь, там они были голые, совсем… и они терлись друг о друга… а еще оба стонали, и потом Гулька стала на колени, а Носим стал засовывать ей в рот эту штуку, ну, ты понимаешь… а потом они оба легли, и Гулька стала на нем прыгать. А я стояла и не могла двинуться, а потом Гулька посмотрела на дверь и увидела меня. Она так улыбнулась противно. А я испугалась и убежала. Вот, ну, в общем, бате я сказала, что с Гулей не сговорились, он, конечно, расстроился, что придется ехать в город на ярмарку за новым конем, но уж лучше так, чем опять туда идти. А еще меня вчера Кьян пригласил на сеновал сходить с ним. Ну, ты понимаешь. А я… Ну, я сходила… не знаю, что мне и делать теперь? Он меня опять сегодня звал. А я не хочу больше идти, Кьяра. Это было больно. Нет, сначала все было приятно, а потом… Ну, мы все равно же должны сыграть скоро свадьбу, так что я сходила, а теперь… Кьяра, а что ты думаешь? Ульяна рассказывала нам, помнишь, что ей все понравилось, да и Гульке, вроде, нравилось все, что происходило, раз она улыбалась. Может со мной что-то не так, раз мне неприятно и больно? Поговорить с мамой я боюсь, она с меня шкуру снимет, а Кьян сказал, что так бывает, и что сегодня мне должно все понравиться. Кьяра, а что ты думаешь?

У меня аж сыр застрял в горле, от такого рассказа. Я думала, что Носим и Гулька друг друга стоили – никогда не брезговали нажиться за счет другого. А насчет сходить, я не знала, действительно, не знала. Ульяна нам с Луникой чуть меньше года назад рассказывала, ну, что там происходит, вернее, мы ее пытали, а она вся красная почти, отвечала на вопросы. И она действительно говорила, что это – приятно. И что свадьба – это хорошо, но с хорошим человеком, а в том, что новый жених Луники хороший, это еще вопрос. Нужно сначала мне его увидеть, а потом уже радоваться или не радоваться за подругу. Все это я и выложила Лунике. Она, конечно, расстроилась из-за моих слов про свадьбу и жениха. Мои слова о том, что я была права о Носиме, она, как всегда, пропустила мимо, и сказала, что, наверно, все-таки сходит сегодня с Кьяном, так как он с батей должен уехать в город на ярмарку, почти на две недели, так что она его долго видеть не будет. Мы еще немного поговорили с Луникой о свадьбе, а потом пришел ее отец и Кьян. Кьян мне понравился сразу – открытый, улыбчивый, веселый, чем-то похож на саму Лунику. Купив у отца Луники сыра с собой, я пошла к трактиру, где меня уже, наверно, заждался Фир.

Фир нашелся за одним из столов, он сидел боком к входу, и с ним разговаривала подавальщица. В таверне было много народу и очень шумно, так, что мне удалось подкрасться к нему незаметно. Я все время пыталась к нему подкрасться, и дернуть за косу, но он всегда был на страже, так что дергали, в основном, меня, и по попе, не больно, но очень обидно. Я уже, было, уверовала, что на сей раз все получится, но тут я услышала разговор Фира и Марики. Она его пригласила к себе вечером домой. О-о-о, у меня не было слов. Неужели пойдет? А как же я? Я боюсь сама домой ехать с ярмарки, тем более сейчас, когда скоро начнет темнеть. Я как-то никогда не думала, что можно думать о Фире в этом направлении. Ну, вообще, наверно, можно. Он же эльф, а они красивые и всем нравятся. Фир, тем временем, был очень зол, хоть и старался не показывать этого. Наверно, со стороны это и было не заметно, но мне, которая не раз доводила спокойного эльфа до дерганья его ушей, сразу стало это заметно. Дергать за косу его сразу расхотелось, а то еще действительно отшлепает ремнем, как обещал всегда. Фир, тем временем, отказался от столь заманчивого предложения, сказав просто, что его это не интересует. Подождав пару секунд, пока уйдет Марика, я подошла к Фиру. О, да, он злился… и еще как… Неужели Марика, успела так довести спокойного эльфа, за каких-то пару часов? У меня ушло бы, как минимум, дня два беспрерывного дерганья Фира, чтобы он так стал злиться. Да я когда подстриглась, он не был таким злым.

– Ты где все это время была? Я приезжал за тобой к родителям Луники, но там никого не было.

Ой, так это он на меня злится. Как-то сразу захотелось вернуться обратно, к Лунике. Ну да, мы в саду сидели, за домом, как-то я не подумала, что Фир может меня искать и волноваться.

– Извини, Фир, мы за домом сидели в саду.

– Ясно. Пошли, давай, а то уже скоро темнеть начнет, а нам еще ехать и ехать.

Всю дорогу Фир со мной не разговаривал, да и дома на замечание бабушки, что я, наверняка, опять Лунику встретила, раз так поздно, только коротко кивнул, и удалился в сарай расседлывать и чистить Ветра. Вернулся он через час с мокрыми волосами и в чистой одежде. Наверняка, ходил на озеро. А я ленивая. Я у себя в комнате помылась тепленькой водичкой.