– Вот я так и знал. Друзья мои!
В голосе звучали слезы.– Я ведь как чувствовал. Рукописи – то у меня пропали! У меня их выкрали, и какая-то аферистка воспользовалась ими.
– Не переживайте,– женщина не хотела сдавать позиции, – есть много других способов определить авторство.
Тут ведущий объявил, что передача подошла к концу, но что будет обязательно, продолжение, с автором, которого, (как он надеется), представит издательство.
Первоначальный испуг у меня прошел. Теперь я хохотала как безумная. Особенно меня достало – «это бессмертное произведение». Кнопп у меня не вызывал ни капли тревоги. Ясно же, как день, что по нем «дурка» плачет, это видно и невооруженным глазом. Но участвовать в каких бы то ни было разборках, мне совершенно не хотелось. Видимо, мой смех был истерикой, и скоро он закончился плачем.
Мне так стало жаль самое себя. Бедная маленькая девочка, за всю жизнь ни одной копейки халявной не попало в мои руки. Я, честно, как могла, зарабатывала. Я честно и искренне написала эту злосчастную книгу. За что мне все это?
Какую цепь событий я привела в действие своим робким пером. Я никогда не была религиозной, не была склонна к мистике. Я ввела в повествование ангела только для того, чтобы придать книге некую таинственность. Поверить, что некие могущественные и невидимые силы действуют через книгу, я не могла. Здесь должна быть простая и объяснимая причина, и в этом мне было просто необходимо разобраться, чтобы всю оставшуюся жизнь не прятаться от людей и не сходить с ума.
На следующий день я с самого утра напряженно ждала звонка из издательства. По идее, они должны были поговорить со мной, проинформировать, как они намерены поступить с Кноппом. Но звонка все не было. Я включила телевизор и поняла почему – им было не до меня. По всем телеканалам, по новостям показывали пикет у здания издательства.
Магистр эзотерических наук, лично, с группой поддержки, в виде нескольких старух стоял с самодельным плакатом: «Позор ворам! Отдайте нашего «Ангела». Сверху сеял небольшой дождь, Одна из старух все пыталась прикрыть Кноппа зонтом, Он же величественно отстранял ее руку, горделиво подставлял свое лицо небесной влаге (наверное, чтобы оно было хорошо открыто для видеокамер). Там же присутствовало много журналистов, они подходили к Кноппу с микрофонами, и он что-то говорил. Потом подъехала полицейская машина, и несанкционированный пикет был разогнан. Магистра куда-то увезли на машине.
Я дозвонилась сама. Павел Афанасьевич, тот самый симпатичный мужчина с бородкой сказал,– придется, Вас Мария, выводить из тени.
– Вы что хотите, чтобы я судилась с сумасшедшим? Да это просто смешно. У меня есть все рукописные черновики моего романа. У меня все сохранено на жестком диске, причем есть и первоначальные варианты. Ведь там же видны даты, когда я начала работать над своей книгой. У вас, я тоже думаю, все в порядке. Вы же зафиксировали у себя первый экземпляр рукописи, со всеми необходимыми процедурами.
– Дело не в Кноппе. Им занимается наша служба безопасности. Передо мной сейчас лежит выписка из его медицинской карты. – «Маниакально – депрессивный психоз», и сейчас я думаю, в острой фазе. Не сегодня так завтра он и без нашей помощи попадет на свою койку в больнице, соответствующего профиля. Он там частенько полеживает.
– Тогда в чем же дело?
– Вся эта шумиха на руку нашим конкурентам – издательству «Витязь». Они давно нам в спину дышат. Пытаются переманить наших авторов.
– Тем более вы должны оградить меня от всякого посягательства, тем самым всем продемонстрировать, как вы заботитесь о своих авторах, защищаете их. Тогда от вас никто не побежит, а наоборот…
– Эх, Маша, Вы многого не знаете о специфике нашей работы. Так, что Вы категорически отказываетесь, чтобы мы обнародовали Ваше имя? Хотя, возможно, в этом уже нет никакого смысла. Не хотел Вас огорчать, но ночью был взломан сервер издательства со всеми базами данных. Не сегодня, так завтра где-то вся информация всплывет. Может Вам на время куда-нибудь уехать, так, чтобы никто не знал куда? Нам так будет спокойнее, постараемся во всем разобраться.
– Хорошо я подумаю.
Я принялась думать. Уехать далеко и надолго было не на что. От полученного за роман гонорара остались крохи, при добросовестной экономии хватит месяца на два. Я давно уже подумывала о заработке. Возможно, опять придется заняться росписью тканей, чем я и занималась, до написания романа.
Вторая проблема – Пирожок. Так зовут моего кота. Уже много лет он и есть моя семья. Совсем маленьким его подобрал на улице бывший муж. Муж давно живет в другой семье, а от всего совместно нажитого мне остался только кот.
У моего кота очень не простой характер, он совершенно не переносит никакой фамильярности и сюсюканья. Он живет, полный достоинства, более десяти лет гордо просиживая на моем подоконнике. Раньше, уезжая ненадолго куда-нибудь, я оставляла ключи соседям, они приходили его кормить. Соседи давно съехали и сдают кому-то свою жилплощадь. Новых людей, которые проживали сейчас за стеной я даже в лицо плохо знаю, не оставлять же им ключи.
Родных здесь у меня нет, остаются друзья и знакомые. Но, перебрав всех мысленно, поняла, что никого не могу попросить приютить моего кота. У всех были обстоятельства: у одних проживали в доме собаки, у других маленькие дети, у третьих были свои коты или кошки. Мой кот, я знаю точно, никогда ни с кем не уживется из-за своего сволочного характера. Значит, если уезжать, то куда-то недалеко и кота брать с собой.
И тут я вспомнила свою институтскую подругу Зойку. Ей в наследство от бабушки осталась старая дача. Зойка часто жаловалась мне, что эта дача для нее только обуза, продать совесть не велит, а жить она там не любит. Этот дом чаще всего пустовал или его использовали для свиданий многочисленные друзья ее мужа. Во всяком случае, это был выход, если дача, конечно не занята.
Недолго думая, я позвонила своей подруге, и, не дав ей сесть на две свои излюбленные темы, про своего маленького сына или про свекровь, попросилась пожить на даче. Зойка вначале обрадовалась, а потом как-то замялась:
– Понимаешь, сейчас там находится один Юркин товарищ, уехал от суеты дописывать диссертацию, если он тебе не помешает, ради бога.
Потом, подумав, добавила, – собственно говоря, вы с ним и пересекаться-то не будете, разве что на общей террасе. Там ведь еще свободна целая половина дома. Если тебя это устраивает, Юрка, его предупредит, живи себе, сколько хочешь.
Я с радостью согласилась, выбирать-то мне не приходится, и решила с завтрашнего утра собираться в дорогу. Но планы мои были внезапно скорректированы.
В дверь кто-то позвонил. Я сегодня уже никого не ждала и звонок, почему-то, очень сильно меня испугал. С бьющимся сердцем, стараясь не шуметь, я на цыпочках прошла в прихожую и прильнула к дверному глазку. У дверей стояла незнакомая женщина. Она какое-то время тоже стояла, прислушиваясь, а потом опять решительно нажала на звонок. Она долго не снимала пальца с кнопки, сигнал был длительный и очень громкий. Он просто взорвал мою голову. Такое бесцеремонное поведение взбесило меня. Я резко открыла дверь.
– Что Вы так звоните, посмотрите на часы, это просто хамство, ломиться в такое время!
От неожиданности женщина резко отпрянула назад. Потом вдруг заплакала и стала валиться передо мной на колени. Я сбитая с толку смотрела на нее, ничего не понимая.
– Встаньте немедленно, что Вы хотите от меня, кто Вы такая?
Но женщина от волнения не могла отвечать, только всхлипывала и с колен вставать не собиралась. Я решила ей помочь. Стала тащить ее за руку.
– Проходите в дом, успокойтесь и скажите, наконец, что вам от меня нужно.
Кое-как успокоившись, она сказала: – Я пришла к Вам за книгой. Продайте мне книгу, я нигде не могу ее купить.
– Но как Вы нашли меня, кто Вам дал мой адрес?
Она махнула рукой, мол, не важно.
– Нет, поймите для меня это очень важно. Почему Вы не хотите сказать, откуда Вы узнали, где я живу и что вообще у меня есть книга, о которой Вы говорите?
Женщина как будто растерялась.
– А, что у Вас нет книги, ведь Вы же ее написали?
– Но откуда Вам это известно, если об этом не знает никто.
– Почему никто? Мне Ваш адрес продал один мужчина.
От неожиданности я села на диван и задумалось. Павел Афанасьевич предупреждал меня об утечке информации, но что это случится так быстро и в такой бесстыдной форме, я не ожидала.
– А если я Вам скажу, что у меня нет ни одного экземпляра этой книги, Вы мне поверите? (На самом деле у меня где-то завалялось несколько штук.)
Женщина растеряно молчала, потом опять упала на колени передо мной и начала рыдать,
– Помогите, Христом Богом молю. Если не Вы, то я и не знаю, что мне делать дальше. У меня сын умирает, от него все врачи отказались. Я видела вчера по телевизору, как Ваша книга людей с того света возвращает. Я Вам все, все отдам, Вы только скажите, я Вам всю жизнь служить буду, все что угодно для Вас сделаю, только дайте книгу. А-А-А.
Она рыдала в голос, я рыдала вместе с ней, не могла остановиться. Вид ее горя потряс меня до глубины души. Понемногу женщина успокоилась и только смотрела на меня больными, отчаянными глазами.
Я принесла ей книгу, Я понимала, что то, что я ей собираюсь сказать, она не услышит, не захочет услышать, но я должна ей это сказать
– Насчет этой книги Вы ошибаетесь, это все чья-то опасная и глупая игра. Я обычный человек, такой же, как и Вы, и не в моей власти кого-то исцелять. Поверьте. Вы только потеряете время. Нужно искать для Вашего сына другие методы, может быть других врачей, а рассчитывать на кусок напечатанного текста это безнадежное суеверие или глупость, кем-то придуманная.
Я замолчала, мне было бесконечно жаль эту женщину, но больше я, ни чем не могла ей помочь. Женщина ушла, а я все сидела опустошенная и думала, что мне в данной ситуации делать. Ведь если эти, незнакомые мне, расторопные и бессердечные люди всерьез возьмутся за свой бизнес, то завтра сюда хлынет толпа таких же женщин и мне одна дорога, только в психушку. Нужно съезжать и немедленно.
В эту ночь я не ложилась спать совсем. Собрала вещи с расчетом на месяц. Упаковала имеющиеся дома продукты: сахар, муку, крупы. На рассвете я заказала такси, до ярославского вокзала, дача находилась в том направлении. На улице было еще темно, горели фонари, когда я загрузилась в подъехавшее такси со своим скарбом и Пирожком, заточенным в перевозку.
Когда я выходила из подъезда, то мне показалось, что метнулась чья-то тень, но, сколько я не всматривалась в темноту, ничего не увидела. В тот момент, когда такси разворачивалось, выезжая со двора, луч света от фар неожиданно выхватил из темноты фигуру мужчины. Мужчина в спортивном костюме и серой кепке стоял за кустами сирени у моего подъезда. Своими широко открытыми от неожиданности глазами он смотрел прямо на меня. Мне стало очень страшно, мне показалось, что этот мужчина караулил именно меня.