Нельзя красть у бога

Чувствовать, но не…

Думаете, ангелы не могут любить?

Нельзя красть у бога.

Предисловие.

Одна женщина в баре Дублина посоветовала мне сделать это.

– Ты действительно хочешь записать эту историю на бумагу? Отослать в издательство? – я расслышала, несмотря на шум. Весёлые выкрики, музыка, топот ног. Бог мой, я готова была слушать их часами, как впрочем, и её, странную незнакомку в синем платье, подсевшую за мой столик пару часов назад, потому что моя мечта сбылась – я приехала в Ирландию!

– Да. Хочу. Ты против? Зачем тогда рассказала?

Ирландка рассмеялась.

– Не против. За судьбу Грааля не беспокоюсь. Наоборот. Прочитают люди, поймут, не стоит брать в руки то, что не заслужил. Это не лепрекон, которого тряхнёшь за шиворот – он и желание исполнит, и золотым поделится. Правда, проклянёт вдогонку.

– Но? – чувствую: не договаривала она. Всегда есть какое-нибудь «но» или «и», словно булыжник на ровной дорожке: взялся откуда ни возьмись и всё норовит подножку подставить.

Собственно, я уже ничему не удивлялась после того, как спустилась с трапа самолёта; после того, как рыжий ирландский таможенник лихо стукнул печатью в паспорте и подмигнул с серьёзным лицом. Так что ни манера изъяснения собеседницы, ни внезапное решение поведать мне тайны, ни тому, что я её понимаю (или всё же она говорит по-русски), ни тому, что из всех присутствующих в «Porterhouse» она выбрала меня, одинокую иностранку – ничто уже не смущало меня. Наоборот, любопытство только разгоралось ещё ярче.

И тогда она сказала:

– Так сделай это! Не оставляй на потом, чтобы забыть. Вот и всё «но».

Я задумалась. Опустила взгляд на щербатый стол из мореного дуба. Прокрутила в голове воспоминания последних событий.

О том, чтобы приехать в Ирландию, я спала и видела. Мечтала о том, как однажды ступлю на землю милой мне страны. Как воочию увижу этот зелёный край. Коснусь ладонью мягкой травы холма, нет – сида, самого настоящего входа в потусторонний мир. Ведь всем известно: в Ирландии, что ни холм – то место обитания богов и туатов, племён богини Дану, правивших Ирландией, а сама Дану – прародительница божеств кельтской мифологии.

Я представляла, как приеду на экскурсию в Ньюгрендж, где, говорят, жил и правил один из детей Дану, Дагда. Храбрый воин. Добрый бог. Буду дышать воздухом, наполненным преданиями. Кто знает, думала я, может, увижу лебедей. Тех самых, в которых превращался сын Дагды – Энгус Ок и его жена Каэр, если верить старинным легендам. А я верила! И жаждала всеми помыслами, душой и сердцем попасть в страну клевера.

Можно верить или не верить в реинкарнацию, но, если что-то и есть в этом мире такое, – то определённо в прошлом я была ирландкой. Ну, или в предках моих затесался какой-нибудь выходец с Изумрудного острова. Иначе откуда тяга, откуда любовь к стране, к культуре, к мифам, к тому месту и к людям, которых видел только по телевизору или читал в книгах?

Невероятно, но факт: желания мои относительно путешествия в этот сказочный мир сбылись. И вот, воображая себя героем любимого фильма «Страна фей», я приехала на остров своей мечты.

Чтобы проверить, увидеть, понять, восхититься и запомнить.

Чтобы в первый же вечер встретить странную ирландку, поведавшую мне, именно мне, бог знает по какой причине, эту таинственную историю. Я бы назвала её версией.

Или, может быть, одной из версий о существовании чаши, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере.

Или одним из вариантов того, как обнаружили в Ньюгрендже – Ши-ан-Вру, культовое сооружение. Курган фей, как говорит кельтская мифология. В то время верили, впрочем, и сейчас тоже, что в ночь на первое ноября, в Самайн то есть, когда один год кончается и уступает своё место другому, феи выходят наружу. А ещё ходят слухи, что это и есть дом Дагды и его жены Боанн. Или, точнее, «и» – это же отличный материал для рассказа!

– Ты права, – произнесла я, и тут же вскочила от изумления: напротив никого не было. Женщина исчезла! Мне казалось, что прошло всего лишь пять минут. Ну, может быть – десять я провела в воспоминаниях и раздумьях, неужели больше настолько, что ирландка ушла, не дождавшись моей реакции?

Ещё две недели приходила я в паб. Не каждый вечер, конечно: иногда уезжала из Дублина на несколько дней. Но, как только возвращалась в город, первым делом шла в «Porterhouse». Надеялась встретить свою таинственную собеседницу. Ведь она, судя по всему, об ирландском пантеоне знала гораздо больше, чем интернет. Но напрасно. Она пропала, и я бы стала сомневаться в существование женщины, если бы не её рассказ, который поселился в моей душе.

Что ж. Я вернулась домой и первым делом изложила его. Как и велела мне незнакомка – сделала это: поведала бумаге и всему миру ещё одну легенду.

Но даже спустя время, в минуту, когда я держу свою книгу в руках, один вопрос так и мучает меня до сих пор: почему я? Почему Несса выбрала меня…

Глава первая.

– Отец! Я считаю, ты несправедлив ко мне!

Дагда поднял хмурый взгляд на сына. Удивился. Почувствовал тотчас, как за спиной вздрогнула верная жена Боанн. И напряжённость невестки Каэр, что выглядывала из-за плеча сына тоже почувствовал, и дрожь в голосе Энгуса услышал – выходит, нелегко дались тому слова упрёка.

– Всегда знал, что от ребёнка, родившегося в день своего зачатия, нужно ждать неприятностей. Едва остановил солнце, и день продлился девять месяцев, сердце-вещун предсказало – не быть добру, грех! Он  переплюнул в этом даже бабку свою, богиню Дану, – несть числа моим хлопотам, – проворчал в ответ и повернулся к Боанн за поддержкой:

– Несправедлив, ты слышала? Ещё сказал бы, что я и не поддерживал его никогда. А кто помог пройти испытания, когда тебя понесло добывать невесту для этого пройдохи, Мидира? Когда ему, видишь ли, вздумалось заполучить саму Этайн Эхрайде, дочь Айлиля, короля Улада? Кто помог расчистить двенадцать лугов? Проложить русла двенадцати рек? Кто дал, в конце концов, выкуп за девчонку? Может, стоило подождать, пока Этайн превратят в красную муху, глядишь, и кошель отца остался бы прежним? Я несправедлив, тьфу! Такова твоя благодарность, Энгус? Такова любовь к родителю?

?

– Я… – начал было тот, но Дагда уже встал с места, не собираясь выслушивать оправдания сына.

– А ты, Каэр? Может, не нужно было правителям Коннахта идти войной на твоего папашу, чтобы добиться твоей руки? Пусть бы всё оставалось как есть. Ты – на озере, лебедем, Энгус – с нами. Кому охота, чтоб его дитя превратилось в птицу, хоть и по своей воле, хоть и по любви?

Невестка почтительно склонила голову. Но как только наступила тишина, выпрямилась и сказала:

– Всё так. И Энгус, твой сын, и я, его жена, благодарим за то, что стало нам доступно с твоей помощью. И несравненной Боанн. Но, Дагда! Мы всего лишь хотели сказать, что нет смысла в этих благодеяниях, ибо негде нам жить и размножаться, как того требует зов крови. Пока Энгус сражался плечом к плечу с воинами против моего отца, ты разделил сиды между детьми, позабыв о младшем сыне!

Дагда покраснел, Каэр продолжила:

– Ты знаешь, что с тех пор, как я сказала «Да», мы 12 месяцев провели на берегу прекрасного озера Бель-Драгон, в прозрачных водах которого отражаются старые дубы и омёлы, и не было нам дела ни до мирской суеты, ни до божьей…?

– Но каждый второй год, сразу после Самайна, – он прервал её взмахом руки – мол, знаю, знаю, – вы будете возвращаться в людское обличье.

– И тогда, наконец, сможем зачать детей, – закончила Каэр и улыбнулась. После развела руками, – но где, коли сида нам не досталось? Лебеди совьют гнездо на озере, но нет в нём места для людей.

Боанн радовалась разумным словам, и тому, что ни грозный тон, ни насупленные брови, не испугали жену любимого сына.

– Твоя правда, Каэр, – молвил Дагда, сбитый с толку. Почесал бороду, уставился на башмаки из конской шкуры, волосом наружу – и каждый золотился в солнечных лучах, – твоя правда, Энгус. Видать, в последней битве сильно я приложился, что остался без памяти. Надо было у четырёхглавого чудовища-фомора хоть одну башку для себя отрубить, про запас!

Вздохнула Боанн с облегчением: не звучать больше гневным речам в чертоге – звучать нынче волшебной арфе, «древу двухголосому», в честь примирения. Наверное.

– Что ж, Энгус. Делить по-новому холмы между детьми не хочу и не буду. Но накануне Самайна, и пока не закончится праздник, уступаю тебе Ши ан Бру. Между Наутом и Даутом, лучший сид, что достался нам в наследство от пращуров, древних, как сама жизнь в этом мире, – бог раскинул руки, гордо обвёл священный зал, – он – твой!

– Отец, но…

– Не благодари. Негоже птицам вечно находиться в клетке, пусть в волшебной, но всё же в каменной. Ну, а недели пожить хватит. Верно, сынок? – Дагда подмигнул ему и хлопнул в ладоши: разговор окончен.

?

– Посмотрим, – упрямо прошептал Энгус и взял Каэр за руку. Пальцы юных супругов переплелись. Чуть слышно звякнула цепочка: появились путы серебряные из воздуха. Обвила, соединила запястья. Мгновенье, и растаяла, словно и не было её, а в небо взмыли две птицы. Два белых лебедя.

– Посмотрим… – звенел воздух.

Глава вторая.