Причастие мертвых. Тарвуд-1

Взяв, наконец, на себя труд взглянуть на блондина повнимательнее, Мартин озадачился снова. Тот был мертвым. Или не-мертвым. Словом, из всех нелюдей, которых Хаос и судьба закидывали на Тарвуд, Эрте умудрился выбрать самый скучный и бессмысленный вариант – упыря. Днем бесполезен, ночью ограниченно функционален, тем же феям в подметки не годится, да еще и неконтролируем, пока не поест досыта. Ну… мит перз[5 - Ругательство с невежливым упоминанием отца (зароллаш).]! Эрте достал уже со своими закидонами.

Однако, поскольку достал Эрте Мартина уже давным-давно, а новенький был не виноват ни в этом, ни в том, что оказался на Тарвуде, надо было объяснить ему, что произошло, куда он попал – встретить, в общем, по доброй тарвудской традиции.

Мартин обошел фонтан, оказался с пришельцем лицом к лицу и словно натолкнулся на синий пронзительный, яростный взгляд. Подведенные расплывшейся черной краской глаза новичка, – штезаль[6 - Ругательство с невежливым упоминанием некоторых частей тела эльфов (искаженный зароллаш).], да он и правда совсем пацан, ему же и двадцати не исполнилось! – казались ненормально яркими. Не сапфиры даже, какая-то дикая светящаяся ляпис-лазурь. Днем это, наверное, еще ничего смотрится, но ночью в дрожь бросает. Ночью цвет глаз должен быть не виден. Синие, карие, зеленые – в темноте все они кажутся черными.

В состоянии легкой ошарашенности Мартин едва не спросил новичка, зачем тот злоупотребляет спайсом. Но включил все-таки мозг – незачем злить и без того злющего упыря – и сказал:

– Привет, я Мартин. Мне тебя велено встретить и отвести. Ты вампир, так?

– Типа того, – отозвался парень, голос у него оказался низкий и чистый, – вампир, но дружелюбный.

– Угу, – Мартин вздохнул, – дружелюбный. Я вижу.

То ли он привык, то ли глаза перестали быть такими яркими, но теперь на новичка можно было смотреть не передергиваясь. Совсем мальчик, не то что двадцати, а даже и восемнадцати еще нет, пожалуй. Смешной. Сколько у него сережек в ушах? Штук по двадцать в каждом. И колец на пальцах столько же. Юный панк, очень грозный и очень злой. Тарвудский портал штука недружелюбная, прежде чем выплюнуть очередную жертву сюда, на Рейлинплац, он мотает ее внутри себя, как в миксере. Этому еще повезло, что на нем плащ из толстой кожи, почти доспехи. Был бы в какой-нибудь джинсе или в шелках, как многие, выпал бы сюда в лохмотьях. Пришлось бы, чего доброго, еще и шмотки ему покупать. Эрте, мит перз…

Впрочем, Мартину уже и самому было интересно.

– Я Заноза, – сообщил упырь и посмотрел в затянутое тучами небо. – А что, звезд нет? Это то место, где небо белое и солнца не бывает?

– Солнце здесь бывает, и еще как, и небо синее. Просто сейчас ночь и облачно.

– Ага. Значит, чертовы феи меня не прикончили, а только куда-то выкинули. И куда? Где я? Какой это город? Или страна? Блин, говоришь-то ты по-английски, но я акцент разобрать не могу.

Он знал про Ифэренн. Все интереснее и интереснее. Кто из упырей знает о нем? Маги какие-нибудь, ученые, мистики, но не припанкованные же пацаны с расплывшейся вокруг глаз подводкой.

– Не спеши, – сказал Мартин, – это не страна и не город. Ты на Тарвуде, на острове посреди Хаоса. И говорю я по-итальянски, но у Тарвуда есть такая особенность: здесь все понимают всех.

– Глоссолалия, – буркнул Заноза. – Пятидесятники не ошиблись насчет чуда, но промазали планетой. Про остров в Хаосе херня какая-то. Типа, это что, единственный кусочек порядка посреди бардака? Не бывает такого, – он мрачно огляделся, и, кажется, вид ярко освещенной цветными фонарями площади, витрин уютных кафе, в этот час почти пустых, разноцветных струй фонтана, омывающих ледяную статую приподнявшейся на цыпочки юной девушки – словом, вся красивая и мирная картинка ночного Тарвуда не доставила ему радости. – Не бывает, потому что хаос повсюду, – подытожил упырь.

– Хочешь верь, хочешь нет, – Мартин пожал плечами. – Тут, между прочим, и эльфы есть.

– Еще бы их тут не было, раз меня сюда феи закинули. Суки… – Заноза оскалился. Клыки у него оказались не такими, как у вампиров в фильмах, а длинными и тонкими, как у кобры.

В представлении Мартина Ифэренн и феи между собой сочетались вполне логично, но джинсы и берцы, и плащ из тяжелой кожи, и все эти серьги, браслеты и кольца из титана и анодированной стали не подходили ни феям, ни Ифэренн. Точнее, у фей и такого добра хватало, а в Ифэренн Занозу в его кожаных шмотках приняли бы именно за вампира, а не за панка, но то феи и Ифэренн, а то англоязычный парень из…

– А ты откуда? – спросил Мартин.

– Алаатир… Schei?e[7 - Распространенное немецкое ругательство, восклицание, выражение эмоций. Переводится, в том числе и как «дерьмо», но переносных значений больше.], нет… Лос-Анджелес, Калифорния, – Заноза снова огляделся и тихо выругался. – Теперь надо называть не только город и штат, но еще и страну? И долбаную планету?

«Теперь надо называть»? Мартин все ждал, когда он скажет, что ему нужно домой. Всем всегда нужно домой, у всех всегда дома неоконченные дела, друзья, любимые, снова неоконченные дела, да вообще вся жизнь. Но чем дальше, тем больше создавалось впечатление, что Заноза возможности вернуться даже не рассматривает. Может, потому что мертвый? Никакой «всей жизни» у него нет, так что и терять нечего?

– Что у Кошака к тебе? – спросил он, полагая, что раз уж Эрте ничего не рассказал, то можно навести справки с другой стороны. – Давно вы знакомы?

Упырь вдумчиво обшаривал карманы, сосредоточенный, мрачный. В конце концов извлек смятую пачку «Житана» и вытряхнул из нее в ладонь раскрошенные сигареты. Все-таки портал не пощадил и его, кожаный плащ не панацея.

– С кошками не знакомился, мне столько не выпить, – Заноза высыпал сигареты обратно в пачку, обвел площадь прицельным взглядом и запулил «Житан» в ближайшую урну.

«Хороший бросок, – отметил про себя Мартин, – для того, чьи возможности уже ограничены Ядром, даже очень хороший».

– Ты его можешь знать, как лорда Эрте соги Алакрана.

Он не увидел в синих глазах узнавания и махнул рукой:

– Акулы с ним, с Эрте, – достал свои сигареты, протянул Занозе открытую пачку. – Угощайся. Что дальше думаешь делать?

– Для начала узнать, как тут зарабатывают деньги, не нарываясь на проблемы. – Заноза взял у Мартина сигарету, и, когда щелкнула зажигалка, почему-то прищурился. Прикурил так осторожно, как будто крошечный огонек мог обратиться в огромную пасть с клыками и откусить ему голову. – А потом, – он выдохнул дым, – узнать, как тут нарываются на проблемы, нарваться и начать зарабатывать нормальные деньги. Независимо от наличия эльфов. И еще мне нужны очки. Черные. Или место, где не так светло. Лучше прямо сейчас, – он щурился, моргал все чаще; глаза, правда, по-прежнему были очень синими и слишком яркими, но теперь Мартин эту синеву почти и не видел из-за постоянно опущенных ресниц.

Ему здесь слишком светло? Среди ночи? Слишком светло от безобидных цветных фонариков? Зачем он такой мог понадобиться Эрте, если они даже не знакомы?

– Ладно, пойдем в Парк, – Мартин направился через площадь, прикидывая, какие улицы тут потемнее, и насколько безопасно будет идти с упырем по тем из них, что хуже всего освещены. Насколько безопасно для упыря. Тому еще много неприятного предстоит узнать о Тарвуде. Рано или поздно захочет домой, никого это не минует.

В Парке было темно, а еще в Парке была осень. А в городе весна. И Заноза ненадолго остановился под аркой кованых ворот, принюхиваясь, оглядываясь, потом сделал несколько шагов вперед, подобрал упавший лист и отпустил, глядя, как тот мягко спланировал ему под ноги.

– Опять феи? Здесь осень или весна?

– В Парке чаще осень, – Мартин сунул руки в карманы, дошел до лавочки и сел, вытянув ноги. – Присаживайся, чего стоять? В Золотом Лесу вообще всегда осень. В Садах весна и лето. В Боголюбовке вечное лето. А в городе и на остальном Тарвуде нормальная смена времен года. Май у нас сейчас. Преимущественно. Ты есть хочешь?

– Мертвяки всегда есть хотят, – отозвался Заноза, который уселся на другом конце лавочки, – но если ты спрашиваешь, голоден ли я, то нет, пока нет. Как здесь охотятся? На кого? Кто выделяет охотничью зону? Сколько тут других вампиров и где их искать?

– Охотятся, в смысле, кого едят?

– Да люди, так-то, не еда, мы просто кровь их пьем.

– Мне люди без разницы, хоть едой их называй, хоть донорами. Моих не тронешь, и я тебя не трону, убивать без повода никого нельзя, вот и все правила. Моих людей я тебе покажу, их немного. А бодрствующих вампиров кроме тебя в Тарвуде нет, так что ешь, кого захочешь. Кроме того, в таверне Мигеля всегда можно купить кровь в бутылках. Там, кстати, и номер можно снять, и так мы, пожалуй, и сделаем. Теперь о социализации, – лексикон Занозы подошел бы испорченному восьмикласснику, и знания длинных слов не выдавал, но Мартин помнил его заявление про «глоссолалию», и, понятия не имея, что это за штука такая, предположил, что упырю знакомы слова любой длины и сложности. Просто он хорошо притворяется. – Тебе нужно будет получить аудиенцию у княгини. Паспорт, подъемные, возможно, какая-нибудь работа. Ты что умеешь делать?

– Как обращаться к княгине? – в свою очередь поинтересовался Заноза.

– Без понятия. Это у людей надо спрашивать. Я-то демон, я с ней по имени. Так что ты умеешь делать?

– Ты… что? Кто? – кажется, в первый раз с того момента, как прошел первый приступ ярости, Заноза проявил хоть какие-то эмоции. – Демон? Настоящий?!

Боги, да какой он восьмиклассник? Он детсадовец! «Уау! Круто! Демон!» – Мартин это у него на лице увидел так ясно, как будто вдруг научился мысли читать. И сам от себя такого не ждал, но восхищение оказалось приятным.

– Настоящий, конечно, – ответил он небрежно. – Какой же еще?

– А летать ты умеешь? – Заноза развернулся к нему всем корпусом. – У тебя крылья есть?

О том, чтобы разочаровать его, даже думать не хотелось. Что ж такое? Нельзя так вестись на глупый детский восторг.

– Нет, летать не умею, и крыльев нет. Зато есть когти и зубы.

К удивлению Мартина, и, надо признаться, к некоторому его облегчению, в изумленном и восторженном взгляде не появилось и тени разочарования. Заноза помотал головой и уверенно сказал:

– Крылья есть. Не может не быть. Но хрен с ним, сделаем вид, будто я тебе поверил. Если б у меня были крылья, я бы тоже их первому встречному не показывал. Так что ты спрашивал? Что я делать умею? Чувак… – он ухмыльнулся, – да буквально всё. Не проси меня писать стихи, рисовать или загорать, а с любым другим делом я справлюсь. Если же говорить о предпочтениях, – он ненадолго задумался, – я программист, но в сраной Небывальщине это никому не нужно, а еще я инженер, и это по-любому нужно где угодно, даже в Небывальщине.

Мартин очень сильно сомневался, что Эрте нужен инженер. Или программист. Что-то этот упырь мог еще. Но «что-то» в списке, состоящем из слов «буквально всё», могло оказаться чем угодно.

– Слушай, – сказал он, раздумывая над тем, что собирался предложить, – у нас с женой тут… агентство. Разовые контракты на… разную работу. Не на Тарвуде. Там и программист может понадобиться. Хотя обычно нас больше хакеры интересуют. У тебя с этим как?