Люди из шкафа. Часть вторая. Оттенки свободы

– Человек! Уважаемый, человек! Я лодку тебе принес. Просто так. Я пробовал качаться на волнах и в этой лодке. Удивительное ощущение, скажу.

И они укладываются в лодку вдвоем. С одной стороны человек и с другой стороны человек.

– Эта лодка не простая, – говорит тот, первый. – Она плывет на волне, а качает небо. Так лучше расслабиться. Ты находись в себе – это хорошо. И я в себе – я не смею твой мир нарушать. Мы будем вместе, мы вдвоем. Но каждый – с собой. Это – нормально.

И это приятно. Плыть на волне и впитывать небо. И чувствовать еще, что есть похожие на тебя люди. Но не растворяться в них, а быть собой.

А потом еще раздается голос:

– Уважаемый! Товарищ! Разреши нарушить тишину?

– Я не против!

– Смотри! Ты забыл увидеть! Рядом с солнцем появился закат. Повернись в его сторону. Он иногда накрывает не все небо, а только его часть. И можно пропустить. Но этот, не полный закат – самый особенный и самый красивый.

И другие люди приходят и говорят. Они видят Петьку. Это обыкновенные, улыбчивые люди. Но не те, что вторгаются в прошлую жизнь, а совсем другие. Они не нарушают его целостность. А даже наоборот, поддерживают желание быть с собой. И еще – некоторые присоединяются. И тогда все вместе. Но каждый – с собой.

И это волшебное ощущение, с собой, и с другими – наполняет особенной, неизмеримой ценностью. И тогда вдруг Петька понимает: «Меня видят, даже когда я об этом не знаю! – А это значит, что я есть, даже когда меня нет!»

А увидеть человека можно, когда он жив, он есть и он сильнее всякого взгляда на этой земле. Потому что, наполненный собой. И это такое счастье – чувствовать себя. Слышать и видеть мир, воспринимать его и жить своей жизнью.

Истерика

Нет, тарелки там не летали. Но было больно. Так больно, что, казалось, ломаются стены. Бурлящие чувства внутри не давали думать. Они душили, давили и просили, – нет! Даже, не так. Они требовали! И это требование было жизненно важным. Как буд-то чувства умирали. И нужна была скорая помощь. Но чем больше требование, тем сильнее противодействие. Конечно, они ничего не получали. Поэтому (на всякий случай) заранее начинали бояться.

Героиня пошла в долгий, трудный путь, чтобы уйти от истерики. А тут с ужасом обнаружила, что уйти не удалось. Истерика осталась! Как своенравный, непослушный зверь, она не поддавалась никаким воздействиям. Продолжала брыкаться, не смотря ни на что.

– Что во мне изменилось? И зачем тогда был нужен путь, который привел меня обратно? – спросила удивленная девушка у невидимого собеседника. Зачем я здесь?

– Ты здесь, чтобы справиться со своей истерикой.

– Но разве я прошла тот путь не для того, чтобы от нее избавиться? Разве она не должна была на том закончиться?

– Ты прошла тот путь для того, чтобы набраться сил и мудрости. Для того чтобы истерику закончить, – ее нужно перестать бояться. Ей нужно перестать верить. Ты боялась. Бежала. И поэтому была дорога. Но тот путь не был не нужным или неправильным. Твои шаги необходимы тебе. Ты никуда не ушла и не пришла. Ты даже не стала другой. Но пройденный путь это измененные реакции. А теперь остановись. Для этого есть силы. Будь в тишине и смотри. Что в тебе, и что с тобой.

Будет потом еще много осознаний, если ты их пройдешь. Сначала все покажется одним, потом наоборот. Теперь не нужно удивляться. Просто смотри.

Нет, она уже не торопится. Спешить некуда. Теперь понимает, что «это никогда не закончится». А раз не закончится, то и бежать бессмысленно. И снова увидит знакомый пенек. Присядет. Послушает тишину. Рассмотрит картинки. И слегка прикоснется к большой неизведанной тайне.

Они так красиво встретились. Женщина чувствовала себя в пределах его царства. Это было необыкновенно приятно! Ей тогда очень понравилось. Растворяться в его сильном, мужественном, настоящем, благородном царстве. Она не просилась в новый замок. И даже немного оттолкнула. Но он все равно забрал: привлек к себе, не обращая внимания на протесты, словно сказал:

– Ты мне все равно нужна. Ты мне нужна, даже когда я тебе не нужен.

И она до глубины души прониклась приятным ощущением. И поняла, что именно этого искала. Всегда хотела стать важной и нужной для своего человека. Поэтому согласилась. И думала, что женщина в его царстве – означает, окруженная вниманием. И на самом деле, первый год такой и было: «Какое это счастье – быть его женой», – наслаждалась она.

Постепенно апартаменты приобрели странные, отпугивающие очертания. Стены – не тех цветов, что виделись в начале. И не такие красивые окна. И повядшие цветы. И покосившиеся двери. И, что самое страшное – теперь она не королева. А всего лишь царская кушетка. Нужна лишь для того, чтобы хозяин этого дворца, чувствовал себя нужным и мог заниматься своими делами. В его царстве жил один король – он. И все там было – для него. И для его тараканов. Он, кстати, как истинный король, был убежден в безупречности собственных животных. Ей полагалось вместе с ним лелеять его внутренних существ.

Так она стала любимой кушеткой. И в этом – единственное отличие от прошлых предметов аристократического интерьера. Но, в свое время они тоже были любимыми. Возможно, не было отличий.

Ее главная роль заключалась в том, чтобы просто (для него) быть. Больше от нее не нужно было ничего. И даже она сама, казалось, не нужна. И просто поблекла в свете его увлечений. И, не важно, какая она. Теперь не блистала яркой звездой, как нравилось раньше. Как бы не старалась – ее не видели, а иногда как буд-то не желали видеть. И в этом, слегка изменившемся мире одни и те же события начали приобретать отличные очертания.

Когда мебель куда-нибудь уходила – ее не звали. Не очень долгое время можно было прожить. Но если она пропадала надолго, например, уезжала, то король настойчиво просил вернуться на место. И она очень удивлялась. Почему всякое стремление и настойчивость проявляются лишь, когда ее нет? И было немного неприятно. Почему нельзя желание проявить, когда любимая на месте. Она, правда, всегда торопилась и прибегала обратно. Как оказывалось, лишь для того, чтобы еще раз убедиться в собственной никчемности и бесполезности.

Король утверждал, что любит ее, хочет и очень стремится к ней. Но неизменно пропадал. Он исчезал как ловкий колдун – быстро и незаметно. Уходил в свои интересы и увлечения. Он пропадал везде: в своей работе, в любом своем деле, а оно у него было всегда.

Не было никаких сомнений: он действительно любит. Есть истинные, светлые чувства, в которых ей уделена главная роль. Но все искажалось в перекошенных потребностях, которые перевернули любовь и все прекрасные чувства с ног на голову. И было уже не понятно, что для кого. Что отдается по велению души: безвозмездно. А что требует отдать взамен.

По – середине всего мира женщина. Она требовала постоянного большого внимания. Иногда даже казалось, чересчур нуждалась. Но внутренняя тяга была сильнее всего. Она страдала без него. И, кажется, теряла себя. А он в ее восприятии смотрел сквозь нее. Через экран, через работу, слышал в пол- уха, смотрел в пол- глаза, любил в пол- души. Женщина тогда еще не знала, что на самом деле нет никого. И короля тоже нет. Он ведь пропал в собственных увлечениях, которые тоже были призрачными. Он не отрицал ее, как она думала. Он отрицал себя и поэтому не видел ничего.