Варим зелья! Быстро, недорого, качественно!

– Говорил, а сейчас еще раз повторю: подагру надо лечить. Я тебя еще неделю назад ждал, не стоило медлить. Вот, держи.

Он поставил перед клиентом небольшой пузырек из темного стекла.

– Да я думал, может, само пройдет, – опустил глаза тот и вытащил из кармана горсть мелких монет. – Сколько я…

– Нисколько. Убери деньги.

– Хороший ты человек, Тео, – пробормотал мужичок, убирая монеты в карман и бережно заворачивая пузырек с зельем в чистую тряпицу. – И отец твой таким же был, мир ему в небесной империи.

– Обычный я человек, Рик. Ничем не лучше других. Расскажи лучше, как жизнь? Жена? Внуки?

– Да все потихоньку. Сейчас вот, спасибо тебе, сенокос начнем, глядишь, до дождей успеем. Корова теленка принесла, в этом году поболе сена понадобится. Пострелы мелкие твоему питомцу рыбешек насушили, некрупных, как он любит, – он достал из перекинутой через плечо тряпичной торбы небольшой узелок. – Только его что-то не видать. Где ворон-то?

– Да тут где-то, – отозвался Теодор, соображая, когда в последний раз видел любимца. – Ты же его знаешь. Он сам по себе. Захотел – улетел, захотел – прилетел. Но на этот раз и правда задержался.

– Это не к добру, – нахмурился посетитель. – Тут, вишь, какое дело… Повадился ворон твой к нам на подворье залетать. Ну то бишь внуки рассказывали, что повадился. Сам-то я не видал. Местные ящерки ему по вкусу пришлись, да ребятня мальками сушеными прикармливала, не без этого.

– Это он всегда любил. И что?

– А тут, значит, лавочник местный в леске ловлю устроил. Два дня по болотцу с сачком лазал, жаб ловил да в амбаре летучих мышей выискивал. Ну и сказывали мальчишки, что он силки на птицу ставил, да я не обратил внимания. Мало ли кому тетеря к обеду приглянулась? А как он обратно в город ехал, клеток у него была полная телега! Вот с тех пор твоего ворона у нас и не видали. Так что ты поспрошай, кто у вас тут зверьем промышляет, может, прибрал твоего любимца-то?

– Лавочник, говоришь? – задумался молодой маг. – Есть в городе лавка со всяким хрюкающим-мяукающим. Спасибо, спрошу.

– Спроси, спроси. А то этот птиц уже как часть тебя! Ребятня так и говорит – добрый дядька Тео с вороном.

– Ну какой из меня дядька, скажешь тоже…

– Самый настоящий, – кивнул головой мужичок. – Ну спасибо за зелье, пойду я.

– И тебе спасибо за новости, Рик. Буду искать своего летуна, а то как бы впрямь в неприятности не встрял.

Едва гость откланялся, Теодор тоже вышел на улицу.

Хозяина лавки «Зверинец на любой вкус» он прекрасно знал и слегка недолюбливал. Впрочем, тот платил ему тем же. Они не ссорились, прилично здоровались при встрече, да и вообще вряд ли могли сказать друг о друге что-то плохое. Но вот бывает такое, что испытываешь к человеку необъяснимую антипатию, и все. Теодору не нравился лениво-сонный и какой-то равнодушный ко всему на свете хозяин «Зверинца», а тот заметно недолюбливал всеобщего любимца – зельевара, который не мог пройти по улице десятка шагов, чтобы не ответить на пяток приветствий.

Но в данном случае выбора не было. Может, ворон и не угодил в клетку, а просто где-то загулял, то есть залетался, но для собственного спокойствия зельевар предпочел проверить.

В «Зверинце» было шумно и пахло прелой листвой. Хозяин, довольно нестарый мужчина, сидел за узкой стойкой, закинув на нее ноги, и даже не сделал попытки подняться при виде нового посетителя.

– Что, Тео, решил приличным зверем обзавестись? – хмыкнул он, лениво почесывая брюхо.

– Нет. Старого ищу. Ворон у меня улетел, не встречал?

– Ха! Можно подумать, каждую ворону в лицо знаю!

– Ну уж ворона с вороной ты точно не спутаешь, не рассказывай, – нахмурился Тео, предчувствуя неприятности.

– А на твоем вороне написано, что он твой? – прищурился хозяин лавки.

– Тут в округе один ворон. Других не водится – не наших краев птица.

– А мне без разницы, наших – не наших! Я ловлю тех, кто ловится. Вот давеча жаб наловил. Хочешь? Уступлю одну по сходной цене.

– Мужики говорили, что ты и на птиц силки ставил.

– Ну ставил. А что! Имею право! Его наш император в своей лицензии печатью увековечил: «Звери бегающие, летающие, а также гады, по земле ползающие…»

– Да-да, – перебил Тео, уже не сомневаясь, что этот скользкий проходимец не только поймал его ворона, но и прекрасно знал, чью именно птицу ловит. – У тебя все по закону, никто не спорит. Я просто хочу выкупить питомца. Сколько?

– А нисколько, – лениво отозвался хозяин лавки и, вдоволь полюбовавшись удивлением на лице собеседника, продолжил: – Нет здесь никакого ворона. Понятия не имею, твой был или чужой, но его нет – уже купили. У меня такой товар не засиживается: не продаешься – идешь в суп, и всего делов.

– Надеюсь, суп из непроданных жаб придется тебе по вкусу, – процедил Теодор, понимая, что ничего полезного ему больше не узнать.

В расстройстве он вывалился из лавки и, скрипнув зубами, огляделся: «Ну и где тебя теперь искать, летун гулящий?!»

Глава 4

– Ну вот и откуда ты такой получился?

Маргарита приоткрыла дверь, выпуская чистую, благоухающую травами и мылом уличную кошку, и покосилась на ворона.

– Из яйца, – честно ответил новый питомец. – У меня даже есть теория, что все прекрасное так или иначе возникает из яиц. Хочешь послушать?

– Нет. – Девушка убедилась, что кошка удалилась, и закрыла дверь.

Последние несколько дней и лавка, и реклама, и прочие планы отошли на второй план: зельеварша с маниакальным упорством пыталась повторить чудо, случившееся с вороном. Она высчитывала, что и в каком количестве свалилось в недоваренное зелье от немоты вместе с птицей, добавляла в варево вороновы перья, подогревала его с градусником, но увы… Успех повторяться отказывался. Соседская курица едва не выклевала ей глаз, дворовые кошки во время купания исцарапали руки, а специально купленная в «Зверинце на любой вкус» жаба окатила зельем всех присутствующих и была такова.

Наутро третьего дня Маргарита сообразила, что если и дальше будет «заниматься наукой», то через неделю ей придется делать это на голодный желудок, и скрепя сердце свернула опыты.

Ворон, который считал все случившееся исключительно своей заслугой, это решение только приветствовал:

– Сначала обеспечь доходы, чтобы на еду хватало, а потом о науке думай! Пойми, умница-разумница, все хорошее в этом мире изобретают сытые люди. Картины рисуют, музыку сочиняют, даже вкусные блюда придумывают. И наукой тоже занимаются на полный желудок.

– А на пустой?

– А на пустой – ищут что пожрать. Тут не до прекрасного, вечного и доброго. Уж я-то знаю! Сто семь лет на свете живу. Как ящериц наемся, так сижу на ветке, закатом любуюсь, а как есть хочу, так мне блюдце молока дороже всех закатов.

Маргарита смеялась, но стремительно пустеющий кошелек недвусмысленно намекал, что старый ворон прав.

А тут еще проклятый конкурент ввел в убыток на ровном месте. Крылья стрекоз ладно – не такие уж и дорогие, но паук, которого мужчина одним щелчком отправил в никуда, пятнадцать монет стоил! И потратить сейчас столько же на нового девушка явно не могла.

– И кто его надоумил деву в беде спасать? – бормотала Маргарита, осторожно приклеивая к шляпе самых настоящих сушеных пауков. Скрюченные комочки, которые девушка все утро выискивала на чердаке, смотрелись куда фальшивее бутафорского, а может, и вовсе были дохлыми мухами.