Выйти замуж за Кощея

В небольшом саду, прямо перед нашими окнами, надрывалась от крика привязанная к столбу молодая девица. А невысокий парень, в алой шапке набекрень, охаживал ее кнутом.

– Твою ж… – Я буквально онемела.

– Запорют, до смерти запорют! – запричитала Чаяна прижимая ладони к щекам.

Хлыст извивался в воздухе, как змея, время от времени противно щелкая.

– Что ж она натворила? Ой, а это не Малаша?

Девушка хоть и была черноволоса, но черты лица имела совсем другие.

– Нет, не Малаша.

Чаяна всхлипнула.

– За что ж ее?

– Может, на Кощея не так глянула. Не то сказала, не так дышала, в рожу случайно плюнула. Мало ли…

– Ох, я не хочу, чтоб меня так же лупили!

– Никто не хочет.

При сильном взмахе с парня слетела шапка, обнажив русую кудрявую макушку. Но буквально через мгновенье он поднял головной убор с земли и нахлобучил обратно. Хлыст вновь взвился. Жертва продолжала орать. Надрывно, словно из последних сил. Голос бил по барабанным перепонкам, проникал в душу, вытаскивая наружу совсем недавно запрятанный страх.

Чаяна шумно, порывисто задышала. Ей было страшно. Очень страшно. Ужас сковал ее сердце, позволяя лишь глухим хрипам поддерживать жизнь.

Бедная девчонка за окном визжала и визжала. Все громче с каждым взмахом проклятого хлыста. И откуда только силы находились? Я зажмурилась.

– Ох, как жутко, – сипло выдохнула Чаяна.

А мне…

А мне внезапно стало очень любопытно. Открыв глаза, вновь вгляделась в девушку. Несчастная орала постоянно, не переставая. Даже в те моменты, когда кнут не касался нежной кожи, даже когда чертова шапка слетела под ноги и палач отвлекся. Кричала и кричала. На одной ноте. Так резко, противно. Совершенно неумело.

– Нас запугивают.

– Что? – Чаяна опять всхлипнула.

– Нас просто запугивают. Смотри, хлыст даже не дотрагивается до нее.

Чаяна моргнула и посмотрела затравленным взглядом на парня за окном.

– Он бьет мимо… Как же так? Вера? Что же это?!

– Спектакль. Специально для нас. – Я улыбнулась. – Какой хитрый гад!

– Ты думаешь, Кощей специально приказал…

– Уверена. – Улыбка расплывалась все шире.

– Вера…

– Да?

– Ты меня пугаешь. – Чаяна испуганно закусила нижнюю губу.

Не отрывая взгляда от происходящего за окном, я позволила блеснуть всем тридцати двум зубам и послала воздушный поцелуй застывшему от неожиданности палачу.

Ах, Кощеюшка, ах, гниль болотная, такого я не ожидала даже от тебя! Ну ничего, ничего. Вот добуду яйцо, и посмотрим, как ты запляшешь. У меня тоже фантазия отменная. Твоей иглой еще в зубах ковыряться стану. Да не в своих, – чтоб жизнь бессмертная медом не казалась, свинью найду позубастее. Все для тебя, Кощеюшка, все для тебя, родимый.

На обед мы шли, как на войну.

Я задирала подбородок повыше и ступала, как истинная царевна. Пусть знает, что не абы кто в пленницах, может, поаккуратнее станет с театральными представлениями. А то визг крепостной актрисы до сих пор в ушах стоит.

Чаяна тоже что-то бубнила себе под нос, но кажется, ничего боязливого в ее шепотке не наблюдалось, по крайней мере, слова «яйцо в яичницу, а голову на кол» звучали абсолютно не трусливо.

– Вера, как думаешь, где Малаша?

Я пожала плечами. Этот вопрос не выходил из головы. Что злодей сделал с невестой из Золотого царства? Жива ли девчонка?

– Не знаю. Будем надеяться, что сейчас увидим. Должен же он ее кормить.

– С нами за одним столом?

– А почему бы и нет? Три невесты за столом пряли поздно вечерком… Ой, это не отсюда, – поморщилась я. – Главное, Кощея не бояться! Если Малашки не будет, просто спросим, где она.

– Так легко?

– А чего усложнять-то? Пусть отвечает.

– Ох, Вера, храбрая ты, злыдня не боишься! Я так не могу. – Чаяна закусила нижнюю губу.

– Как это не можешь? А кто только что вещал о яичнице и планировал голову старика на кол надеть?

– Одно дело хотеть, а совсем другое – делать.

– Неужели не сможешь? – усмехнулась я.

– Да как? Я же девка…

– Так и я не богатырь.

Чаяна улыбнулась.

– Говорила же, отличаешься ты от нас, Вера. Сильно отличаешься. Другая ты. Вольная.

– Какая?