Золушки в принцах не нуждаются

– Кланяться не стоит, не великородная, но повежливее быть не помешает.

Хозяин покончил с завтраком, поднялся и хотел пройти мимо Матлюбы, но та даже не думала сдвигаться с места.

– Значит, новую поломойку завел? – спросила она.

– А что делать, раз ты не справляешься?

– Всего разок было-то! Нашел что вспоминать.

– За разок я бы не гневался, а от постоянного ора уже голова болит, – ответил Дегре. – Пусть девочка делает то, до чего у тебя руки не доходят.

– На побегушках моих будет? – прищурилась Матлюба.

– У тебя половина обязанностей, половина у нее. Какие уж тут «побегушки»? – поправил он. – Кстати, по работе и плата станет, имей в виду.

На кухне воцарилась тишина. Эмми и Жан, очевидно, ждали, когда громогласная баба начнет орать, но та не произнесла ни звука, впившись в меня недовольным взглядом.

Я же, наоборот, молчать не стала.

– Работы здесь немного, одна управлюсь, если потребуется, – произнесла тихо, но расслышали все.

– Поработаете денек, а к вечеру решим, – хозяин довольно усмехнулся.

* * *

День выдался сложным.

До самого вечера я мыла и терла, стараясь выполнить все поручения как можно лучше. И к сумеркам буквально с ног валилась от усталости. Но хотелось произвести хорошее впечатление и задержаться в магазинчике, тем более я уже строила далеко идущие планы по собственному карьерному росту.

Большие настенные часы пробили восемь. Скоро ужин… поскорее бы… Нормально пообедать не получилось из-за Матлюбы и ее попранного самомнения! Уж не знаю почему, но женщина решила, что я набиваюсь в родственницы к Дегре (не иначе – через постель с Жаном) и пыталась растолковать хозяину всю ошибочность такого союза.

Даже когда обед закончился и каждый из нас вернулся к своим делам, Матлюба направилась следом за Дегре, непрестанно что-то бубня.

– Ну и черт с ней, – пробормотала я. – Надо думать о хорошем и настраиваться на позитив.

Оглядев проделанную работу, поняла, что осталось отскоблить совсем немного, и можно идти на ужин. Вооружившись скребком и тряпкой, принялась за дело.

Коричневато-зеленый пол торгового зала неожиданно оказался небесно-голубым. Я изумленно всмотрелась в отмытый кусочек.

– Ничего себе! Это надо постараться, чтобы так загадить!

Перехватив скребок поудобнее, с особым рвением продолжила наводить чистоту. Хотела позитива? Вот он, пожалуйста! Я представила лицо Дегре, когда он увидит, какая красота скрывалась под слоем грязи.

– Трешь? – В помещении появилась Матлюба. – Хорошо три, не отлынивай, а то я тебя!..

– Что ты меня? – Я разогнула спину и обернулась.

Но ответа не услышала. Матлюба, онемев, разглядывала пол.

– Это что? – подозрительно спросила она.

– Не паркет, конечно, но вполне неплохой настил. С приятным свежим цветом.

– Это как?

– Вручную. – Я помахала скребком. – Берешь и моешь.

Матлюба набрала в легкие воздуха, видимо, хотела отчитать как следует, но вдруг шумно выдохнула и ласково сказала:

– Мой, девонька, мой. Получше мой! В кровь ручки стирай, не ленись.

И ушла.

Я пожала плечами. Вот дурная баба…

Завершив преображение торгового зала, немного полюбовалась на полученный результат и отправилась искать Дегре. Очень хотелось, чтобы он поскорее увидел и оценил старания.

– Ну идем, похвастаешься. – Хозяин, благодушно отложив все дела, последовал за мной.

Вот только сюрприз не удался.

Прекрасный пол оказался заляпан навозной жижей. Грязные потоки покрывали почти все пространство, распространяя зловонный запах.

– И чем тут хвастать?! – рявкнул Дегре, оцепенело разглядывая помещение.

– Это все Матлюба, – прошипела я. – Дрянь.

* * *

– Я? Да как ты смеешь, мерзавка! – Матлюба топнула ногой. – Я целый день в трудах и заботах! Даже времени не было отвлечься! А ты… ты… Дегре, ты что же, поверишь этой пигалице?

Дегре молчал. Он буравил меня сумрачным взглядом и молчал.

– Я столько лет на тебя работала, столько лет каждую дощечку в твоем доме отмывала! С любовью все делала, старалась! А ты девчонку слушаешь? Она же невесть кто! Случайно к тебе прибилась, а ты и рад уши развесить! – взвыла Матлюба. – Она просто подстилка! Или ты не Жану, а себе ее присмотрел? У-у-у, охальник! Конечно, как тогда девке не верить? Ну и верь! Верь! А меня и защитить-то некому, нет в мире справедливости…

Гадина шмыгнула носом и вполне натурально зарыдала. Дегре помрачнел еще больше.

С тех пор, как Матлюбу пригласили для очной ставки, я мужественно терпела спектакль и ни в какую не желала признавать себя виноватой, хотя мерзавка очень старалась.

– Не реви, – тихо сказал хозяин. – Никто тебя не обвиняет. Иди домой, поутру во всем разберемся.

Бросив на меня торжествующий взгляд, Матлюба быстро собралась и покинула рабочее место.

– А ты отмой все. – Дегре сунул мне в руки тряпку. – Ужин не получишь, пока не приведешь зал в порядок.

– Все было идеально чисто, когда я ушла за вами.

– Но сейчас тут грязно.