Сильванские луны

Бран был, так что в итоге они обедали вчетвером.

Зрелище, на самом деле, было то ещё: в необъятной столовой со шпалерами на стенах и огромной хрустальной люстрой стояло два стола, таких длинных, что с одного конца на другой, наверное, приходилось кричать, а из армии стульев было занято всего четыре. Алексею стоило немалого труда сдерживать себя и вслух не выдать что-нибудь вроде «Серьёзно? Как, и это – все?». Слова «школа волшебников» вызывали у него в воображении Распределительную шляпу, четыре факультета и толпы учеников, но реальность заявляла, что снова сделает всё по-своему. С другой стороны, недоумевал Алексей, дом ведь огромен, да хотя бы эта самая столовая – ведь не просто так же она поражает воображение! Архитектурные масштабы прозрачно намекали, что когда-то – по крайней мере, в прошлом – магия была куда как более популярной стезёй…

За обедом Ларс весело болтал какую-то непринуждённую бессмыслицу, так что даже Элиас раз или два невольно улыбнулся его словам. Бо?льшую часть времени он, впрочем, сидел напротив Алексея с самым мрачным видом. Хотя этот парень, наверное, казался угрюмым вообще всегда, похоже, это было особенностью черт его лица, диковатых и резких – они сами по себе выглядели так, словно он в любой момент готов нахмуриться, дай только повод. У него были очень светлая кожа, острые скулы и бледно-зелёные глаза, которые смотрели на что угодно, но только не на Алексея – «братец», видно, был из тех, кто предпочитает не замечать того, что им не по нраву. Ладно, чёрт с ним, не ищет ссоры – спасибо и на том. Алексею, если честно, было ни горячо ни холодно от его неприязни. Пусть себе чувствует что хочет.

Ларс с Элиасом оба говорили Брану «ты», и, когда Алексей невольно, сам того не заметив, тоже так к нему обратился, никто его не одёрнул. После обеда новый ученик заговорил о деньгах, и Бран без лишних расспросов привёл его в свой кабинет и под подпись выдал ему какую-то сумму. Алексей всё ещё понятия не имел, много это или мало, потому что ещё не разобрался, что здесь сколько стоит, но надо же было с чего-то начинать, поэтому он нашёл Ларса и спросил у него, в силе ли ещё его приглашение. Да, совершать моцион в своём нынешнем виде на пару с высокородным юношей казалось чем-то совсем уж декадентским, но узнать, где что находится, уж точно было не лишним, а ещё ему нужен был портной. Да, определённо, отправиться на эту экскурсию стоило уже хотя бы ради одного только портного.

– В силе, конечно! – весело заверил Ларс и пояснил:

– Я тут проверку по истории провалил, завтра вторая попытка, так что, сам понимаешь, сегодня – лучшее время для прогулок…

Стоило ему это сказать, как Алексей сразу ощутил, что, несмотря на всю социальную разницу, между их душами определённо есть родство. Ему ли было не понять чувства студента, готового за день до экзамена заниматься уборкой, танцами, благотворительностью – да чем угодно, лишь бы не учить…

Алексей с истинным благородством решил, что помочь коллеге в нелёгком деле прокрастинации – его долг и святая обязанность, и они отправились осматривать город.

Тур начался с территории школы. Ларс рассказал ему немного про это место – про то, что раньше детей лучших людей готовили здесь в какой-то особый элитный полк, пока прадед нынешнего царя, его величества Клавдия, не решил, что найдёт для построек лучшее применение. Главное здание было спроектировано в форме буквы «П» – от главного корпуса под прямым углом отходили ещё два, невидимые с фасада. Между которыми была устроена гладкая, без травы, площадка, где ученики упражнялись в фехтовании. Ко всему этому прилагались два служебных флигеля и не слишком большой, но совершенно роскошный парк, которому осознанно позволяли зарастать и дичать, потому что идеально ровные лужайки и квадратные кусты – это скучно. Тёмные развесистые тополя походили на ворчливых, но добродушных стариков, и Алексей не мог не признать, что так они симпатичнее, чем регулярно подстригаемые земные.

Созерцая красные кирпичные стены, он всё-таки не удержался и спросил:

– Неужели ты и Элиас – это всё? Только двое?

– Ну, – Ларс неопределённо повёл плечами, – когда я впервые сюда пришёл, было побольше. Человек двадцать, наверное.

– И что же произошло?

Может быть, Алексею просто показалось, а может быть, Ларс и в самом деле поколебался, прежде чем ответить.

– С тех пор год прошёл, – сказал он. – Кто-то присягнуть успел, кто-то испугаться… – он улыбнулся. – Нет, в самом деле, ты же не думал, что найдётся так уж много желающих не дожить до почтенной старости? К тому же в Рутье есть ещё одна школа, она куда старше нашей, да и имя у неё куда громче, поэтому из других городов едут обычно не к нам. Я-то родился в Урсуле, так что…

И, заметив взгляд Алексея, рассмеялся:

– Да ладно, не переживай, трое – это и правда немного, но, подумай, я ведь как-то жил с Элиасом вдвоём. И ничего, вроде до сих пор в здравом уме. Мне, по крайней мере, так кажется.

– Он и правда всегда такой? – поинтересовался Алексей.

– Ну, почти. Но учится он блестяще. Он здесь с прошлой зимы, на год меньше, чем я, но уже меня догнал, представляешь?. И историю, между прочим, сдал с первого раза…

Кстати об истории, какой-нибудь учебник по ней тоже полистать не помешает. И по местной литературе… Нужно же как-то вписаться в культурный фон. Было бы обидно выдать себя, просто ляпнув что-то не то в светской беседе.

Тем временем они успели выйти за кованые ворота и теперь шагали по мостовой.

– Как вам здесь вообще учится? – на самом деле, этот вопрос занимал Алексея с самого начала. – Трудно?

Ларс пожал плечами.

– Ну, не то чтобы очень. Если у тебя хватает силы воли, чтобы заставлять себя учить то, что надо, вовремя, а не откладывать на последнюю ночь, то ты справишься. Если на то пошло, тут многого не нужно, главное – усидчивость: колдуем мы с помощью заклинаний, а их все надо просто зазубривать. Неудобно, знаю, но, увы, только так. Ещё изучаем физику и химию, в будущем году ещё метеорологию с астрономией обещают, потому что Бран настаивает, что нельзя применять магию к миру, если ты не понимаешь, как он работает… Да, философия и история – для развития мышления и памяти. Хотя в самом начале ты, наверное, как и все, познакомишься с господином Шаумдорфом, эта чаша на моей памяти никого ещё не миновала…

– А это ещё кто? – насторожился Алексей.

– Узнаешь, – с каким-то непонятным сочувствием заверил Ларс. – Надеюсь, ты любишь поэзию.

Да уж, звучало интригующе.

Совсем скоро Алексей выяснил, что их школа находилась в сердце Урсула – в самой роскошной, пышной и впечатляющей его части. Ларс рассказывал понемногу обо всём интересном, что попадалось им по пути, Алексей внимательно слушал и усердно кивал, хотя имена архитекторов и ссылки на исторические события ничего не могли ему сказать. Смотреть глазами это, к счастью, не мешало, а посмотреть было на что. Господин Халогаланд водил нового знакомого, так сказать, по историческому центру, показывая ему памятники полководцам и поэтам, театр, какую-то площадь, парк, ещё один парк… Урсул вообще был очень зелёным местом – Алексею показалось, что везде, куда парк не поместился бы чисто технически, втискивали хотя бы сквер или, на самый худой конец, клумбу. Когда на пути им встретилось белое, степенное здание с витражными окнами, вызвавшее в памяти Алексея яркую картинку толпы и хора в жёлтом, Ларс пояснил, что это храм. Интересно, что здесь за религия? И… всё-таки, тогда, в первый день, знала ли та девушка, кто он?..

По случаю выходного погожего дня многие горожане совершали моцион; Ларс изящно здоровался с некоторыми из них привычным наклоном головы, и тогда Алексей гадал, сильно ли он дискредитирует его, маяча сбоку своей, мягко говоря, странноватой физиономией. Впрочем, кем бы ни были спутники господина Халогаланда и как бы они ни выглядели, они, наверное, в любом случае меркли и терялись на его фоне…

Ларс и правда был красавцем. Его высоченный рост не слишком бросался в глаза, потому что он был хорошо сложен – широкие плечи, узкая талия, да ещё и безупречная осанка… Две прядки обстриженных чуть выше плеч волос, идущие от висков, были схвачены на затылке в маленький хвостик; правильное лицо мог бы испортить разве что длинный нос, но даже эта деталь в халогаландовском исполнении скорее добавляла ему шарма. Яснее всего дворянина, то есть, пардон, лучшего человека, выдавали, пожалуй, движения и походка – такой уверенной лёгкостью и непринуждённостью жестов, наверное, могут похвастаться только те, у кого с самого детства не было причин в себе сомневаться…

Но самым странным было то, что в остальном Ларс Оттар Халогаланд вёл себя как самый обычный смертный. Болтал (иногда, может быть, даже самую капельку слишком много), смеялся (и смешил других – Алексей постоянно ловил себя на том, что хохочет над очередной его шуточкой, напрочь забыв «Генеалогию» с её сословными предрассудками) и совсем не пытался задирать свой особенный нос…

Признаться честно, Алексей получил от экскурсии массу эмоций, но чёткого представления о столице не составил – просто потому, что от обилия впечатлений у него голова шла кругом. Но одно всё-таки было несомненно: Урсул был очень красив… и даже при свете яркого осеннего дня не перестал напоминать Петербург. Лепниной и колоннами на разноцветных фасадах, атлантами под балконами, сочностью парков, цепочками фонарей… Всем сразу и ничем в особенности. Разом и знакомый, и чужой, будто во сне.

Ах, ну да, а ещё Алексей теперь знал пару мест, где можно было выпить, потому что таковые тоже входили в краткую обзорную экскурсию – правда, сегодня только снаружи, – и Ларс рассуждал о них, как знаток. Впрочем, в самом деле – он же местный, ему положено…

Заключительным аккордом их прогулки стал царский дворец – и какой же мощный это был аккорд! Доминирующий над площадью, которая размерами не уступила бы Дворцовой, он выглядел как плод гения архитектора, которому велели каким-то невозможным образом соединить титаническое с изящным, и, что самое удивительное, ему удалось. На солнечном жёлтом фасаде чистым снегом выделялись белые лепные украшения; стройные колонны держали на плечах балконы, искрами брызгал, отражаясь в оконных стёклах, предвечерний свет…

– Потрясающе, правда? – сказал Ларс, выводя его из благоговейного созерцания. – Что скажешь о таких соседях?

– О чём это ты? – искренне удивился Алексей.

– А, понятно, ты давно уже потерялся, да? – весело фыркнул господин Халогаланд. – Ну что ж, чтобы ты знал – наша школа вон там, прямо за дворцом. Он что-то вроде квадрата со внутренним двором, и задняя стена выходит аккурат на ограду нашего парка.

Ладно, что ж, за последнюю неделю или около того Алексей уже как-то попривык к разным неожиданностям. Близкое соседство с самым настоящим монархом? Почему бы и нет.

– Очень удобно, на самом деле, – заметил Ларс. – Можно, например, наносить неофициальные визиты фрейлинам царевны. У нас в ограде даже есть подходящий лаз, чтобы не идти кругом… – он подмигнул. – Если не решишь бросить всё это волшебство уже через пару декад – доверю тебе страшную тайну его местонахождения.

Алексею показалось, или это правда звучало как предложение дружбы?

Ларс исполнил и последнюю часть своего обещания – направил Алексея в лавку, где тот наконец мог одеться по здешней моде. Там они и расстались.

– Удачи, – пожелал Ларс. – Надеюсь, потом нигде не заблудишься, и лучше не приходи слишком уж поздно. Вообще-то ты можешь распоряжаться собой, как хочешь, но Бран будет недоволен, если ему попадёшься. Он немного странный, но это обычное дело, мне уже кажется, что все волшебники странноваты… Ты увидишь, тебе самому захочется быть у него на хорошем счету. Если честно, его укоризненные взгляды – часто то единственное на свете, что вообще может заставить меня преодолеть лень…

Он помолчал и улыбнулся.

– Нет, всё-таки здорово, что ты появился. Втроём веселее… Об заклад бьюсь, тебе у нас понравится.

Алексей надеялся, что так и будет.

Правда, смолчал о том, что не планирует задерживаться слишком надолго.

Глава четвёртая: Течение

Говорят, когда человек строит планы, боги смеются.

Только ленивый ещё не сравнивал время с рекой, благо, аналогию можно при желании развёртывать хоть до бесконечности. У Алексея было что-то вроде аллергии на избитые метафоры, но на сей раз он не мог описать того, что с ним произошло, никак иначе: время затянуло его в пенящийся, шумящий водоворот, с которым было совершенно бесполезно спорить.

Когда он наконец вынырнул обратно, в Урсуле вовсю вступала в свои права бесснежная городская зима.