Меденя

– Ой, я забыла туда положить картофель.

– Да ты его ещё и не съела?– засмеялся Махмуд. -Хочешь, чтоб завял овощ или сгнил? Ладно, положи варить нам по две картошки, остальное давай пожарим,– и он увидел на лавке сковороду и поставил на плиту.

Умело взял нож, почистил картошку, помыл её в кастрюле, где плавала репа и произнёс:

– В сковороду масло налей.

Дуська исполнила приказ, а он нарезал картошку кубиками и положил в горячее масло. Потом со второй и третьей картошкой он проделал то же самое. В сковороде оказалось много картофеля.

–Иди жарь, да помешивай, – приказал торговец.

Та, довольная, услужливо выполняла указы кавалера.

Вскоре запах жареной картошки поплыл во все щели и дошёл до носа девочки. Запах был ей незнаком, но какой вкусный и дурманящий. И, чтобы не упасть от голода в обморок, Оля закрыла нос рукой и открыла рот просто дышать.

Бабушка Дуся на кухне гремела посудой и смеялась без причины. Так думала внучка, которая за свою жизнь не смеялась и даже редко улыбалась.

Дуське было 42 года. Волосы были у неё седые и никто не помнил, какая она была в молодости, поэтому она выглядела из-за волос и морщин под глазами старой. Её называли все бабушкой. Но сама-то Дуська думала, что она еще девочка, и когда её обзывали бабушкой, она злилась и говорила:

– Какая я вам бабушка? Я ещё молодая,– и злилась на Олю, виня ее: – вот из-за внучки меня бабушкой зовут.

И сейчас она тоже нашла повод разозлиться на Олю.

В сковороде осталась картошка. Махмуд указал:

– Это как раз дочке. Иди позови её, пусть покушает.

– Потом поест,– фыркнула Дуська и встала со смехом, потянув кавалера в свою спальню.

Оля слышала, как скрипели половицы под ногами взрослых, а потом заскрипела кровать.Через некоторое время мужские стоны и оханья сливались воедино с женскими и разносились так громко, что девочка подумала:

– Они там щиплют друг друга что ли до боли?– и заткнула уши пальцами, но звуки ещё долго раздавались в ушах, но уже тише.

Потом бабушка проводила любовника и стала кричать:

– Эй, неряха, грязнуля! Иди на кухню. Вымой посуду, не то ремень сниму и огрею тебя за непослушание,– и пошла спать.

Внучка встала и поплелась выполнять приказ. Ноги от слабости дрожали и девочка по стенке шла шатаясь. Голова кружилась. Запах от папирос лез в нос, а на кухне царил мрак.

–А может это в глазах у меня?– тихо произнесла Оля и плюхнулась на скамейку возле стола.

Девочка окинула взглядом кухню и увидела корзину на полу в углу, и сразу заболела спина.

Корзину она эту сама плела, и вспомнила каких трудов она ей стоила.

Оля не умела плести корзины и поэтому бабушка её отправила к соседу, который плёл корзины, чтобы тот научил её этому.

Старику соседу за учёбу Дуся не платила. Он не брал за учёбу плату, лишь оставил у себя те изделия, которые вместе с девочкой сплел, их было две корзины. Дуся заставила внучку сплести две маленькие корзиночки из камышовых листьев для хлеба, чтобы перед гостями похвалиться. Ох, сколько же побоев ребёнок получил, пока корзиночка понравилась бабке. Вся спина у девочки была исполосована ремнём, а изделия, которые не понравились бабке, были брошены безжалостно в печь.

Оля посмотрела на корзину, в которую небрежно были брошены бабкины юбка и платье.

Девочка поёжилась, вспомнив, что пока эту корзину плела, как много бабушка её стегала по рукам и спине, и всё кричала:

– У тебя руки крюки, ничего-то ты не умеешь делать, уродина!

Бабушка Дуся топтала корзину, которая могла бы пойти для овощей, и девочке приходилось на другой день рано утром идти за ивовыми прутиками, мочить их в кадушке во дворе и только на третий день из них плести новую корзину.

Вдруг послышался бабушкин окрик:

– Сволочь! Иди сюда!

Оля побежала в комнату к бабушке. Та лежала на мягкой постеле. Её седые космы нечёсанными клочками распластались на подушке, руки скрещены на груди, а глаза закрыты.

Внучка подошла и тихо спросила:

– Тебе, бабуля, капустного рассола дать попить или ещё чего-нибудь?

А та в ответ рявкнула:

–Умираю, не видишь что ли? Неси рассолу и крепкого чаю, не то ремня получишь.

Девочка быстрыми шагами пошла на кухню. Там налила в кружку рассола и зашагала к бабушке, думая:

– Если бы ты, злыдня, умерла, я бы плакать не стала, отдохнула бы от тебя и от побоев.

Оля подала бабушке кружку. Дуся уже сидела на кровати, сморщив лицо. Взяла питьё и стала медленно отхлебывать, но с первых глотков закричала:

– Другого рассола что ли нет? Этот слишком кислый! Дай другой. А этот сама пей, – и вылила содержимое на внучку.Той уже и не привыкать.

– Хорошо ещё, что не в лицо плеснула, – подумала девочка, -а платье-то высохнет.

Оля побежала вновь на кухню и не нашла другого рассола, но не стала в кружку наливать этот же. На подоконнике сидел кот и таращил глаза на девочку. Она его погладила по голове, сказав:

– Опять я не угодила.

На столе в жестяной посуде находился холодный чай из еловых иголок. Женщина пила его, когда болела голова от спиртного, и на этот раз Оля налила чай немного в кружку и отнесла бабушке. Та дрожащей рукой взяла чай, морщась, выпила и снова легла, а кружку кинула в грудь внучке. Та ловко подхватила её и пошла на кухню.

На другой день снова пришёл торговец Махмуд и Оля услыхала как он говорил:

– Дуся, голубушка, я хочу взять тебя с собой, ведь работа моя здесь кончилась. Всё я распродал, поеду за товаром и в другом месте начну торги. Но придется ехать одному.

Дуся его перебила:

–Милый, а чего ты меня брать-то с собой не будешь? Продали бы этот дом и вместе бы и уехали.

Махмуд округлил большие чёрные глаза и спрашивает:

– А куда ты свою внучку-тo денешь?