Метанойя. Репликация

Нас поселили в домике на окраине территории общины, чтобы пара мирян меньше попадалась на глаза коренным насельникам. Чуть дальше, за оградой, открывался потрясающий вид: голые скалы, в окружении хвойных деревьев и небольшая река.

Я любил эти места. Они напоминали время, когда моя семья была большой и счастливой. Несколько лет перед гибелью родителей, я работал вместе с ними в спасательном центре. Моя семья помогала людям. А потом операция по спасению пострадавших в горах забрала у меня родителей, а после них и дедушку. Я тяжело пережил этот период. Переехал в Финляндию в надежде избавиться от боли. Но боль не ушла. Я просто к ней привык.

А однажды по дороге домой меня изъяли из привычной жизни и поместили в контейнер, где находилось еще семеро человек. Нас доставили на заброшенный остров Нью-Йорка в секретный биологический институт, и глава этого учреждения предложил нам работу. В то время не все ребята знали о своих способностях, зато о наших способностях знали те, кто нас похитил. Как и глава института Валентин Штефан. Который оказался моим двоюродным братом.

Чуть позже я открыл новое знание: Валентином управляет древний с Изнанки – Самаэль. Этот темный был в моей маме, когда она носила меня под сердцем, а потом до рождения вошел в меня, повредив во мне клетку любви. А еще Самаэль пребывал в моей любимой. Но отовсюду был изгнан. После всех неудач он стал управлять Валентином, а его тринадцать темных братьев руководить телами помощников в институте.

Древние не выносят обратников. Некоторые люди с инверсией о?рганов имеют способности уничтожать темных с Изнанки. Этих особых инверсов называют обратниками. Поэтому Валентин собрал, а точнее похитил нас, восьмерых сильных молодых обратников, с разных концов земли и поместил возле себя, заключив каждого подписанием договора. Я должен был стать правой рукой Валентина и для этого прошел страшную коронацию, выпив кубок с огненной тьмой. Мы работали на адский план моего брата. А потом тайно создали союз, объединив свои сверхспособности, и стали продумывать план победы над древними. В этом союзе я стал лидером, и на меня легла вся ответственность по изгнанию темных и закрытию Главных Врат. В то время я чуть не потерял любимую. Мия добровольно заключила в себе сильнейшего древнего Абаддона, когда пыталась спасти свою мать от смерти. Спасти маму не удалось, но Мия оставила в себе древнего, чтобы не дать ему навредить другим. Для нее это был тяжелый союз, но моя любимая очень сильная.

В момент закрытия Главных Врат на Изнанку я еле успел поймать Мию, иначе бы ее унесло на адское дно вместе с другими темными. Этот момент для меня самый страшный, и это время было наполнено болью. Ведь еще до исполнения я понимал, что вместе с древними затянет и Мию, но не знал, как ее спасти. Тогда я решил, что останусь в портале и не выйду на нашу сторону. Останусь там, где будет она. Ведь без любимой я не представлял существования.

За то короткое время, когда Самаэль пребывал во мне, он сломал мою клетку любви, и я остался без чувств. Без тех сильных эмоций, что переживают влюбленные, без тех сильных чувств, которые хранят в себе любящие. Я вырос и смирился с одиночеством. И там, в Финляндии, мое сердце уже приготовилось к жизни без близкого человека. Это бесчувственная пустота похожа на состояние за вратами Изнанки – вакуум души. Но Мия что-то изменила. Там, на острове, в невыносимых условиях и рядом с кучей древних, я стал чувствовать. Чувства к Мие оказались странным опытом, но стали для меня мощной силой, которая поднимает с самых нижних уровней ада.

И я поднялся. И поднял свою любимую. Теперь Врата закрыты, ребята из нашего союза образовали пары и разъехались. А мы с Мией начали новую жизнь. Ведь она у нас действительно новая. Свободная от присутствия древних и с ожившей клеткой любви.

До того, как мы с Мией встретили друг друга на острове, мы знали, что не способны на сильные чувства. Внедрение Самаэля ломает сосуд, в котором древний находится. Но любовь способна на чудесные изменения, и они с нами произошли.

Теперь мы вместе. Я счастлив. И даже не думал, что такое состояние может быть в человеческом сердце. После того, как там обитал эмбрион зла, скручивая спиралевидное тело, и после тьмы, которая заполнила меня при коронации, я в принципе не был способен на добро и на что-то чувственное. Во мне отсутствовала эмпатия, а это признак бездушия. И еще это признак принадлежности к адскому началу.

Все это было во мне. Но когда появилась любовь, она подавила все. Любовь обезвредила зло во мне. Перед этим светлым чувством бессильно все мертвое, а я был мертв. Но не только на это способна любовь. Она способна возрождать. Оживлять. И мы с Мией ожили.

Я смотрю на свою любимую. Еще ранее утро, и она спит. А солнечный луч спрятался в ее светлых локонах. И никто никогда не поймет того, что я ощущаю теперь. Мертвый Марк стал живым, и живо мое сердце, в котором поселилась любовь. И у нее есть имя. Мия.

– Привет. – Мия сонно улыбнулась. – Уже не спишь?

– Привет. – Протянув руку, я погладил пальцем по нежной щеке любимой. – Наслаждаюсь жизнью, тобой и добрым утром.

– Для нас теперь каждое утро – доброе. До сих пор не могу привыкнуть.

– А я все еще не могу привыкнуть к тому, что ты рядом. У нас новая жизнь. Мирные дни, отсутствие темных и даже отсутствие способностей. Необычно.

Мия развернулась ко мне, спрятав сложенные ладошки под щеку, как ребенок.

– Можно жить и без способностей, – улыбнулась она. – Вполне счастливо. Правда?

– Правда, – подтвердил я, любуясь светлым образом любимой, которая смогла изменить нас обоих и избавить от темного клейма повреждения. – И я счастлив. Потому что ты свободна от гнета древнего пленника. Потому что ты так близко. И потому что теперь любовь нам доступна. Это счастье, которое недавно было для нас с тобой недосягаемо. И появилось оно благодаря тебе.

Мия покачала головой.

– Нет, Марк. Сила твоих чувств способна воскрешать, и ты не раз использовал ее, возвращая нам жизнь. Тот факт, что мы стали способны любить, принадлежит тебе.

Я склонился и прижался губами к нежным губам своей синеглазой мечты. А после зарылся в ее светлые локоны, которые всегда оставляли аромат зеленого яблока. У меня не было сил оторваться от своей любимой. Каждый день. Неделя за неделей. Месяц за месяцем я любовался ее образом, что поселился однажды в моем сердце. Несмотря на сложные условия, тяжелые испытания и окружение древних, Мия посеяла во мне росток, который реанимировал сломанную клетку любви. И это чувство дало потрясающие всходы, доказывая непреложную истину: любовь правит миром.

– Мне до сих пор кажется, что я играю чью-то роль, – задумчиво произнесла Мия, коснувшись фигурки бронзового кролика на своей цепочке, память о матери. – Каждый день, и вот прямо сейчас. Словно я попала на сцену, где отыграю свою партию, а после вернусь в привычную реальность. Но потом я понимаю, что та страшная жизнь уже закончилась, что реальность здесь и сейчас, каждую минуту она со мной. И не нужно больше быть темницей для древнего разрушителя, не нужно удерживать это существо, лишая себя сна и еды, общения и прямого взгляда. И он уже не причинит боль через меня, потому что во мне его нет. Я принадлежу сама себе. Это так невероятно. Та жизнь слишком впиталась в меня и до сих пор удерживает в страхе памяти.

Да, совсем недавно мы жили иначе. Мия заключила в себе древнего Абаддона и для его удержания почти не спала и очень мало ела. Она не улыбалась и редко разговаривала, уводя свой взгляд, через который могла навредить. А теперь сон ей доступен, как и все остальное. Это свобода. Мы так долго о ней мечтали. И после закрытия Главных Врат лишились способностей, но приняли новую жизнь. Как подарок.

Нам нравился новый мир. Мы пили счастье маленькими глотками. Ни я, ни Мия никогда не испытывали такого, как теперь. Но она познала горечь намного раньше, чем я встретился со своим тайным страхом. Мию предали почти ребенком, и этим предателем оказался родной отец. После него боль причиняли совсем незнакомые люди, взрослые мужчины. И это второй кошмар в ее жизни после первого – смерти матери. Третьим кошмаром Мии стало заключение в себе Абаддона и отказ от жизни, как таковой. А спустя годы, мы встретились в контейнере, куда собрали похищенных обратников для доставки на остров Нью-Йорка Северный Брат. Если бы этого не случилось, я бы никогда не узнал о Мие. И никогда не стал бы счастлив.

Все было бы хорошо, но последнее время происходило нечто странное: за мной кто-то наблюдал. Я чувствовал это ежедневно, но уловить наблюдателя не получалось. Им должен быть кто-то из общины, потому что чужак за границу поселения не зайдет.

Шло время, наблюдение не прекращалось, и я начал свой поиск. Через несколько дней прямо за углом моего домика попалась женщина с длинными косами и в странной одежде: темном платье и длинном бордовом фартуке с бахромой у самых ног, а поверх всего повязан широкий плетеный пояс, концы которого спускались до самой земли. Маленький рост мог ошибочно выдать женщину за ребенка.

Схватив наблюдательницу за локоть, я нарушил правила общины, но это стало необходимостью, потому что тайная слежка стала напрягать.

– Ты кто такая? – спросил я, заглядывая незнакомке в лицо. – Что тебе нужно?

Женщина замерла, бросив взгляд на мои пальцы, которыми я сжал ее локоть, но через время подняла свободную руку, чтобы убрать растрепанные волосы со своего лица и посмотрела на меня.

– Я знаю, что ты сделал.

Недоумение сменилось во мне нотой волнения.

– О чем ты говоришь? Кто ты такая, отвечай!

– Локка Тароева, – ответила женщина, продолжая смотреть на меня и убирать волосы, которые выбились из ее плетеных кос и попали на лицо.

– Так, – нахмурился я, оглядев пленницу, – и что тебе нужно? Зачем ты за мной следишь?

– Я знаю, что ты сделал, – повторила женщина. – Ты увел его по ту сторону.

Несколько секунд я смотрел в глаза напротив, после чего смысл сказанного раскрылся. Я расцепил пальцы и отпустил женщину, разглядывая ее и размышляя о том, что простой человек не может знать о моих тайнах.

– Откуда ты пришла? Ты местная?

– Да. – Женщина откинула косы за спину, глядя на меня снизу и щурясь от солнца. – Помогаю Ийбо.

Ийбо Куркоев – старейшина и глава общины, которая приняла нас с Мией, в общем-то главная фигура этого поселения староверов. И если Локка ему помогает, значит у нее высокий статус.

– Что ты обо мне знаешь? – спросил я. – Зачем следишь?

– Ты человек из двумирья. – Моя собеседница склонила голову набок, внимательно глядя темными глазами. – Ты сильный дух.

– Я не дух. Я человек. Обычный человек.

– Нет. – Локка покачала головой. – В тебе дух сильного льва. Ты избавил нас от дракона.

Посмотрев по сторонам, я шагнул к женщине и вполголоса спросил:

– Какого дракона?

– Его имя нельзя называть.

– Хорошо. Что еще ты знаешь обо мне?

Либо эта женщина не в себе, либо ей что-то известно. И мне захотелось разрешить непонятную ситуацию.

– Ты был на другой стороне. – Локка перекинула косу вперед и стала закручивать пальцем кончик волос. – Ты уходил туда, чтобы оставить там дракона. Кроме тебя никто бы не смог войти в царство мертвых.