Ты

свой шик на пшик давно бездарностям проспорил,
журавль – высоко, синичка-птичка – фьють!

Ночные фиалки

мои ночи – фиалки ночные
после лёгких и тёплых дождей,
обглодают меня до костей,
кости – выплюнут на чаевые
несмышлёным рассветам, уйдут
неспеша, благородно-вальяжно,
на тарелках салфеткой бумажной,
перепачканной жирностью губ,
недосказанность фальши ответной
на чужую щербатую фальшь,
да по лужам гоняется ветром
цвет черёмух, измолотый в фарш.

а на стуле за скатертью белой,
разрисованной каплями вин,
за столом, с недоеденной верой,
сон один, стон один, он один…

Ты спишь

Ты спишь. Конечно же ты спишь.
Пусть будет сон спокойным, ровным
Дыхание твоё.  Огромный
Внутри тебя  чудесный мир.

А я не знаю почему,
зачем мне подарили это.
Твоя вселенная планету
Мою не видит. Ни к чему
Ей замечать такие вспышки,
Вокруг полно ещё  чудес,
Но только задыхаюсь без
Тебя, тобой . Кричу – не слышишь
Абсурдность выдохов моих.
Ты спишь. Конечно же, ты спишь.

Я смешиваю в битой чашке
Сегодняшний и день вчерашний,
Через соломинку тяну
И за соломинку хватаюсь,
На цыпочках  нелепый танец
В пустынном зале, наяву
Или в забытом сонном царстве,
Затёрта грань и переход
Не может разделить на части,
Не может и наоборот.

А я на площади знакомой,
Но в полумраке и одна.
Вокруг дома, дома, дома…
Чужая, страшная страна…
А всё  могло быть по-другому (?)

Осталось ровно полчаса,
Свобода требует терпенья,
Синица выдохлась, теперь я
Забуду магию числа.

Полёт не станет слишком долгим.
Зависит он от высоты.
А знаешь, там ведь есть мосты,
Но мы про них, увы, не помним.

Полумиры твоих снов

я тебе расскажу про такие далекие дали,
про такие бездонные полумиры и моря,
что доехать до них нам не хватит ни ног, ни педалей,
не достанут до дна  ни оплошности, ни  якоря,

я тебе покажу необычно заблудшее небо,
уведу на поля, где стрекозы роняют крыло,
я тебя напою не березовым соком, а светом,
что течет через край  непонятного "произошло".

на обычном песке нарисую следы всех животных,
на соленой воде  напишу переборы из слов,
не растущих ресниц  на ветру ледяном, подноготном,
обещания вырву и выплету в молитвослов,

я тебя научу не молиться ни богу, ни черта
не бояться, когда с головой накрывает волна,

это будет во сне  у тебя, по моим же расчетам,
в этот миг на земле я останусь одна.

А капелла

нет, не для тебя, но о тебе,
ночи разговаривают шёпотом,
света переломанный хребет
штопанный шагами перештопанный,

нет, не о тебе кричит с утра
пачканый рассвет  росою, пачками