Швея из Парижа

– Я хочу сделать выкройку твоего золотого платья. Такую, как положено.

– Ты серьезно?

– Да.

– Как просто!

– Я не хочу испортить момент триумфа, намекая на твое золотого платье, – Джейни порылась в стопке принесенных журналов и выхватила один из них, – но в прошлом году «Вог» начал публиковать колонку под названием «Мода Америки: все самое лучшее». – Она протянула журнал Эстелле. – Повседневная одежда и все прочие штучки-дрючки, которые мы можем здесь делать.

Эстелла пролистала журнал.

– Но кто дизайнер одежды? Здесь ни одного имени.

– В журналах никто с этим не заморачивается. Кому нужны имена модельеров?

– Они не упоминают модельеров? – повторила Эстелла.

– Нет, – покачал головой Сэм. – Клэр Маккарделл приходилось видеть свои модели с ярлыком «Таунли Фрокс». Попроси любого на улице назвать какого-нибудь модельера, и тебе ответят: Шанель. Могу поспорить, у нас не знают ни одного американского имени.

Эстелла вскочила и принялась расхаживать по комнате.

– То есть вопрос не только в том, чтобы создавать модели одежды. Вопрос еще и в том, чтобы заставить людей поверить: создаваемая здесь одежда ни в чем не уступает Шанель и заслуживает упоминания имени модельера.

– А еще проблема в том, чтобы сделать одежду дешевой, – добавил Сэм.

– Доступной по цене, – уточнила Эстелла. – Просто неприлично выпускать одежду, которая стоит сотни долларов, тем более во время войны.

– Джейни, – спросил Сэм, – а ты принесла тот номер «Вог», о котором мне рассказывала? Где пишут о четырех типах женщин: Леди, Путешественница, Бережливая Хозяйка и Бизнесвумен?

– Вот он! – Джейни радостно выудила из стопки другой журнал и прочла, гротескно изображая акцент Верхнего Ист-Сайда: – «С девяти тридцати до двенадцати тридцати дня Бизнесвумен напряженно и продуктивно работает в офисе. С двенадцати тридцати до двух часов ее головой занимаются в Charles Brock’s, поскольку она считает элегантную прическу составляющей успеха. Пока волосы сохнут, ей делают маникюр…»

Эстелла фыркнула:

– Не похоже, что Бизнесвумен сильно загружена работой, если может позволить себе посвятить полдня прическе и маникюру. Эти люди вообще-то существуют? Много ли Путешественниц найдется сейчас, когда идет война? Мне нужны работающие женщины. Такие, как мы. Мы назовем их «Реальные женщины». И я хочу шить одежду для них – удобную и стильную, а еще с какой-нибудь неожиданной деталью. – И тут идея буквально слетела у нее с языка: – Да ведь я раньше делала цветы! Я хочу сделать их отличительной чертой бренда!

– Может сработать! – Джейни приподняла бровь.

Может. И все, что нужно, – это тетрадь для эскизов, швейная машинка да пригоршня храбрости. С таким закройщиком, как Сэм, она сможет уменьшить количество элементов выкройки и превратить набросок в тетради в доступную по цене одежду. А уж если Джейни возьмется демонстрировать модели… никто не устоит! Останется найти постоянных покупателей.

– Я должна это реализовать, и, черт возьми, как можно быстрее! Иначе мне будет не по карману даже раскладушка в «Барбизоне»!

– Мне кажется, у нас есть повод выпить. – У Джейни вспыхнули глаза. – И кстати, на вечеринке бесплатные напитки. Здорово.

Девушка помахала украденными приглашениями.

– Она права. – Сэм повернулся к Эстелле: – Все, что тебе нужно, – это наряд. Я знаю, ты где-то прячешь феерическое золотое платье.

– Я принесла его с собой. – Джейни достала платье из сумки.

– Тогда я пошла переодеваться. – Эстелла нырнула за ширму в углу комнаты.

Джейни, а затем и Сэм тоже приоделись; Сэм великолепно выглядел в смокинге, а Джейни была совершенно неотразима в простом черном платье. Оно застегивалось сзади на шее и ниспадало до пола, подчеркивая высокий рост и стройность девушки. Блондинка с соблазнительной фигурой и алыми губами, Джейни выглядела так, будто ждала, чтобы кто-нибудь расстегнул на ней платье – во всяком случае, Эстелла надеялась именно на такой эффект, когда его создавала.

Они сдвинули бокалы, выпили до дна и скрыли свои наряды под верхней одеждой – Эстелла с сожалением вспомнила плащ, который в Париже пришлось отдать таинственному незнакомцу, а здесь она не могла позволить себе что-нибудь поинтереснее будничного пальто, – затем Сэм поймал такси до Грамерси-парка.

Такси остановилось у здания, очертания которого показались Эстелле смутно знакомыми. Фонари не горели, она не могла как следует разглядеть дом, и тем не менее что-то заставило ее вздрогнуть и плотнее запахнуть пальто, словно декабрьский холод проник до костей.

– Замерзла? – спросил Сэм.

– Нет, – покачала она головой. – Всего лишь померещился призрак.

– Идем внутрь. Там светло, море шампанского и никаких призраков. – Джейни плавно взбежала по ступенькам, кивнула швейцару и протянула приглашения. Всех троих пропустили без лишних слов. – Говорила же вам, пройти сюда так же просто, как найти Канзас на карте[31 - Штат Канзас на карте представляет собой практически идеальный прямоугольник.].

В зале было накурено, однако не настолько, чтобы затмить дам, щеголявших в сверкающих драгоценностях. Как догадалась Эстелла, это не бижутерия. Она поблагодарила свое платье, которое позволило чувствовать себя хотя бы отчасти принадлежащей к кругу избранных. Джейни не потребовалось много времени, чтобы найти мужчину, который выразил готовность закружить ее в танце; точно так же и Сэм непринужденно присоединился к группе любителей сыграть в покер и пропустить по бокалу виски. Однако Сэма почти сразу увела на танцпол симпатичная брюнетка, а на следующий танец, не дав брюнетке опомниться, перехватила рыжеволосая девушка.

Эстелла попеременно проводила время то в баре, то на танцполе, куда ее периодически вытаскивали нетрезвые молодые мужчины, все как один упорно предлагавшие – несмотря на возражения – показать библиотеку, хотя, как Эстелла догадывалась, в их планы вряд ли входило чтение книг. После четвертого приглашения она перешла на французский, сделав вид, что не понимает кавалеров, и налегла на шампанское.

Наверное, именно потому, когда рядом очутилась Джейни, Эстелла указала на проходящую мимо женщину и произнесла громче, чем нужно:

– Только взгляни на эту жалкую, испорченную копию платья от Ланвен. Я зарисовала его на одном из показов в прошлом сезоне. Знать бы, что из него сотворят, в жизни не стала бы копировать.

Джейни посмотрела туда, куда показывал палец Эстеллы. Юбка с асимметричным краем из полос белого и черного шелка, черный корсаж, колье-воротник с жемчугом.

– Они сэкономили на полосках ткани, – продолжала Эстелла. – Юбка задумывалась в два раза пышнее. А эта смотрится как бабочка, у которой одно крыло короче другого.

– А давай еще? – засмеялась Джейни.

Эстелла повернулась и лицом к лицу встретилась с женщиной, которая явно расслышала комментарий. Дама сжала губы бантиком, вот только вместо улыбки приоткрыла рот и произнесла тоном, далеким от доброжелательного:

– Вы слишком уверенно судите!

Эстелла поняла, в чем дело. Дама тоже носила копию, провальную версию одного из любимых Эстеллой вечерних платьев от Шанель, которое, по задумке модельера, должно обнимать тело, как рука любовника. Оригинал был пошит из черного кружева, расходящегося вниз веером и плавно переходящего в длинную юбку; букетик белых камелий из льняной ткани, приколотый над правой грудью, частично маскировал ложбинку – там, где ее открывал вырез в форме сердца. В версии, которую надела дама, камелии прикололи слишком высоко, выставив ложбинку на всеобщее обозрение, кружево пришили к подкладке кое-как, так что оно задиралось с одной стороны, а юбка свисала до пола, вместо того чтобы грациозно ниспадать. Оборонительное выражение лица намекало: дама заподозрила, что Эстелла понимает, насколько ее платье не соответствует бренду из мира высокой моды, которому обязано своим происхождением.

– Не понимаю, почему столько энергии тратится на вещи, которые не соответствуют своему предназначению. – Шампанское развязало язык Эстеллы, однако она старалась быть вежливой.

– А что демонстрирует ваше платье? Небольшую вспышку на солнце? – спросила дама с презрением, слишком очевидным, чтобы его проигнорировать.

– Это оригинал. «Стелла Дизайн». Приходите ко мне, если вам наскучили подделки.

– «Стелла Дизайн». Я запомню.

Дама удалилась прочь, и Эстелла с опозданием поняла, что совершила чудовищную ошибку. Что в очередной раз ей следовало прикусить язык одним высказыванием раньше. Она протянула руку за очередным напитком – на этот раз джином. Джейни снова умчалась танцевать.

После полуночи по залу пронесся шепот, сопровождаемый радостными женскими возгласами и придыханиями, похожими на внезапные и повторяющиеся рулады саксофона.

– Алекс вернулся!

Эстеллу заинтересовало – кто же смог вызвать такое смятение в рядах людей, которых трудно удивить?