Кометы падающей свет

Мать хмыкнула.

? До отключки? А из-за кого я пью? Из-за твоих баб!

? Хватит чушь молоть. Ты знала, за кого замуж выходила. Я всё ещё являюсь владельцем сети ночных клубов, которые, между прочим, нас кормят, заметь, неплохо. А ты своё наследство успела прогулять.

Всё! Я больше не могла это слушать. Забившись в ванну, включила воду. Что произошло? Что поменялось? Почему моя мамочка, красивая цветущая женщина, начала изводить Сергея нелепой ревностью или же на то у неё были причины?

Время шло, но ситуация только усугублялась. Мама уже пила, не стесняясь, даже днём. Так она залечивала сердечные раны, заполняла душевную пустоту. Сергей уволил весь персонал, работавший в семье много лет. Он боялся огласки. Теперь новая молчаливая уборщица посещала несчастливый дом раз в неделю, да древний садовник подстригал кусты по пятницам. Охранники в будке у ворот менялись так часто, что у меня не было никакой возможности с ними подружиться. Но тогда это мало заботило. Я посвятила свою жизнь борьбе, в которой проиграла. Сколько слов было сказано мной, сколько слёз пролито. Но в ответ на просьбы взяться за ум, я слышала лишь нечленораздельное мычание о коварстве всего мужского рода.

Сергей тепел. Я думаю, он любил свою жену и жалел её. Иначе, зачем взвалил на себя все заботы о её ребёнке? Между тем, ребёнок рос и вошёл в тот самый переходный возраст, когда гормоны били в бубен, превращая послушных детей в несносных подростков.

? Он опять где-то шляется.

Я вернулась домой поздно, очень поздно. Шаталась по городу, надеясь, что мать проявит хоть толику беспокойства. Не проявила. Изрядно замёрзнув и проголодавшись, я заставила себя открыть дверь и войти в тот самый дом, который давно покинуло то самое счастье.

Пустая бутылка виски на столе, перевёрнутый бокал. Я не узнавала маму. Спутанные волосы, тёмные круги под глазами.

? Ты слышишь? ? Она повысила голос. ? Он опять где-то шляется.

Достав из комода плед, укутала родительницу и села рядом.

? Мам, не глупи. Сергей работает. Ну, понимаешь, работа у него такая. Миллионы людей работают по ночам. И стюардессы, и полиция, и Скорая, и артисты.

Родительница скинула плед и уставилась на меня мутным взглядом.

? Что ты понимаешь? Артист, тоже мне. Он не артист, он король! И у него собственное королевство разврата и порока. И ему это нравится, милая. А я? Я стареющая дама со взрослой дочерью на руках. Зачем ему такая?

Я тяжело вздохнула.

? Он любит тебя. Но, если ты не бросишь пить, обязательно уйдёт. И мы останемся одни, без средств к существованию.

? У-уйдёт? Ты уверена?

? Да.

Моя уверенность, что вот-вот терпенью Сергея наступит конец, росла с каждым днём.

? Тогда я повешусь или отравлюсь.

Выдавив из себя страшные слова, заставившие меня затрястись, как осиновый лист, мама сладко зевнула и повалилась на диван.

Я знала, теперь её и пушкой не разбудишь. А вот мне не спалось. Слова о королевстве порока и разврата засели в голове, как заноза. Возможно, мать всё преувеличивала, а, возможно, в её словах был некий смысл. Со свойственным юности максимализмом я решила выяснить всё раз и навсегда. И, если Сергей виновен в том, что моя драгоценная мамочка довела себя до такого состояния, он ответит!

Недолго думая, вызвала такси.

? «Канди».

Слава Богу, водитель оказался местным. Случись объяснять дорогу, я запуталась бы тот час. Я лишь раз побывала на работе отчима, точнее, возле неё. Сергей оставил меня на несколько минут в машине, а сам сгонял за важными документами. Клуб находился на окраине Москвы. Мы добирались долго, петляя в узких переулках. Таблички с адресом на доме, естественно, не было, а, может, и была, но на глаза мне не попалась. Зато странное название «Канди» впечаталось в сознание.

? Не рановато ли в подобное место? Там серьёзные дядьки таких, как ты, живьём лопают.

Напугал! Я не боялась дядек. Гораздо страшнее казалось застать отчима в объятьях распутной девки. Впрочем, я была готова на всё, от кулачного боя с разлучницей до скандала вселенского масштаба с Сергеем.

? Приехали.

Рассчитавшись с таксистом, направилась к клубу.

Вот же дура! Даже днём этот малообитаемый квартал казался отталкивающим и пугающим. Теперь же, тёмный и унылый, он вселял настоящий ужас. Узкие окна, задёрнутые драными занавесками, отбрасывали тусклый свет на мостовую, где-то выла собака, а возле помойки возился бомж. Кажется, отчим говорил, эти дома готовят к сносу, и половину жильцов уже расселили. Так почему же столь респектабельный клуб (я взглянула на импровизированную стоянку, забитую дорогущими машинами) всё ещё располагался в столь нереспектабельном месте?

Тем не менее, одно из семи заведений, принадлежавших отчиму, где к тому же находился его офис, ютилось в городской клоаке, на первом этаже дома-призрака. Ярко-красная вывеска мигала и переливалась, но я не заметила непременных атрибутов подобных мест: ни тебе очереди у входа, ни громилы на фейсконтроле. Все посетители находились внутри (я дёрнула ручку двери) за теми самыми закрытыми дверями.

Прильнув к окну, попыталась рассмотреть, что творится в клубе. Тщетно. Все окна оказались плотно заклеенными или же завешанными, что лишало обзора напрочь. Пожалев в очередной раз о своём необдуманном решении, я хотела искать выход из призрачных лабиринтов, но тут что-то впечатало меня в стену.

Это было так неожиданно и страшно, что я заорала и попыталась вырваться. Не получилось.

Сперва мне показалось, что странный бомж решил напугать меня, но запах изысканного парфюма и дорогого коньяка (что-что, а в спиртном я научилась разбираться) никак не вязались с образом обитателя свалок.

? Уже приехала, детка? Быстро! А мамка где?

Дёрнувшись в очередной раз, я оцарапала щёку о кусок выступавшего цемента.

? Отвали, ублюдок!

Мужик только рассмеялся.

? Хочешь поиграть? Давай. Ты хорошая девочка, я плохой мальчик. Только не затягивай надолго. Иначе мои яйца лопнут.

Огромная лапа задрала мою форменную юбку и пробралась к ягодицам.

? Отстань. Я несовершеннолетняя.

Толстые пальцы больно ущипнули мой зад.

? Да, детка, да. Продолжай. Это меня будоражит.

Не помня себя от ужаса, я принялась вертеться и изворачиваться, пытаясь скинуть потную ладонь.

? Нет! Не трогай! Мне больно! ? Изловчившись, откинула голову так, что мой затылок врезался в нечто твёрдое. Нос или подбородок. Это заставило насильника завыть, но его хватка не ослабла.

? Сучка! Ты ответишь за всё!

Мерзкая лапа стянула с меня колготки вместе с трусиками, а вторая сжала горло. Теперь мой крик перешёл в хрип, а после в жалобный стон. Кислорода катастрофически не хватало, перед глазами поплыли разноцветные круги, ноги начали неметь. Это конец! Воспалённый мозг рисовал последние минуты моего земного существования. Словно со стороны я видела своё изуродованное тело тут, на помойке. Я видела маму, закутанную в чёрное, и отчима, смахнувшего одинокую слезинку. Ещё один вдох…

Я не услышала шагов, лишь почувствовала, как пальцы пьяного мерзавца разжались. Получив видимость свободы, рухнула на холодный асфальт.

? Вы ошиблись, Владимир Иванович. Это не Ваш заказ. ? Огромный детина в чёрной майке и джинсах того же цвета приподнял моё лицо за подбородок.

? Жива? Тогда вставай. ? Он протянул руку.