– Ну, сто? Опять полугались? – она все еще немного картавила, уже гораздо меньше, чем год назад, но когда волновалась по-прежнему картавила сильно.
– С чего ты взяла? – нарочито веселым тоном спросил он.
– Доброе утло, Фирамида До.
– Доблое утло, – ответила она, – Мама плакала.
– Ну что ты говоришь? – сказала мать. – Пустомеля.
– Я знаю, – настойчиво сказала девочка. – Ты плакала.
Он подхватил дочь на руки, расцеловал ее и опустил на пол.
– Маёшка уходит? – спросила она.
– Да… – промямлил он. – Я скоро вернусь.
– Не лги ребенку, – сказала жена.
– Фирамида До узе проснулась, а Маёшка узе уходит? – расстроилась девочка.
– Дорогая моя Фирамида До, – сказал он. – Я тебе позвоню.
– Нет, – она энергично покачала головой. – Фирамида До боится телефона.
– Боится телефона? – удивилась мать. – Что ты такое говоришь, доченька?
– Телефон обманывает Фирамиду До. Говорит: Маёшка придет, а он не приходит, и Фирамида До узе долзна спать идти. Он нагнулся к дочери. Она пытливо, серьезно посмотрела ему в глаза совсем взрослым, много понимающим взглядом. Он содрогнулся в душе, представив на миг, что она уже большая. Что с ней будет, боже, – подумал он. – Что ее ожидает? Как же мне быть?
Вдруг она крепко схватила его за шею, обняла.
– Пусть Маёшка не уходит, – стала плакать дочь. – Пусть Маёшка не уходит!
Мать переполошилась, вскочила с кровати, взяла девочку на руки, стала утешать, успокаивать, приговаривать что-то спокойное, глупое, теплое. Маёшка, торопливо одевшись, выскочил из квартиры. Вслед ему неслись вопли дочери.
– Маёшка! – кричала она. – Маёшка!
Что это с ребенком? – подумал он. – Такого с ней еще никогда не было…
Когда он выходил из подъезда на улицу, дождь усилился. Он поднял воротник и пожалел, что вышел без кепки, но возвращаться уже не хотелось: дочка закатила истерику, пришлось бы остаться. А сегодня никак нельзя было не пойти. Вдруг он почувствовал, как устала душа. Хотелось молчать, долго не произносить ни звука, не раскрывать рта.
Рядом с ним остановилось такси. Он рассеянно поглядел на машину посмотрел на небо, с которого лил уже ливень, открыл дверцу и сел на заднее сидение.
Квадратные, крепко скроенные плечи таксиста в каком-то похабном ворсистом пиджаке, вместо того, чтобы внушить ему чувство уверенности, вдруг заставили его взволноваться. В чем дело? – спросил он сам себя.
– Дело в том, – не оборачиваясь, произнес таксист. – Что я все о вас знаю, Маёшка.
– Откуда? – через силу спросил Маёшка.
– Ваша дочь звала вас из окна, не слышали? – шофер расхохотался. Маёшка перевел дух, но тут шофер стал ему рассказывать о нем. Он молчал, слушал таксиста, и постепенно ему становилось все безразличнее то, о чем говорил таксист, вопросы, которые поначалу роились в голове его в связи с неожиданными провидческими способностями таксиста, как-то сами по себе разбежались, исчезли, и он теперь только равнодушно выслушивал слова таксиста, будто тот говорил о каком-то совершенно постороннем человеке. Но он заставил себя сосредоточиться и слушать повнимательней.
– А сейчас вы едете играть, – между тем продолжал таксист. – И это все, что вы умеете, господин Игрок с большой буквы.
– Нет, – сказал Маёшка. – Вы ошибаетесь. Я писал музыку. Только сейчас она никому не нужна.
– Вот вы и приехали, – сказал таксист, не дослушав его последнюю фразу.
Маёшка посмотрел на улицу, и только сейчас вспомнил, что не называл таксисту никакого адреса. Он вышел из машины, стал рыться в карманах, чтобы уплатить за проезд, но машина не стала ждать, рванула с места, взвизгнув тормозами. Маёшка озадаченно посмотрел вслед убежавшей машине. Он стоял возле знакомых дверей, под дождем.
Ему открыл человек во фраке с очень учтивым и предупредительным видом, совсем не похожий на швейцара, а скорее – на пожилого профессора, доктора точных наук, не по своей вине обогнавшего свой век. Маёшка по сравнению с ним выглядел давно не кормленным амбалом. Он порылся в карманах. Руки профессора в белых перчатках предупредительно спрятались за пингвиний хвост фрака, неправильно истолковав жест посетителя. Маёшка извлек из кармана помятую карточку клуба. Человек, так и оставшийся с руками за спиной, даже не взглянул на карточку, застыв в позе доброжелательного холодного памятника.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: