Последний рубеж

К пристани они подъехали в половине девятого. На паром погрузили ящики с рыбой, Джонс поднялся по сходням, и Рики подождал, пока паром отчалит. Сид сначала исчез, но перед самым отплытием показался на палубе все в том же ужасном дождевике и с этюдником через плечо.

Рики приятно провел день в Маунтджое и ближе к вечеру вернулся в Коув на велосипеде.

Удивительно, но у Феррантов оказался телефон, и Рики позвонил родителям и предупредил их о грядущем визите Сидни Джонса.

Глава 3

Овраг

– Мне кажется, что он собирается свести нас с каким-то чудовищем, – сказал Аллейн.

– Наверное, считает, что будет забавно увидеть того, о ком мы столько всего слышали.

– Ладно, если только забавно.

– Всего на пару минут…

– И когда он явится?

– Думаю, с утра.

– А спорим, он останется на ланч?

Трой стояла перед Аллейном в позе, которая ему особенно нравилась – прямая спина, руки в карманах рабочей блузы, голова опущена, как у нашкодившего мальчишки, который ожидает выговора.

– И спорим, – продолжал Аллейн, – ты еще название краски выговорить не успеешь, а он уже будет показывать тебе «только одну свою работу?».

– Тогда совсем другое дело, – важно заметила Трой. – С такими я давно научилась разговаривать. Да и вообще, он заявил Рики, что я исписалась.

– Этот персонаж становится все привлекательнее.

– Странно он себя повел, когда Рики наступил на тюбик с краской.

– Да, весьма, – согласился Аллейн после некоторого молчания. – Учитывая, что они ему достаются бесплатно.

– По выражению Рики, его прямо трясло от ярости, даже борода дергалась.

– Прелесть какая!

– Ну ладно, – внезапно посерьезнела Трой. – Пока не увидишь – не узнаешь.

– Вот именно. Все, мне пора идти. – Аллейн поцеловал жену. – Не позволяй этому Джонсу тебе надоедать. Как обычно, терпеливая моя Пенелопа, неизвестно, когда я вернусь домой. Может к ланчу, а может, вообще отправлюсь в Париж. По тому делу с наркотиками. Если что, попрошу, чтобы тебе позвонили. Хорошего дня!

– Тебе тоже, – весело отозвалась Трой.

Она рисовала деревце, видное из окна мастерской. Центром композиции была тонкая белая березка, на которой только начали распускаться листья. Выписана она была тщательно и реалистично, но в то же время представляла собой некое стилизованное изображение, которое плавно переходило в абстракцию из двух соседних деревьев. Аллейн решил, что картина, похоже, символизирует трудное расследование, где все теряется в тумане, кроме самого факта преступления.

В работе Трой продвинуться не удалось – не замедлил явиться мистер Сидни Джонс.

В его внешности не было ничего примечательного. Коротко подстриженная бородка, полные и, пожалуй, чувственные, но какие-то нечетко очерченные губы, волосы средней длины, чистые с виду. Одет он был в свитер и джинсы. О том Сиде Джонсе, которого описывал Рики, напоминали только гротескно-устрашающие темные очки. В руках он держал чемоданчик и газетный сверток.

– Здравствуйте. – Трой протянула гостю руку. – Полагаю, вы и есть Сидни Джонс? Рики звонил, предупредил, что вы приедете. Пожалуйста, садитесь.

– Это не обязательно, – пробормотал Джонс и громко шмыгнул.

Видно было, что он весь вспотел.

– Вы курите? – спросила Трой, присаживаясь на ручку кресла. – У меня сигарет нет, но если у вас есть, кури?те, я не возражаю.

Джонс поставил на пол чемодан, положил на него сверток и закурил сигарету. Затем снова взял сверток в руки.

– Вы хотели поговорить о красках «Джером и К°», так ведь? – спросила Трой. – Лучше сразу скажу, что переходить на них я не хочу, так что с рекламой, к сожалению, помочь не смогу. Да и вообще я таким не занимаюсь. Извините. – Она подождала ответа, однако Джонс молчал. – Рик говорил, вы рисуете…

Жестом, таким резким, что Трой подскочила, Джонс сунул ей сверток. Газета развернулась – внутри оказались три связанные вместе картины.

– Ваши?

Джонс кивнул.

– Хотите, чтобы я на них взглянула?

Он что-то буркнул под нос.

Сердитая из-за того, что ее напугали, Трой разозлилась:

– Бога ради, скажите что-нибудь, иначе меня не покинет ощущение, будто я разговариваю сама с собой. Поставьте их так, чтобы я могла их рассмотреть.

Дрожащими руками Джонс по очереди показал ей работы. Первой шла большая картина, которая показалась Рики абстрактным изображением Леды и Лебедя. Вторая представляла собой калейдоскопическое нагромождение фигур в темно-коричневых и ярко-голубых тонах. Третья – пейзаж, более презентабельный, чем остальные картины: дома с черными, зияющими пустотой окнами, над темной рекой. «Понимание фактуры есть, однако написано довольно небрежно», – подумала Трой.

– Знакомый пейзаж, – заметила она. – Это ведь Сен-Пьер-де-Рош в Нормандии?

– Угу, – подтвердил Джонс.

– Ближайший к вашему острову французский порт? Часто там бываете?

– А-а… да, – ответил Джонс, переминаясь с ноги на ногу. – Это место меня вдохновляет. Или вдохновляло. Мне надоело его писать.

– Неужели?

Возникла долгая пауза.

– А покажите еще раз первую, – попросила Трой. – «Леду».

Джонс показал.

– Что ж. – Трой помолчала. – Сказать вам, что я думаю? Или не надо?

– Ну, можно, – пробормотал Джонс и широко зевнул.