Старые девы в опасности. Снести ему голову!

– Учитывая теперешние обстоятельства, – вежливо произнес он, – ничего другого мне не остается.

Очевидно, Баради принял его слова за шутку. Он от души расхохотался.

– Высший класс! – повторил он, но к чему теперь относился его восторг: к замечанию Аллейна или снова к наружности Трой – определить было невозможно. Аллейна разрывало от гнева, но благоразумие подсказывало держать себя в руках, и он быстрыми шагами вышел в другую комнату.

3

Трой выполнила все указания Баради, и мисс Трубоди снова впала в забытье. Ее веки были сомкнуты не полностью – из-под жалких остатков ресниц сверкали белки глаз. В тишине комнаты через неравные промежутки времени раздавалось лишь дыхание больной. Трой разрывалась между нежеланием оставлять ее одну и беспокойством за Рики. Наконец она услышала голоса Аллейна и Баради в коридоре, но скоро раздался хлопок закрываемой двери, голоса стихли, и снова только дыхание мисс Трубоди нарушало безмолвие в этих мрачных стенах. Трой надеялась, что Аллейн знает, где она, и ждала, что он вот-вот ее навестит. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем раздался стук в дверь. Когда она открыла, на пороге стоял ее муж в белом халате – высокий, красивый и взбешенный. Трой прикрыла за собой дверь, и они принялись шептаться в коридоре.

– Черт-те что, – зло прошипел Аллейн. – Ты не находишь?

– Бывает и похуже. Когда вы начинаете?

– Скоро. Сейчас он пытается смыть с себя всю заразу. Пустые хлопоты.

– Жуткий тип, правда?

– Дерьмо. Извини, дорогая, что тебе приходится терпеть его липкие ухаживания.

– Ну, полагаю, что это не более чем утонченная восточная вежливость или что-то в этом роде.

– Утонченная дерьмовая наглость!

– Не обращай внимания, Рори. Ему меня не достать.

– Я не должен был привозить тебя в это поганое место.

– Ерунда! И потом, ему сейчас будет не до меня.

– Она спит?

– Вроде того. Я не хочу оставлять ее одну, но боюсь, Рики может проснуться.

– Поднимись к нему. Я останусь здесь. Баради собирается сделать ей укол, прежде чем я выступлю с эфиром… Агата…

– Да?

– Очень важно, чтобы эти люди ни сном ни духом не заподозрили, кто я такой.

– Я знаю.

– Я ничего тебе о них не рассказывал, но при первом же удобном случае выскажусь с максимально возможной обстоятельностью. Это странное сборище. Я вывезу тебя отсюда, как только все закончится.

– С тех пор как мы узнали об их невинных представлениях, мне больше не страшно. Забавно! Ты говорил, что могут быть иные объяснения, но о спектакле-то мы не подумали.

– Да, не подумали, – сказал Аллейн и неожиданно поцеловал ее. – Теперь, наверное, мне опять надо мыться, – добавил он.

В коридоре показались Рауль и слуга Баради. Они были одеты в белые халаты и несли носилки, сооруженные из садовой скамьи.

– Мадам! Мсье! – сказал Рауль, обращаясь к Трой и Аллейну. – Господин доктор приказал отнести мадемуазель в операционную. Вы не возражаете, мсье?

– Разумеется нет. Мы находимся под началом доктора Баради.

– Не всякий петух в курятнике начальник, – заметил Рауль.

– Ну-ну, довольно, – сказал Аллейн.

Рауль ухмыльнулся и открыл дверь. Они внесли носилки и поставили их на пол у кровати. Когда они положили на них мисс Трубоди, та открыла глаза и отчетливо произнесла: «Но я хочу остаться в постели». Рауль ловко подоткнул под нее одеяло. Мисс Трубоди отчаянно взвыла.

– Все в порядке, дорогая, – успокоила ее Трой. – С вами все будет в порядке. – И тут же подумала: «Но я сроду не называла посторонних людей «дорогими»!»

Мисс Трубоди отнесли в комнату напротив и положили на стол у окна. Трой не отходила от больной, держа ее за руку. Занавеси с окна были сняты, раскаленное солнце нагревало стол. В комнате все еще пахло карболкой. На другом столе были разложены какие-то предметы. Единожды взглянув на них мельком, Трой отвернулась и больше туда не смотрела. Она держала мисс Трубоди за руку, стоя между ней и столом с инструментами. Дверь в стене напротив отворилась, за ней показалась ванная и доктор Баради в халате и белой шапочке. Строгость одеяния подчеркивала внушительные размеры его носа, глаз и зубов. В левой руке он держал шприц.

– Значит, и вы в конце концов оказались в моих ассистентках? – пробормотал он, но было ясно, что такой поворот событий не доставил ему удовольствия.

Не отпуская вялой руки мисс Трубоди, Трой сказала:

– Я подумала, что мне следует побыть с ней, пока…

– Ну, разумеется! Пожалуйста, задержитесь еще ненадолго. – Баради начал инструктировать Аллейна и остальных. Он говорил по-французски. Намеренно, решила Трой, дабы пощадить чувства мисс Трубоди. – Я левша, – сказал он. – Если я попрошу передать мне что-либо, пожалуйста, помните об этом. Мистер Аллейн, прошу вас ознакомиться с оборудованием, с которым вам придется работать. Милано!

Рауль принес со стола с инструментами китайское блюдо. На нем стояла бутылка и лежало полотенце для рук. Аллейн, взглянув на блюдо, кивнул.

– Отлично, – произнес он по-французски.

Баради взял мисс Трубоди за другую руку и высоко закатал рукав ее ночной рубашки. Больная не сводила с него глаз, ее губы беззвучно шевелились.

Трой увидела, как вошла игла. Рука, которую она держала, легко дрогнула и отяжелела.

– Какая удача, – сказал Баради, вынимая иглу, – что у любезнейшего доктора Клоделя был с собой пентотал. Счастливое совпадение.

Он приподнял веко мисс Трубоди. Глаз закатился.

– Чудесно, – заключил Баради. – А теперь, мистер Аллейн, мы дадим более глубокий наркоз. Его-то вы и будете поддерживать. Пойду вымою руки, через несколько минут начинаем. – Он улыбнулся Трой, которая была уже на полпути к выходу. – Кое-кто из нашей компании вскоре присоединится к вам на крыше в саду. Мисс Локк, достопочтенная Гризел Локк. Кажется, она известная личность в Англии. Совершенно сумасшедшая, но удивительно милая.

Трой бросила последний взгляд на операционную: Баради, огромный, в белом халате и шапочке, Аллейн, улыбающийся ей, Рауль и египетский слуга, замершие в ожидании у стола с инструментами, и, наконец, мисс Трубоди с широко открытым ртом и прерывистым дыханием. Дверь захлопнулась, и картинка исчезла, так же, как несколькими часами ранее, когда поезд вошел в туннель, исчезло освещенное окно замка Серебряной Козы.

«Но тогда, – подумала Трой, направляясь в сад на крышу, – это был всего лишь спектакль».

Глава 3. Утро с мистером Обероном

1

Солнце над садом палило вовсю, но качели, на которых лежал Рики, были надежно защищены тентом. Мальчику, как он сам бы выразился, «классно спалось». Трой знала, что проснется он еще не скоро.

На крыше произошли перемены: посуда со стола была убрана, сам стол отодвинут в сторону, к качелям Рики добавилось еще несколько подвесных лавок, застланных как постели. Трой опустилась на одну из них – ближайшую к сыну, – подобрала под себя ноги, сиденье качнулось, и голова Трой сама собой откинулась на мягкие подушки. В поезде ей так и не удалось как следует выспаться.

На крыше царили тишина и покой. До нее едва долетал стрекот редких цикад, отважившихся петь в такую жару, да где-то в отдалении изредка гудели автомобили. Сквозь полудремоту Трой изумилась необычайной синеве неба. Ее глаза закрылись, она чувствовала, как ее укачивает, словно в поезде. Монотонное пиликанье цикад превратилось в бессвязное бормотанье мисс Трубоди, а затем и вовсе пропало. Уже очень скоро Трой крепко спала.