Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

Пригнув головы, они бросились наутек как зайцы.

– Добрый вечер, мисс Эмили, – проговорил Аллейн, подходя. – Пойдемте?

По пути к гостинице он поднял над ней зонтик, но она возразила:

– На мне непромокаемая накидка и галоши. Я подготовилась – обещали дождь. Прошу, прикройтесь тоже.

Она взяла его под руку. На дорожке не осталось ни души. Оба молчали. Дождь барабанил по зонтику так, словно вновь начался всемирный потоп. Суша и море стонали под натиском воды, пахло землей и травой, которые перемалывал беспощадный ливень. Мисс Эмили в своих галошах с трудом удерживалась на ногах. Аллейн, одновременно злясь и жалея ее, покрепче ухватил пожилую леди под локоть.

В холле никого не было, кроме портье, который с любопытством на них уставился. Мисс Эмили извлекла из сумочки ключ.

– Вы подниметесь ко мне, мой мальчик? – сказала она. – У меня многокомнатный номер.

Пожилая леди оставила Аллейна в гостиной с указанием включить отопление и просушиться, пока она переодевается. Он огляделся – пластиковая фигурка Зеленой Дамы, все с той же зловещей надписью на шее, вызывающе красовалась в застекленном серванте у стены. Аллейн тщательно осмотрел статуэтку, стараясь не притрагиваться к ней. На письменном столе он заметил толстый лондонский телефонный справочник у аппарата.

– Коньяк и содовая в маленьком шкафчике, – громко проговорила из спальни мисс Эмили. – Налейте себе, прошу вас. И мне тоже, simplement[8 - Неразбавленный (фр.).].

Голос у нее был довольно бодрый. Аллейн плеснул две двойных порции.

– Не ждите меня, пейте сразу, – добавила мисс Эмили. – И снимите обувь, поставьте сушиться. Вы включили обогреватель?

Он послушно все исполнил, чувствуя, что попадает тем самым в подчиненное положение.

Наконец, мисс Эмили вышла, сменив юбку, обувь и чулки, вполне довольная собой и воодушевленная. Аллейну показалось, что ей доставило невинное удовольствие вот так стремительно притащить его в свой номер. Дама уселась в кресло и с небрежным изяществом приняла бокал.

– Прежде всего, хочу, чтобы вы знали: я очень на вас рассержена, – проговорила она почти кокетливо и погрозила ему пальцем. – Ай-ай-ай! И не надо изображать смущение.

– Вид у меня, может, и робкий, – откликнулся Аллейн, – но уверяю вас, на самом деле я зол как черт. Вы просто невыносимы.

– Когда вы уехали, и как поживает наша дорогая Трой?

– В семь утра, и дорогая Трой была в ярости.

– Вам не стоило приезжать, друг мой! – Мисс Эмили нагнулась и похлопала его по руке. – Я полностью в состоянии сама о себе позаботиться. Это весьма мило с вашей стороны, но совершенно необязательно

– Что вы собирались сказать толпе, если бы вас не прервал ливень? Нет, не говорите, я и так знаю. Вы просто сошли с ума.

– Напротив, уверяю вас. Вы напрасно приехали, Родерик. Как видите, со мной ничего не случилось.

– Помимо прочего, я хочу услышать полную историю о той вещи в серванте. Об этой кошмарной женщине с ярлыком.

Мисс Эмили выразительно пересказала ему, что произошло.

– И где конкретно она была?

– За одним из телефонных справочников. Он стоял, прислоненный к другим.

– Вы случайно уронили его, когда разговаривали со мной?

– Именно так. Тогда я увидела фигурку.

Аллейн некоторое время молчал.

– И вы испугались, – сказал он наконец.

– Пожалуй, я была слегка ошеломлена. Однако подобная ребяческая проделка не могла встревожить меня больше чем на мгновение.

– Вы не против, если я ее заберу?

– Нисколько.

– Кто-нибудь кроме вас ее трогал?

– Думаю, нет. Только я и тот, кто ее подложил, разумеется.

Аллейн аккуратно завернул фигурку сначала в лист бумаги, взятый со стола, потом в свой носовой платок и положил в карман.

По его просьбе пожилая леди пересказала события последних пяти дней. Ее рассказ полностью совпал с тем, что он уже слышал от суперинтенданта Кумба. Когда она закончила, Аллейн поднялся и встал перед ней.

– А теперь послушайте меня. Все это отнюдь не ребяческие выходки. Вы могли серьезно пострадать от камней. От натянутой проволоки – почти наверняка. Угрозы, полученные вами в Лондоне, получили продолжение. Вас предупреждали еще дважды – с помощью статуэтки и по телефону. Наверняка и это будет иметь последствия. Кумб сказал, что вы подозреваете мисс Кост. Почему?

– Я узнала ее голос. Вам ведь известно, как натренирован у меня слух.

– О да.

– В понедельник я беседовала с ней в ее магазине. Она была вне себя от гнева, что привело к приступу астмы, который ее еще больше разозлил.

Аллейн поинтересовался, уж не считает ли она, что именно мисс Кост, невзирая на свою астму, последовала за ней к лестнице, взобралась по косогору и закидала камнями.

– Нет, – холодно ответила мисс Эмили. – Я думаю, это был тот бедный мальчик. Он встретился мне на выходе из магазина и потом у гостиницы. Его рук дело, не сомневаюсь. Возможно, по наущению отца, которого, в свою очередь, подстрекала, как мне кажется, эта ослица Кост. Она глупа и фанатична, да еще и слегка не в себе, по-моему. Вы видели, как она вела себя после нынешнего фиаско.

– Да. Хорошо, теперь я хочу, чтобы вы торжественно пообещали мне ни в коем случае не выходить из номера сегодня вечером. Ужин и завтрак закажите сюда. Я зайду за вами завтра в десять и отвезу в Лондон на машине или, если хотите, посажу вас на поезд. И никаких возражений, мисс Эмили. Вы поступите именно так.

– Меня не запугают угрозы. Ни за что.

– Тогда я буду вынужден взять вас под арест для обеспечения вашей безопасности. Вам это не понравится, уверяю вас. – Аллейн надеялся, что его слова прозвучали убедительно.

Глаза мисс Эмили наполнились сердитыми слезами.

– Как, Родерик, меня? Вашу старую institutrice[9 - Наставницу (фр.).]?

– Да, мисс Эмили. – Он наклонился и впервые в жизни отважился ее поцеловать. – Мою старую institutrice. Я приставлю к вам самую крепкую и сильную женщину-полицейского, какую только смогу найти, а если и это не поможет, посажу вас под замок.

Мисс Эмили промокнула глаза.

– Хорошо. Хотя я, разумеется, не верю, что вы на это пойдете.

Аллейн натянул ботинки.