Снести ему голову!

Лицедей отделился от толпы своих могучих отпрысков и сквозь полки, заставленные бутылками, попытался разглядеть внучку.

– Что – приехала? – сверкнул он на нее глазами.

– Конечно. Можно мне пройти туда, Трикси?

Трикси подняла откидную дверцу и пропустила Камиллу в пивную. Дяди ее слегка расступились. Камилла подала деду руку.

– Спасибо за весточку, – сказала она. – Все собиралась приехать, только не знала, захотите ли вы меня видеть.

– А мы думали, ты слишком важная особа, чтобы знаться с материной родней.

Камилла старалась говорить как можно тише, чтобы сидящая у камина миссис Бюнц не могла ее расслышать.

И все равно ее речь звучала так, словно она упражнялась в дикции – девушка ничего не могла с этим поделать.

– Но я в такой же степени Андерсен, как и Кэмпион, дедушка. Вся «важность» как раз исходит с вашей стороны, а вовсе не от меня и не от моего отца. Мы-то всегда хотели дружить с вами…

– Ну что тут скажешь – яблочко от яблони… Такая же настырная и заумная, как мать, – прищурился старик. – Это я тебе говорю.

– Я ведь очень сильно на нее похожа, правда? И папа говорит, что с каждым годом все больше. – Она повернулась к своим многочисленным дядям и продолжила тщательно подготовленную речь, которая, на ее взгляд, звучала чудовищно. – Мы встречались с вами только один раз – верно? На похоронах мамы. Я даже не успела толком всех вас запомнить… – Бедняжка сделала паузу в надежде, что ее выручат. Но младшие Андерсены только переминались с ноги на ногу и шумно прокашливались. Тогда она набрала побольше воздуха и продолжила: – Может, я попробую угадать? («Вот здесь слишком сильная модуляция голоса», – подумала она.) Вы – старший, дядя Дэн, не так ли? Вы вдовец, и у вас есть сын. Затем идут близнецы Энди и Нэт – вы оба женаты, но про ваши семьи я ничего не знаю. Затем шла моя мама. А потом вы, дядя Крис, – вас она больше всех любила. Не знаю, правда, женаты вы или нет. – Рыжий Крис бросил быстрый взгляд на Трикси, и лицо его вспыхнуло ярче волос на голове, после чего он отрицательно покачал головой. – А с дядей Эрни мы уже виделись, – закончила Камилла совсем уже упавшим голосом.

Больше сказать было, собственно, и нечего. Однако те, кажется, вовсе не собирались спасать положение и молча стояли перед ней, пряча под незамысловатой одеждой и обувью свои здоровые натруженные тела, – а ведь они сами создали это положение, по крайней мере дед.

– А мы и не думали, что ты так складно перескажешь наши имена, – пророкотал Дэн и снова ей улыбнулся.

– А! – Камилла поспешно схватилась за полученную возможность. – Так это очень просто. Мама давно научила меня, как легче их запомнить. Ведь они соответствуют буквам одного слова[6 - Имеется в виду английское слово «DANCE» – «танец» и английские имена пятерых братьев: «D» – Dan, «А» – Andy, «N» – Nat, «С» – Chris, «Е» – Erny.]. Она сказала, что дедушка, вернее всего, назвал вас так в честь среды Скрещенных Мечей и танца Пятерых Сыновей. Это так, дедушка?

Сидящая у камина в баре миссис Бюнц взволнованно замерла, не донеся до рта сидр.

Глаза старика Вильяма свирепо сверкнули.

– Девицам то не положено знать, – припечатал он. – Это мужские дела.

– Понимаю. Мама говорила. Но ведь посмотреть-то можно? А в эту среду на двадцать второе правда ведь будут Скрещенные Мечи?

– Да уж не без этого.

– Я там буду Разгонщиком толпы, – громко сообщил Эрни. – Все слышали?

– Чего шумишь зазря? А то мы не знаем, кто будет Разгонщиком, – цыкнул на него отец. – Все прямо дрожат от страха.

– А летчик-командир будет Щелкуном, – сказал Эрни, не желая оставлять начатую тему. – летчик-командир – Коньком, значит. Это мой командир, я у него служил – Саймон Бегг. Мы, правда, зовем его Сим-Дик… Так вот, он будет Коньком…

– Будет… Будет… – хором соглашались братья.

Тут собака Эрни вылезла из-за двери и, призывно глядя на хозяина, заскулила.

– Сколько же можно терпеть здесь эту вонючую тварь! – поморщилась Трикси.

– Да больная она, – покачал головой Том Плоуман. – Прости, Эрн, но твоя собака и впрямь больна.

– Ладно, – махнул рукой Энди. – Отправь собаку домой, Эрн.

Вмешался отец и приказал собаке убираться вон, добавив, что иначе он вышибет из нее дух. Сыновья – разумеется, за исключением Эрни – шумно поддержали его. Что же касается самого Эрни, то при этих словах лицо его исказилось и, подхватив на руки собаку, он устремился к выходу. В дверях, однако, остановился и обвел всех уничтожающим взглядом:

– Пусть только кто-нибудь попробует тронуть мою собаку – он может считать себя трупом.

В зале повисла тишина. Эрни хлопнул дверью и вместе с собакой скрылся в темноте.

Братья нерешительно топтались на месте и смущенно прокашливались. Наконец старик сказал:

– Ну что тут скажешь – паршивый сосунок. Ума-то еще не нажил, а туда же…

Трикси поспешила заверить, что на самом деле она без ума от животных, но всему же есть предел.

Вскоре Эрни вернулся – уже один – и, глянув из-под насупленных бровей на отца, принялся ныть как ребенок:

– Нельзя уже не иметь себе ничего для забавы… Это не делай, то нельзя… Собаку не держи… Роль Шута вы тоже мне не даете. Уж у меня бы точно получилось – из меня бы такой Шут гороховый вышел… – Он ткнул рукой в сторону отца. – Это все ты… Вот доктор – ученый, он правильно все сказал про тебя, что ты в этом не разбираешься. Почему ты не послушаешь его и не дашь мне сыграть? Ну почему-у…

Нытье на старика ничуть не подействовало, он только еще больше разозлился:

– Будь доволен и тем, что тебе позволят разгонять толпу. И вообще попридержи язык и не суйся не в свое дело. Да, пока не забыл… – Он повернулся к Трикси. – К нам тут в Кузнецову Рощу заходила одна иноземка. Все крутила своим носом, старая квашня. Не знаешь ли, что за птица?

Камилла дернула его за рукав и молча указала в сторону бара, где, скрытая от всех, у камина сидела миссис Бюнц. Трикси растерянно открыла рот. Четверо старших братьев принялись отчаянно прочищать глотки.

– Так она здесь? – вскричал старик Вильям. – Сидит выжидает?

– Она на несколько дней, – прошептала Трикси.

– Говори потише, Лицедей, – предупредил ее отец.

– Как хочу, так и говорю! Не нужны нам тут всякие швабры…

– Ну не надо, папа, не надо… – загалдели сыновья.

Но Лицедея было уже не остановить – так он распалился. Взглянув сквозь стеллажи с бутылками на миссис Бюнц, Камилла увидела, что та тихонько, на цыпочках семенит к выходу. При этом вид у нее был такой, будто к ней все сказанное совершенно не относится.

– Дедушка! – возмущенно воскликнула Камилла. – Она же слышала вас! Ну как вы могли! Вы же оскорбили ее чувства – а ведь она не англичанка…

– Помолчи.

– С какой это стати я должна молчать?

К всеобщему удивлению, при этих словах Эрни разразился визгливым смехом.

– Ну чисто мать! Она, заноза! – выкрикнул он, ткнув Камиллу пальцем в ребра. – Нет, вы только послушайте!

Старик Вильям гневно сверкнул глазами на внучку.