Конан и карусель богов

Конан работал, как одержимый. Подбрасывая камни, он определил высоту потолка – три его роста; это немного, и он сумеет подняться, было бы куда! А потом начал долгий обход – шаг, в стену швыряется камешек, стук удара, стук падения, шаг в сторону, новый бросок, новый удар, чуть выше или чуть ниже первого… И затем все повторяется снова.

Прошло довольно-таки много времени, и Конан вновь очутился возле входа в подземный зал-ловушку. Все его усилия были тщетны. Выхода не отыскалось.

Киммериец сидел, привалившись спиной к стене. В мыслях царила зияющая давящая тишина. Выхода не было. Не было, не было, не было…

Его окружало мертвое безмолвие. Безмолвие склепа; он был уже все равно что мертв. Он был мертв, и не вывел своих в безопасное место; не выполнил условий Крома. Что станет теперь с теми, кто шел в бой по первому слову Конана?

Волна накатившегося непереносимого стыда заставила киммерийца взвыть, подобно волку. Все, с этим нужно было кончать!

Однако он еще не успел сбросить шлем, как выяснилось, что долгое швыряние камней в стены разбудило и кое-кого еще из здешних обитателей. Во тьме галереи появились бесчисленные парные огоньки приближавшихся глаз.

Крысы. Пещерные крысы. Здоровенные твари, размером с добрую кошку; их челюсти настолько сильны, что разом прокусывают человеческую руку до кости. В Птауакане Конану уже пришлось иметь дело с подобными же тварями – только там было куда бежать, а потом очень кстати подвернулся подземный поток…

Здесь бежать было некуда. Ну что ж, он постарается захватить с собой побольше этих тварей; видно, Богам очень нравится именно этот спектакль, раз они решили вновь поглазеть на него – и это после столь короткого перерыва!

Киммериец вскочил на ноги. Здесь, в узкой галерее, он продержится дольше. Не было света, придется рубить на звук – да еще на блеск глаз. У птауаканских тварей глаза, насколько он помнил, не светились…

Бесчисленные лапы чуть слышно шелестели, ступая по камню. Вот твари оказались в пределах досягаемости – и клинок Конана взял с них первую дань.

Это и впрямь оказалось почти как в антильских подземельях. Некоторое время Конан вовсю рубил направо и налево, хорошие доспехи защищали от укусов – однако силы таяли очень быстро. “Ну что ж, – пришло холодное и твердое решение, – когда я почувствую, что приходит конец… думаю, я сумею попасть этим железом куда следует”.

И он рубил. Рубил, чувствуя, как с каждым взмахом тяжелеют руки и немеют плечи, как непереносимой тяжестью наливается кольчуга, как давит на голову шлем… Твари бросались на него с редкостным упорством, словно их вела чья-то злая воля. Они не обращали никакого внимания на разрубленные тушки своих собратьев – их целью был только Конан.

И вот когда силы почти уже покинули киммерийца, и клинок уже выскальзывал из его потной ладони – тогда крысы внезапно, как по команде, отступили. Отступили, но не исчезли – красные глаза мрачно поглядывали на киммерийца из глубины галереи, точно ждали момента для следующей атаки.

– Они крепко потрепали тебя, Конан, – с легкой насмешкой произнес чей-то голос позади киммерийца. Старый воин обернулся – и в тот же момент подземелье осветилось. Мягкий лиловатый свет залил все вокруг; а из сгущения этого света в самом центре зала вышла невысокая, кривоватая фигура горбуна, облаченного в ярко-алый камзол; на поясе его болтался короткий меч в простых черных ножнах. Лицо горбуна не отличалось красотой; глаза смотрели с нескрываемым ехидством, длинный тонкогубый рот кривился в усмешке.

– Приветствую могучего Конана, владыку Аквилонии! – карлик поклонился с преувеличенной почтительностью. – Не желаешь ли поговорить?

– Кто ты? – только и спросил Конан. Ясно было, что его посетил не простой смертный.

– Кто я? – Имя мое тебе знать вовсе не обязательно, да… Тэ-экс, могу сообщить тебе – если, конечно, для тебя это важно, – что жительством своим имею я дворец в небесных пределах, средь звездных сфер, где строен хор светил… ну и так далее, как там положено у ваших поэтов. Одного очень способного ты, помнится, прикончил – он еще участвовал в каком-то дурацком заговоре против тебя, когда вы схватились с Тот-Амоном… А жаль! – горбун вздохнул. – Очень талантливый был парень. Ну да его уж теперь не воротишь. Так о чем бишь это я? Ах, обо мне. Так вот, прислали меня сюда те, кто… гм… может вытащить тебя из этого премилого и уютного садка с крысками, Конан. Как их зовут, где они обитают – поверь, для тебя это совершенно несущественно. У пославших меня есть намерение поручить тебе одну работенку. Как, возьмешься?

– Работенку? – прохрипел Конан. Ему начало казаться, что он сходит с ума. – Работенку? Где? Какую?

– Все узнаешь, все, – успокаивающе вытянул руки горбун. – Всему свое время. Я пришел предложить тебе сделку, не знаю, понравится ли она тебе… но иного шанса выбраться отсюда у тебя уже не будет. Как ты понимаешь, мне вообще наплевать на всякие там глупые условия, что поставил тебе этот напыщенный гордец Кром. Ему, видите ли, понадобилась твоя жизнь! – горбун возмущенно фыркнул. – Но у меня есть средства, чтобы помешать этому. Так вот, либо ты соглашаешься на мое предложение – либо, отказавшись от него, ты остаешься здесь. И тогда эти милые тварюшки очень скоро будут иметь удовольствие пообедать тобой, а вдобавок погибнут все твои люди. Вызванные же к жизни Белит и прочие… – тут он гнусно захихикал, – будут отправлены удовлетворять грубую похоть грязных демонов в одну из отдаленнейших преисподних, о которой хайборийские боги даже не подозревают. Мне стоило некоторого труда видоизменить простенькие чары этого слуги Крома, чтобы сюда явились твои былые подружки. Согласись, от этого вся история стала куда более забавной! О, да ты уже в бешенстве! – внезапно перебил сам себя горбун. – Твои кулаки сжаты, твои глаза налиты кровью, тобой овладевает жажда убийства… Очень хорошо. Я бы даже сказал – просто превосходно. То, что и требуется. Увы, я разочарую тебя, мой смертный друг, – меня тебе не сразить, несмотря даже на клинок из плоти демона, что лежит сейчас в твоей руке, так что умерь на краткое время свой гнев, киммериец. Потом тебе представится еще не одна возможность выместить свою злость на ком-либо. А сейчас я бы посоветовал тебе дослушать меня. Так вот, я вкратце обрисовал тебе одну возможность; но существует также и другая. Ты, конечно, силен, очень силен, очень крепок и очень вынослив для своих лет; и все же старость непобедима. Еще немного – и ее холодная костлявая рука сдавит твое горло, ты лишишься еще содержащейся в мускулах мощи, обратившись в жалкую развалину. Даже сейчас ты уже начал ощущать приближение конца. Если ты примешь мое предложение, подобные вопросы не станут волновать тебя: я предлагаю тебе не только свободу, киммериец. Я предлагаю тебе вторую молодость. Да, да, ты не ослышался, я предлагаю тебе прожить жизнь еще раз, сила и мощь двадцатипятилетнего Конана вновь вернутся к тебе, но при этом ты сохранишь всю память себя нынешнего. Подумай, чего ты тогда сможешь добиться! Мировое господство Аквилонии – это самое меньшее, на что ты сможешь рассчитывать. Все пираты с “Крылатого Дракона” будут спасены, а женщины, которых ты любил, вновь станут твоими. Я выведу их из Серых Земель через Врата Смерти. Подумай, Конан!

– Что ж тут думать… – вырвалось у киммерийца. – Но что ж это за работенка, за которую мне предлагают столь высокую плату?

– Для тебя она более чем привычна, – усмехнулся горбун. – Нужно прикончить одного некроманта. – Он порылся за пазухой и извлек оттуда внушительного вида пергамент. – Здесь все изложено. Воля моих хозяев отправит тебя с твоими подружками и с этим глупым гордецом, посланцем Крома – к дальним подступам владений этого чародея. Ты проберешься в замок и убьешь его. В сокровищнице замка ты отыщешь несколько магических безделушек – Чашу Баала, в частности. Еще там где-то должны обретаться Пояс Бафомета, Боевой Ошейник Тифона и… – горбун задумался, словно учитель, подбирающий сложное задание лучшему ученику, – ну и, скажем, Перо Гаруды. Принеси эти четыре предмета мне – то есть вытащи из замка – и первая часть твоей службы будет исполнена.

– А что, последует и вторая? – не удержался Конан.

– Ай-яй-яй, как нехорошо торговаться со своим спасителем, – покачал головой горбун. – Да, Конан, – последует и вторая. Но я поклянусь тебе нерушимой клятвой Богов – именем нашего Творца, – что второе дело станет и впрямь последним.

Горбун внезапно выпрямился, точно струна, и словно бы стал даже выше ростом, уродливый горб исчез без следа, сквозь коричневый камзол на миг блеснули ослепительно-огненные одежды; правая рука вытянулась вверх в повелительном жесте – и потолок подземелья внезапно исчез. Конан увидел завораживающую глубину звездной бездны, в причудливом танце дрожали и кружились бесчисленные огоньки светил…

– Ты видел мою клятву, – торжественно провозгласил горбун. – Если я нарушу свое слово, огненные жернова, движимые именем Творца, обратят меня в ничто.

– А почем я знаю, что это именно так? – подозрительно спросил Конан.

– Тебе придется поверить мне, – ответствовал горбун. – Иных доказательств я тебе предоставить не могу. Однако мы ведем сейчас пустой разговор. Ответь сперва, согласен ли ты на мое предложение?

– Ясное дело, согласен, – буркнул в ответ киммериец. – Давай, выводи меня отсюда. Там дальше видно будет. И не забудь о своих обещаниях – насчет моих людей!

– Не беспокойся, – заверил его горбун. – Значит, ты согласился… Очень хорошо. Я, разумеется, не стану требовать с тебя каких-нибудь идиотских росписей кровью или тому подобной глупости. Достаточно твоего слова. Оно уже на Весах Творца.

– Да что это еще за Весы Творца?! – не выдержал киммериец. – И вообще, что за боги прислали тебя? Кому ты служишь? Митре? Асуре? Иштар? Или какому-нибудь Хануману?

Горбун рассмеялся.

– Нет, любезный мой Конан, боюсь разочаровать тебя, но все эти божки для меня ничего не значат. Существуют куда более могущественные Иерархии Сил, в которых названные тобой божества – не более чем мелкие прислужники на самых нижних ступенях Великой Пирамиды… Быть может, впоследствии мне будет позволено открыть тебе больше, а пока удовлетворись моим ответом.

– Тогда что же мы мешкаем?

– Ни в малейшей степени! – запротестовал собеседник Конана. – Должен заметить, ты неплохо держишься. Многие и многие из твоей расы, услыхав подобное, впадали в безумство…

– Последние дни вокруг меня творилось одно сплошное безумство, проворчал Конан. – Что ж дивиться еще одному… Скажи, не ты ли это притащил сюда мой корабль?

– Не я, но по моему приказу, – кивнул головой горбун. – Но хватит вопросов, Конан. Держи крепче твой меч. Мы отправляемся. Не забудь попрощаться с крысками…

И в тот же миг тело киммерийца сжало тугое объятие незримого вихря. Стены подземелья стремительно таяли, обращаясь в ничто; перед взором Конана раскрывались земные бездны, он видел всю запутанную паутину подземных лабиринтов коричневокожего народа, видел громадную пещеру, где тысячи и тысячи рудокопов были по-прежнему заняты своей непонятной работой; вновь, откуда ни возьмись, появилась громадная пропасть, где все еще клубились смутные тени забытых богов этого странного народа. Невольно Конан попытался заглянуть за край пропасти и, заглянув, понял, для чего коричневокожим понадобился в таких количествах вырубаемый в пещере камень – из разверстого зева шахты сплошной поток породы сыпался прямо в грандиозный, горящий странным синеватым пламенем костер; насколько мог судить Конан, костер этот тянулся на добрую милю. Над полыхающей бездонной пастью открывалась не одна, а добрый десяток шахт…

А потом все это поплыло куда-то вниз, одновременно заволакиваясь серой тоскливой мглой. Киммериец не мог понять, что происходит – они с горбуном никуда не летели, они даже не двигались с места, горбун вообще стоял рядом, глядя куда-то в сторону с крайне брюзгливым и равнодушным видом – а мир вокруг них стремительно менялся.

Вот взвихрилась зеленая круговерть джунглей и Конан увидел отряд своих пиратов. Когда-то рыжебородый, а теперь седой как лунь Сигурд вел их к кораблю. Пираты отступали в полном порядке, сохраняя даже подобие строя.

– Ты сможешь проститься с ними – когда “Крылатый Дракон” отчалит.

Казалось, Конан и горбун парят над зарослями – хотя на самом деле под ногами киммерийца был все тот же камень подземелья. Они никуда не торопились. Горбун дал Конану досмотреть все до конца. Сигурд благополучно довел отряд до галеры; пираты поднялись на борт.

– Я доставлю их назад, на Барахские острова, тем же способом, что и притащил вас сюда, – заверил горбун.

Якоря были подняты, гребцы расселись по местам; огромные весла опустились в воду. И тотчас же Конан заметил, как за кормой уже развернувшейся носом на восток биремы стали сгущаться облака сероватой мглы.

– Если хочешь, ты можешь сказать им несколько слов, – заметил горбун. Заверь их в том, что они доберутся до места целыми и невредимыми. Клянусь тебе в этом именем Нездешних богов!

– Эй, парни, слушайте меня! – крикнул Конан, обращаясь к своей команде.

Слова его произвели небывалый эффект. Пираты, люди далеко не робкого десятка, позеленели от страха; антильские новобранцы и вовсе чуть не лишились чувств. Невесть откуда на короткой носовой палубе корабля появился их без вести пропавший капитан, появился ниоткуда, точно дух или призрак!

И один лишь Сигурд бестрепетно шагнул вперед.

– Конан, ты ли это, во имя когтей Шайтана и глотки Одина! Как…

– Слушай меня, старый морж, и не перебивай. Я уже не вернусь. Вас доставят обратно на восток, до самых островов. Я пришел сказать вам последнее прощай. Береги людей, они славные рубаки. Надеюсь, ты будешь им хорошим капитаном. Прощайте все!

– Прощай, Амра! – отозвался хор голосов, и видение тотчас померкло.